Мажорский залет (СИ) - Жукова Вика

— Яр, ты жив? — Саня с утра бодрячком. Не скажешь что всю ночь в караоке с девчонками были. На спор спели "Крылья" Наутилуса.

— Я то жив, а голос… Сам слышишь, — прокашлялся. Пошарил рукой по кровати. Нога. Женская. Приподнял голову. Брюнетка. Потряс за зад. — Водичку, — брюнетка потянудась, взяла с тумбы бутылку и передала.

Ааа, хорошо.

— Слышишь чтоль? Или вырубился?

— Угу, — булькал я.

— Яр?

— Да слышу. Ща оденусь и приеду, — сам прогулял неделю. Во всех смыслах. А мне нельзя чтоли поболеть? Грелка вон головой вниз свисает, волосами полы подметает.

— Можешь не торопиться, меня самого не будет. — Выдержал паузу. — Вы точно с Зойкой больше не…

— Сань. Ты придурок?

Молчит. Потом уже серьезным голосом говорит то, отчего я чуть водой не давлюсь.

— Я по ней кажись соскучился, — и столько грусти в голосе, что даже не знаю, верить и поддержать или попросить проспаться и не лезть к страдалице.

Глава 10

Я так резко поднялся и сел, что в глазах потемнело.

Не он ли на глазах у Зойки девку зажимал? Он хоть раз с ней поздоровался за эти недели? Хотя я тоже не здороваюсь, но лишь потому что у нас так повелось с первых сентябрьских дней.

Мне эта Санина идея с воссоединением совсем не нравится.

— Ты наверное перепутал скучно и соскучился? — равнодушный тон скрывал нарастающее волнение.

— Ну, может и скучно. — Тут же согласился с моими выводами. Тяжый вздох. — На меня просто никто больше так не смотрит.

— Привыкай. Больше на тебя как на Бога смотреть не будут.

— Да не в этом дело. У нее глаза такие…Чистые, искренние. Каждое слово мое ловит, но выглядит так, будто я читаю ее мысли и ее это поражает.

— Ааа, так ты самолюбие потешить хочешь? — раздражение росло. — Забей и наслаждайся присутствием Раэль. Или близняшек склей. Зойка только оклемалась.

— Следишь за ней? — ершисто встретил друг мое возмущение.

— Ты походу, не проспался. Отвали уже от Зои. Не серьезно так делать и не по пацански.

— Совратил мою девушку, воспользовался состоянием…

Саня на повышенных тонах уверял, что в моих советах не нуждается и поступит как считает нужным.

— Иди на х*й, — откючился и швырнул телефон на подушку, едва не угодив в руку брюнетки.

Вот и поговорили. Вчера вместе тусили, а утром снова я плохой.

Плевать.

Больше слова ему не скажу.

Но если Зойка поведется на его лапшу, значит она просто дура.

Почему меня вообще это парит?

Не то чтобы я проникся к Зое состраданием. Или жалостью.

Мы учимся в одной группе. Всего несколько недель назад девушка была частью нашей компании. Да, выделялась. У нет богатых родителей или родственников. Кажется, их вообще у нее нет. Карина что-то говорила. Бабушка умерла.

А после того кошмарного вечера, Зоя потеряла еще и Саню. Его поддержку, плечо. Она его явно переоценивала, нужно заметить.

И я не снимаю с себя отвественность. Я налажал (виноват Макар, сука).

Но вся эта ситуация сказалась на нас по разному.

Зои будто не было с нами. Она стала пылью ушедших дней. Не отдыхали вместе в клубе, не ходили в кафе. Даже наши словесные перепалки с гопницей заставляли остальных делать ставки — кто кого за пояс заткнет. Рассмешив зрителей, заказывали напитки на выигрыш и игнорировали друг друга оставшуюся часть вечера. Было даже забавно ее слушать.

Надо мной стали подшучивать, но не избегать общения.

Я как был желанным гостем на любой вечеринке, так им и остался. Деньги решают все. Даже управляют настроением.

Кстати, мое настроение, благодаря Сану, уже с утра говеное. Должно случиться что-то сверхмасштабное, чтобы изменить его. Может, Карина бросит своего качка? Или отец подарит новую тачку.

Хлопнул брюнетку по заднице.

— Просыпайся, ведьмочка. Садись на метлу и лети домой.

Девчонка подняла голову, убрала с лица спутанные волосы, потянулась к телефону.

— Давай я еще полежу, а буду уходить дверь захлопну.

— Я не оставлю у себя в квартире незнакомую девку.

Усмехнулся я, ища глазами свои трусы.

Брюнетка перекатилась на спину, разглядывая меня с наигранной похотью в глазах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Зато я твое имя помню. Всю ночь" Яр. Яр."

— Давай, давай. Поднимай булочки.

— Вызови такси, — уже обиженно произнесла та.

— У меня папа олигарх, а не владелец таксопарка.

Застегнув ремень, подхватил кружевной лифчик с пола и швырнул в девку.

— Запчасти не забудь.

***

— Давайте ребятки. Семь кругов и можете отдыхать.

Да он издевается!

Физрук сегодня решил нас загонять. А кто не сдохнет, будет со следующей группой маты перетаскивать.

Пять минут передышки. Возле кулера очередь. Звери на водопое.

Оглянулся, в надежде что кто-то из девчонок прихватил с собой воду. Готов присосаться к горлышку, наплевав на свою брезгливость. Но лучше непочатую.

А вот и Зойка.

Волосы стянуты в хвост. Прядки у лица прыгают при каждом вдохе как пружинки. Щеки красные и блестят алмазными капельками.

Она даже олимпийку не сняла. Холодно ей что ли. Двинулся в ее сторону. Заметив это, перестала пить, но губ от бутылки не оторвала. Удивленно смотрит. Молчит.

— Можно? — я протянул руку.

Зоя протерла горлышко рукавом. Вытянула руку. Молча. Косилась, как бы кто не заметил.

Холодная жидкость испарялась прямо с языка.

Осушил бутылку. Мало. Но и на том хорошо.

— Спасибо. С меня должок.

Присел рядом. Девушка отодвинулась, потому что я случайно прикоснулся своей коленкой к ее. Смешно выглядим со стороны. Я — в майке и шортах. И Зоя — в застегнутой под горлышко кофте.

Тренер свистнул, призывая всех к линии старта.

Продолжая сидеть и вертеть пустую пластиковую бутылку, увидел что Зойка наконец сняла олимпийку.

На руке девушки мелькнуло что-то белое. Я насторожился. Бинт?

— Эй! — поднялся со скамьи, преграждая путь. — Только не говори что ты из-за Сани.

Кивнул на руку.

Может у нее депрессия. Вены резать решила. А тут Саня объявится, как ни в чем не бывало.

Хлопает своими глазами. Смотрит в упор. Равнодушно. И косится на остальных.

— Не ори. Нож точила. И вообще, отвали. Бесишь. Воду можешь не возвращать. Под краном ее полно.

Ехидно улыбнувшись, двинула к Томке.

Не для Сани ножик — то?

Кинул бутылку на скамейку. Заулыбался. Я пил воду из-под крана. Лишь бы теперь солманеллу не приютить.

Еще один свисток.

Толпа медленно растеклась по дорожкам, разбредаясь по парочкам и кучкам. Кто-то еле шевелится, дрыгая локтями и изображая движение. ЗОЖники рванули с места, заткнув уши капельными наушниками.

Я же держался за Кариной и ее подружками.

Плавно виляя бедрами, выпрямив спину, продолжала трындеть на обе стороны. Ягодицы подпрыгивают, давая волю юношеской фантазии.

Осиная талия, обтянутая майкой. Ну почему Рауфман, черт бы его во все щели. Это должна была быть моя девушка. И руки на ее талии должны были лежать мои. И волосы сжимать в кулак, притягивая пухлые сексуальные приоткрытые губки должен был тоже я.

Позади послышались недовольные возгласы. Не сбавляя шаг, повернул голову.

Расталкивая впереди стоящих, на меня летела Зоя. Глаза девушки закатились. Томка вскрикнула, пытаясь ухватить подругу за руку. Я остановился и тут же дернулся к ней, еле успев поймать Зою.

— Что с ней?

— В обморок грохнулась, не видишь?

— Точно Лукьянову под ноги, — хихикнул кто-то и тут же попал под мой недовольный взгляд.

— Отчаянные меры, чтобы ее заметили.

— Заткнись, — процедил я. Тренер проверил пульс, приказал взять Зою и отнести в медпункт. А там уже решат что делать.

Я разволновался.

Держать ее безвольное тело у себя на руках… Странные ощущения. Может все мои догадки были верны? У девушки проблемы. Либо с деньгами либо с психикой. Она белая, как листы бумаги у отца в документах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Объяснив что произошло, положил Зою на кушетку. Уходить не решился. Вдруг помощь понадобится. Еще не успев выйти из кабинета, убедился что с Зоей более-менее нормально. В воздухе пахнет бинтами и лекарствами, а теперь и нашатырем.