Дух старины - Ли Бо

36

«Обнимающий яшму»[215] появился в царстве Чу,Увидев, засомневались. Такое часто бывало с древних времен.Сокровище в конце концов отвергли,Напрасно он трижды подносил его государям.Прямое дерево[216] боится, что его срубят прежде других,Душистая орхидея[217] печалится, что ее сожгут первой.У того, что переполняется, Небо отнимает,Глубокую бездну Дао выравнивает.[218]В Восточном море[219] поплыть бы по лазурным водам,Над Западной заставой[220] взлететь бы пурпурным облаком,[Как] Лу Лянь и Придворный Летописец.[221]Я буду учиться их высоконравственному духу.

37

Некогда вельможа из царства Янь[222] громко рыдал,И на пятую луну пал осенний иней.Простолюдинка воззвала к синему небу,Гром и ураган поразили циские дворцовые палаты.[223]Так тронула [Небо] их искренность,Что оно создало счастье из скорби.А я-то в чем виновен?Отодвинули меня от Златой палаты.[224]Наплывшая туча скрывает Пурпурные врата,[225]И трудно пробиться свету яркого солнца.Кучи песка хоронят чистую жемчужину,Сорные травы заглушают одинокое благоухание.С древности не смолкают подобные вздохи,Но слезы напрасно струятся по одежде.

Комментаторы улавливают здесь зашифрованные автобиографические реалии: «наплывшая туча»— могущественный евнух Гао Лиши, один из главных недругов Ли Бо, «яркое солнце» — император, в чьем имени Минхуан записан атрибут дневного светила (мин — свет, этот иероглиф состоит из двух конструктивных элементов — «солнце» и «луна»), «кучи песка» — мелкий, низкий люд, корыстно прилепившийся к сюзерену, «жемчужина» — отвергаемый этими ничтожествами высоконравственный «благородный муж» (т. е. сам поэт).

38

Одинокая орхидея выросла в мрачном саду,Сорные травы заглушили ее.Хотя весной сияет солнце,Она вновь загрустит под высокой осенней луной.Рано зашелестят падающие снежинки,[226]И зеленая краса, боюсь, исчезнет.Коль нет дуновения свежего ветерка[227] —Для кого источается благоухание?

39

Поднимаюсь высоко, гляжу на все четыре моря окрест,[228]Сколь бескрайни небо и земля!Но осенью тьму предметов покрывает инейИ холодный ветер проносится по большой пустыне.Цветенье — что вода, утекающая на восток,Все десять тысяч вещей мира — что убегающие волны.Прячется последний луч белого солнца,Плывущая туча не задерживается на одном месте.На платане гнездятся ласточки и воробьи,В колючих кустах селятся Фениксы юани и луани.[229]Так что я возвращусь к себе[230] [в горы],Отбивая такт ударами по мечу,[231] спою о том, как трудны дороги[232] по миру.

40

И голодая, Феникс не станет клевать просо,Он питается лишь жемчужными плодами.[233]Может ли он находиться в стае кур,Суетно биться за пропитание?Утром издав глас с древа на вершине Куньлунь,Вечером испив воды на быстрине под горой Дичжу,[234]Он возвращается долгим путем к морю,[235]Одиноко проводя ночь в хладе небесного инея.К счастью, повстречал принца Цзинь,[236]Они завязали дружбу среди голубых облаков.[237]Вспоминаю о Вашем добре, на которое я не смог ответить,И, ощущая расставание, лишь вздохну.

41

Утром наслаждаюсь Морем пурпурной мастики,[238]Вечером набрасываю на себя красную зарю.[239]Протянув руку, срываю ветку дерева Жо[240]И подгоняю светило к закату.Лежа на облаке,[241] достигаю всех восьми сторон света,[242]Моему яшмовому лику[243] уже тысячи лет.[244]Плавно вплываю в Начала Небытия,[245]Склоняюсь в поклоне перед Верховным Владыкой.Он приглашает меня в Высшую Простоту,[246]Жалует яшмовый нектар в нефритовом кубке.[247]Как отведаю — пронесутся десять тысяч лет,И зачем тогда мне возвращаться в отчие края?Буду вечно следовать за нестихающим ветром,Отдавшись дуновению за краем небес.

42

Пара белых чаек покачивается на волнах,Кричат, летая над лазурной водой.Наверное, привыкли к помору,[248]Им ли быть парой журавлю в облаках![249]Они тенями ночуют на отмели под луной,Устремляясь за ароматами, резвятся весной на островке.И я [бы хотел быть среди тех, кто] очищает сердце,Погружусь в это, забыв обо всем.

43

Чжоуский царь Му[250] мечтал о восьми окраинах,[251]Ханьский император[252] жаждал иметь десять тысяч колесниц.[253]В распутных наслаждениях не знали предела,Разве можно о них говорить как о героях?[Один] пировал в Западном море с Сиванму,[Другой] в Северный дворец приглашал ШанъюаньОстались лишь звуки песен у Яшмовых вод,А Яшмовый кубок[254] — лишь пустые словеса.Былые диковины оплетены лианами,И тысячи поколений их души напрасно страдают.

Для понимания контекста стихотворения важно знать, что при дворе танского императора Сюаньцзуна расхожим было сравнение его любимой фаворитки Ян Гуйфэй с богиней Сиванму.

44

Спутались плети зеленой повилики,[255]Оплели ветви сосен и кипарисов.У трав и деревьев должна быть опора,Чтобы выстоять долгие холода.Что же деве — нежному персику[256] —Сидеть, вздыхая над «стихами репы и редиса»?[257]Ее яшмовый лик еще цветет яркими красками,В прическе-туче не появилось седых нитей.Но милости господина уже исчерпаны —Что же будет со мной, ничтожной?

45

Смерч пронесся по всем восьми пустошам,[258]Все десять тысяч вещей[259] погибли.Набежавшие тучи скрыли обессилевшее солнце,[260]Бурные волны всколыхнули Великую Бездну.[261]Дракон-Феникс[262] сбросил узы,И куда же ему теперь податься?Уйду, уйду, унесусь на Белом Коне,[263]На безлюдной горе воспою ростки на полях.

46

Сто сорок лет[264] —Сколь величественной была имперская власть!Издалека видна башня Пяти Фениксов,[265]Вздыбленная над тремя потоками.[266]Придворные вельможи — что звезды и луна,[267]Важные гости — что облачная дымка.[А ныне — ] бойцовские петухи[268] в злаченых палатахДа забавы с мячом[269] у яшмовых террас.Так себя ведут, что раскачивают белое солнце,Так расходятся, что крутится синее небо,Кто в фаворе — стремится еще выше,Кто сошел с тропы — навеки отброшен.И только Ян-копьеносец,[270]Замкнув ворота, писал трактат «Великое Сокровенное».

47

Цветы персика раскрылись в восточном саду,[271]Улыбаясь, славят белый день.Раскрылись под дуновением весеннего ветра,Растут, впитывая дар весеннего солнца.Чем это не прелести красотки?Но боюсь, что цветы не дадут семян.Повернет Драконов Огнь[272] —И опадут, погибнут раньше времени.А кто слышал о сосне на Южной гope,[273]Что одиноко стоит под свистящим ветром?

48

Циньский император[274] сжал драгоценный мечИ своей яростью устрашил духов.Чтобы догнать солнце, помчался к морю,Подгонял камни, спешил по синей переправе.Набрал солдат, опустошил все девять округов страны,Строя мост, изувечил десятки тысяч человек.А потом еще затребовал пэнлайский эликсир,[275]Как же ему думать о весенней пахоте?!Силы истощились, а успеха не достиг,И скорбь не стихает тысячи лет.

49