Любовь на коротком поводке - Риттер Эрика

Совсем разволновавшись, я поспешно отхожу от окна, дабы не попасть в прицел снайпера в соседнем доме. Ведь внезапная «болезнь» Дерека могла быть вызвана чем-то, подмешанным ему в виски? Нет, не в виски, я ведь его тоже пила. Давайте лучше допустим, что ему что-то подсунули в самолете. Затем он теряет сознание в гостинице — и привет! Внезапно показывается этот добрый незнакомец, звонит дежурному, и не успеваешь оглянуться, как бесшумные колумбийцы, переодевшись в санитаров, показываются у дверей номера и увозят Дерека. Но не в больницу. Нет, нет. Куда-то в тайное место, высоко в Андах, где он…

Господи! При звуке поворачивающегося ключа я подскочила и повернулась к двери, отчасти боясь получить в грудь заряд из полуавтоматического пистолета. Но в дверях стоял добрый незнакомец — улыбающийся, с порозовевшими от утреннего морозца щеками. Ничего смертоносного в его руках не было, только пластмассовый стаканчик с кофе.

— Кофе? — Он протягивает мне стаканчик. — Вы на взводе. Кофеин благотворно подействует на ваши нервы.

— Нет, спасибо. — Тем временем я стараюсь наладить нормальное дыхание. — С нервами у меня все в порядке. Только ведь вы обещали позвонить мне из больницы.

— Я бы и позвонил. Только мне подумалось, что вы будете довольны, если я доложу вам обо всем лично. К тому же есть еще одна маленькая деталь, о которой мне следует позаботиться.

— Что за деталь? — В моем голосе сквозит раздражение, но я полагаю, что в данных обстоятельствах это извинительно.

— А вот это. — Мужчина поднимает с кровати мятую рубашку Дерека и машет ею перед моим лицом, как прокурор уликой на суде. — Неплохо было бы мне попытаться вернуть ее в номер, не так ли? Прежде чем его жена явится собирать вещи.

— Его жена? — У меня ощущение, что мною крутят и вертят, как захотят, подкидывая время от времени огрызки информации. — Бет уже летит сюда? Зачем? Ему что, очень плохо? Вы так и не сказали.

— Дерек «спокойно отдыхает», как они выражаются. Везет поганцу. — Мужчина опускается в кресло рядом с кроватью и закрывает глаза. Мне впервые приходит в голову, что он, должно быть, очень устал. И насколько он привлекателен. Мне стыдно, что я в такой момент обращаю на это внимание, но я обращаю. Он не слишком высок, но очень хорош собой, несмотря на темные круги под глазами и темную щетину, свидетельствующую о необходимости побриться. В данных обстоятельствах мне бы вовсе не хотелось, чтобы он мне нравился. Но он мне нравится. И, учитывая его явную усталость, я позволяю себе слегка смягчиться.

— Вот, возьмите. — Я подталкиваю стаканчик с кофе по столику поближе к нему. — Уверена, он вам нужен больше, чем мне. У вас выдалась на редкость суматошная ночь.

Он открывает глаза, явно удивленный моим неожиданным сочувствием.

— Это точно. Но он выкарабкается, ваш толстый любитель сигар. Мистер Дерек Мэттьюз, знаменитый ткач прочных и правдивых полотен. Знаете, он показался мне знакомым, когда я впервые вошел в номер. Но я докумекал, кто он такой, только когда санитары выудили из его карманов удостоверение личности. Бог ты мой! Я даже единожды купил его книгу, причем, имейте в виду, в жесткой обложке, ни больше, ни меньше. Между нами говоря, я в ней застрял. Увяз где-то на пятнадцатой странице. Но, так или иначе, когда я сообразил, кто он такой, я понял, почему вам так не хотелось самой поднимать тревогу.

Есть в его тоне, во взгляде искоса, который он бросает на меня, что-то такое, что снова меня настороживает. Может быть, это такой особый подход, который в старых фильмах называли, кажется, «вымогательством». Ведь если учесть, что Дерек знаменитость, а этот улыбающийся незнакомец явно дает мне понять, что он об этом знает…

— Да, — согласилась я, — Дерек в своей области далеко пошел. К тому же, не надо забывать, что он женат. — Пошло оно все. Выложу сразу все карты на стол и посмотрю, кто их возьмет. — Итак, вы говорите мне, что его жена едет сюда с Востока?

— Да, но вам не стоит беспокоиться. Всем известно только, что я — добрый самаритянин, который услышал стоны из коридора и обнаружил, что самым чудесным образом дверь оказалась открытой. Ни слова в моем повествовании о сильфиде, оказавшейся в коридоре гостиницы в одной только рубашке мистера Мэттьюза, которую, как я уже сказал, я собираюсь вернуть на место, в его комнату, прежде чем ее отсутствие будет замечено.

— Спасибо. — Я сжимаю зубы, снова еле сдерживаюсь.

— Не стоит благодарности. Так сказать, обычная ночная смена.

Обычная ночная… Ого!

— И какой работой вы занимаетесь?

— Ну, давайте скажем так: я несколько удручен тем, что не узнал вашего друга сразу по фотографии на суперобложке его книги. Никогда не забывайте лиц, «магнум» за поясом, и вся эта остальная брехня относительно частных детективов.

— Частный детектив? Вы хотите сказать, что вы… — Я пытаюсь найти слово, хотя и не уверена, какое именно слово я пытаюсь найти.

— Да, так уж вышло. — Он достает из внутреннего кармана визитку и протягивает ее мне.

— «Карл Харт и помощники», — читаю я вслух. — «Результативность. Опыт. Конфиденциальность». — Я сажусь на кровать, держа визитку в руке. — Вы хотите сказать, что вы своего рода… частный детектив? — Тон мой несколько обвиняющий. Как будто меня некоторым образом обхитрили, хотя, если подумать, возможно, так оно и есть. — И вы следили за Дереком… по какой-то причине?

— Прошу прощения? — Мужчина высоко поднял брови. — Вы пришли к такому выводу, ознакомившись с моей визиткой? — Он вынул карточку из моих пальцев, взглянул на нее и сунул в карман.

— Послушайте, мистер Харт, если вы, конечно, мистер Харт, а не один из «помощников». — Я вдруг почувствовала себя крайне уязвимой. Понимаете, этот добрый незнакомец, который случайно вышел в коридор среди ночи, поселился напротив Дерека и на самом деле следит, кто входит и выходит… — Знаете что, мистер Харт? Вы мне нравились больше, когда я считала вас колумбийским бандитом. — Я встаю и с отвращением отхожу от него подальше.

— Я… простите?

— Слушайте, что вы заладили? Я должна была сразу сообразить. Вот вы так удобно расположились в номере 1912, без всякого багажа, где на кровати никто даже не сидел, кроме меня. Кто нанял вас шпионить? Жена Дерека? Не то чтобы я ее осуждала. Бет уже давно пора очнуться.

— Это надо же! — Брови мужчины поднимаются еще выше. — Выходит, вы тщательно обыскали мою комнату. Что же, наверное, в каждом из нас живет детектив. Даже в тех, кто приходит к ошибочным выводам.

— Но должна же быть какая-то причина для вашего здесь пребывания?

— Правильно. Но она не имеет никакого отношения к мистеру Мэттьюзу.

— Да? Тогда почему вы вызвались поехать с ним в больницу? И почему вернулись, хотя спокойно могли позвонить? Давайте кончайте темнить и выкладывайте, что вы хотите.

— Чего я хочу? — Он поднялся с кресла и устало вытянулся на кровати. — Я хочу лечь и заснуть. На этой проклятой кровати, на которой, как вы совершенно правильно заметили, никто, кроме вас, даже не сидел. Я хочу закрыть глаза. Разумеется, если нет больше никакой неблагодарной миссии, которую я обязан выполнить для вас или для досточтимого мистера Мэттьюза. Пробегав полночи ради такой неблагодарной особы, как вы, и вашего любвеобильного приятеля. Чья жена, кстати, вовсе меня не нанимала. Поскольку подглядывание в замочную скважину я оставляю новичкам и менее успешным в этой области работникам.

О господи! Я чувствую, как мое лицо заливает горячая краска смущения.

— Извините меня. Наверное, то, что вы делаете в этом номере, прежде всего — абсолютно не мое дело. Просто… мне сегодня ночью тоже довольно сильно досталось.

Впервые за время нашего короткого знакомства Карл Харт смотрит на меня с оценивающим выражением, в котором нет насмешки.

— Да, полагаю, вам туго пришлось. Но, как я уже сказал, вам беспокоиться не о чем. Дерек поправится. И если он хоть наполовину так умен, как кажется из его книг, он уже сообразил, что ваше имя вообще не должно всплывать. Считайте, что вы не существуете.