По ту сторону смерти. Ответы на вопросы - Владимир Головин

Исхождение из временности в вечность происходит у некоторых легко, у некоторых мучительно, как роды, по-разному. Рождаются в вечность по-разному. А некоторым приходится быть в таком особом, непонятном состоянии.

Постоянно бывает, что приезжающие в церковь люди, рассказывают о подобных случаях. Вот пример: женщина похоронила сына. Понятно любому, что, как мать, она пережила в душе. Тяжело было. Очень тяжело. Неестественно тяжело. Но она смогла пережить. Когда похоронила мужа, пережить не может. Ну, казалось бы, наоборот должно быть. Говорит, что она измучилась просто, такое чувство, что какой-то долг перед мужем остался, который ей нужно отдать, но она даже не знает какой. Вроде по-доброму жили. Я её спросил: «Ваш муж Бога по-настоящему не знал?» – «Нет, батюшка, нет, нет, не знал. Чтобы в церковь ходить, молиться, причащаться – не было. Против Бога не говорил, но Бога не знал. По образу жизни, отношению к людям был очень добрым, отзывчивым, последнее мог отдать. Вот такой человек».

Такое состояние характерно именно для таких людей: когда человек по делам своим Божье творит, а Бога по-настоящему не знает. И состояние души у такого человека очень странное. Ему по делам-то нужно быть в Царствии Божьем, а веры нет. А в аду, он какой был добрый, как в аду-то? И получается такое странное состояние, как будто затормозил на мытарствах, как по-народному говорят. И Господь тогда о таких людях их близким, которые за них смогут помолиться, вот такое беспокойство в душу и вкладывает. У всех по-разному: кому-то сны начинают сниться и прочее. Я ей сказал: «Вам надо долг выполнить перед ним, там есть то доброе, за что Духу Святому поднять его можно в Царствие Божие. Начните за него молиться. Вы увидите, как Господь Вас утешит». Это говорит нам о шансе, что их вымолить можно.

Для нас, православных, мытарство – это некий символ, некая аллегория, некая притча больше всего. Но за этим стоит правда. Какая? Что за земное всем нам придётся отвечать.

Чем занимаются в раю?

Господь говорит: «Я не Бог мёртвых, Я Бог живых». Церковь молится за усопших и тех, которые находятся в аду. В день рождения церкви мы вспоминаем всех наших братьев и сестер, которые у Господа все живы. Кто-то из них может быть в аду. Крещёный, Бога знал, но грехами затолкал себя в ад. И о них сегодня с любовью молимся.

Духовный мир, Царство Божие – царство духа. Там материального ничего нет. В Библии нигде не сказано, что ангелы поют Богу. А у нас есть такое мнение, что ангелы Богу поют. Говорят: «Хор служение ангелов несет, ангелы поют и они». Нигде не сказано, что ангелы поют Богу. Все знаем, что в начале шестопсалмия поются слова: «Слава в вышних Богу и на земле мир». Не сказано, что эти слова ангелы пели, но возглашали. Поэтому, что ангелы делают? Возглашают. Как это? Праведные в Царствии Божием славят Господа. А славят, это что значит? Это бесконечно слова говорят? Или ответной любовью горят к Нему? Или что-то есть ещё шире? Поэтому, что такое Царствие Божие? Господь создал человека, как образ свой и подобие. Он – Всесовершенный во всесовершенстве пребывает Своей полноты. Мы созданы Им несовершенными, но свободными, с возможностью совершенствования. До какого уровня? До Его уровня. Но Он – бесконечен. Значит и для нас бесконечное совершенствование.

Что такое Царство Божие? Непрерывный, непрекращающийся рост в богопознании и любви. Вот это и есть то, что составляет жизнь находящихся в Царствии Божием. Непрерывный рост в богопознании и любви, которые они реализуют. Кто-нибудь летал на самолётах? Когда попадаешь в воздушные ямы – ух, сердце замирает. Это замирание восторга, непрерывно нарастающее – вот что такое Царствие Божие.

Как люди в раю могут радоваться, когда их близкие находятся в аду?

Предположим, что некая душа наследовала после смерти рай, то есть вечное блаженство. Если Господь простит меня, и я буду в Царствии Небесном, но буду знать, что мои самые близкие родные в аду, то, наверное, попрошу послать меня в ад. Лучше с ними, чем без них. Кто задаёт себе этот вопрос, тот умеет любить. Такой человек, если с любовью будет молиться за своих близких, вытащит и того, кто уже там, на дне. Вывод: молиться, а не предполагать; действовать, а не мечтать.

Я знал молодого мужчину (тридцати ему не было, а они уже троих родили), который задал себе такой вопрос. Он понял, что не может находиться в Царствии Божием, если близкие его в аду. Но если я упрошу только за одного близкого, а тот скажет, что и у него есть близкие, теперь как он будет в раю? Придётся так-то ад опустошить полностью. Он сказал: «Я понял, что я должен делать: не переживать душою, а деятельно закрыть двери ада». Как он решил сделать это? Он стал ходить проповедовать Христа. Это в советское время. Взял палочку, как древние апостолы, котомку на плечи, и пошел проповедовать Христа. Над ним смеялись, тыкали пальцем. Но многие слушали, многие обращались. Вот видите, его это переживание не от головы, а от сердца идущее, привело его к конкретным, практическим выводам.

Если мы переживаем за наших близких, то давайте им слово Божье нести, с любовью, дела любви являть, спасая их. Вот это важнее.

От того, как человек жил на земле, это ощущение, чувство переживания Бога становится или источником радости, или источником муки. Поэтому сказать так: «Бог наказывает адом или награждает раем», – в корне неправильно. Бог никого не судит. Суд износим себе сами. Поэтому ад и рай – это не место, где пребывает душа. Нет, это неправильная фраза. Ад и рай – это состояние души человека, не место, а состояние. Это состояние радости ли муки зависит не от Бога – Он одинаков ко всем, а от того, как мы жили на земле, чем себя настроили и что из себя сляпали. Если я сделал из себя духовного урода, то мне с вечной красотой мука быть. Я всегда переживаю это уродство свое, чувствую. Если я образом жизни с помощью Божией стремился расти в любви к Нему, пришел в вечность и увидел, что нет стены между Ним и мной, что я могу теперь видеть Его лицом к лицу, – для меня это будет радость.

Поэтому не Бог бесконечно наказывает грешника, а мы своим образом жизни делаем себя неспособными принять любовь Божию. Бог не каратель, не садист, не издеватель. А кто мой каратель, садист, издеватель? Я сам. И ведь не только над собой издеваюсь, но и над своими близкими, и над Богом, кстати, тоже. Кто Его до Креста довел? Я своими грехами тоже. Это очень важно. Когда апостолы

Действительно ли муки грешников вечные?

Если Бог любит нас, как Он может видеть вечные муки? Предположим, я согрешил, даже тяжко, что такое вечная мука в сравнении с моим тяжким поступком? Выпороть меня! – Согласен. Но вечно пороть! Я же не вечно грешил. Несправедливость ведь всё-таки. Бог не может быть несправедливым. А тут – несправедливость.

И вы знаете, что многие думающие люди на этих вопросах спотыкаются и отворачиваются от Бога. Получается так: или муки невечные, Бог любящий простит всех; или, если они вечные, тогда Он такой жестокий, бессердечный, мстительный, ненавистный, что я не хочу Его знать. Вот как получается. И я слышал, как многие люди в простоте душевной, говорили вот так: «Вот тебя за это Бог-то накажет. Вот Он тебе даст, вот Он тебе ввалит. Вот ты получишь – будешь в аду». И вместо того, чтобы говорить правду о Господе, клевету на Него возводят, что Он, оказывается, изверг, издеватель.

У нас в душе есть немножко такое, о чем Высоцкий пел в своей песне об индусах, помните: «Хорошую религию придумали индусы, что мы, отдав концы, не умираем насовсем». Есть шанс, есть шанс. Я умер грешником. Индус говорит: «Тело умерло, душа реинкарнирует, т. е. воплотилась в другом теле, всегда есть возможность жить правильно». Если бы я был индусом, то так бы сказал: «Надо правильно жить. Понятно. Но хочется поваляться! Поваляюсь в этой жизни. А в следующей там я… А пока на все сто разложусь в грязи-то». Вот это лжеучение индуистское, оно даёт шанс. Чего? Исправиться? Нет! Не исправляться: ну что мне сейчас напрягаться? Потом будет возможность, а сейчас уж, как следует оттянусь-то в грехах.

В отличие от этой лжерелигиозной философии, правда Божия, правда Евангельская, говорит о другом: о том, что это не так, что муки – вечны. Церковь не знает такого учения, что муки прекратятся. Для нас самый главный авторитет слова Божьего – это слова Иисуса Христа. В Евангелии мы сколько раз встречаем это: Он говорит – вечная мука, плач, скрежет зубов, вечный огнь называет адом. Если уж Господа переосмыслить, что он говорит неправду, тогда вообще не известно, что нужно говорить.

На решении этого вопроса можно увидеть и решение других. Каких? Нам очень сложно говорить о Боге. О существе нашего небесного Отца. Устами пророка Исайи Господь говорит: «Я – не человек». Кто представляет себе Бога, как необыкновенного, величественного, но как бы человека, тот ошибается в корне, смотрит совсем не в ту сторону. Господь – не человек. Он, как Творец, создал и ангельский, и человеческий мир вне времени. Он был, когда ещё не было времени. И уже фраза неправильная. Вот как трудно бывает выразить истину Божию. Он был, глагол в прошедшем времени «был». А Господь вне времени, нельзя сказать, что Он был. А как сказать правильно? Ближе всего человеческим языком сказать: «Он был всегда». Время Им создано – Он вне времени. И временные понятия к существу Божьему неприложимы.