Заставь меня остаться - Юлия Гауф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Через три минуты можно пить. Чай — супер, очень вкусный. С дольками клубники. И аромат волшебный, — Алика с улыбкой вдохнула этот дерьмозапах, и я понял — не издевается.
Даже если там не клубника, а реально коровье дерьмо — выпью.
Не хочу, чтобы она прекратила улыбаться. Сидел бы так, напротив неё, вечно. Сидел бы, и любовался своей женщиной.
— Теперь расскажешь? — напомнила Алика.
Я завис на несколько секунд, вспоминая, о чем должен рассказать. Вспомнил. Эта идея перестала казаться хорошей. Улыбаться Алика точно перестанет, пусть и улыбка эта не мне адресована.
— Может, в следующий раз?
— Сейчас.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Этот рассказ не из легких.
— Я подозреваю, — кивнула Аля. — Уверена, что ты расскажешь мне не о том, как папа по десять старушек в день через дорогу переводил. Вот только Марат… я тоже не совсем дурочка. Помню, что ты говорил что-то про наркоторговлю. Я, хоть и с бабулей жила, но и с родителями виделась, пусть и редко, и дома бывала на выходных. Небогато они жили. Не было у мамы соболиных шуб, папа не на Бентли ездил. Они не нищенствовали, бабушке давали деньги на мое содержание, но богачами их было не назвать. Я даже помню, как мама на встречу одноклассников собиралась, и меня в Зару взяла, чтобы платье выбрать. В Зару, а не в Гуччи! И папа… что бы ты там ни думал, я понимаю, что основания у тебя есть, но он любил свою работу. Папу награждали. Мама всё ругалась, что он столько времени на работе проводит, и что это того не стоит, что она устала так жить. А наркоторговцы… я мало про них знаю, конечно, но уверена, что они не обитают в сталинских двушках, и жён своих не в Заре одевают.
Поверит? Не поверит? Снять ли с её глаз эти родовые очки, или пусть продолжает думать, что Веснин — герой?
— Рассказывай, — кивнула мне Алика.
— Твой отец, надо признать, не тупица. И деньги он предпочитал прятать, а не выпячивать. Хотя у нас в стране не обязательно это делать, некоторые судьи особняки за миллионы покупают, и все об этом знают, — начал я, и Алика кивнула, подтверждая. — Твоей матери, я уверен, плевать было на шмотки. Её только лошади интересовали. А это — дорогое удовольствие. И здесь, у нас, и в Бразилии, где оба они не работали, но позволяли себе снимать хороший дом с бассейном, и пять скакунов для твоей матери.
— Она выездкой занималась!
— Это были её лошади, Алика, — усмехнулся я. — Куплены они за много десятков тысяч долларов, а еще их содержание, прокорм, ветеринар… а украшения? Ты в курсе, что твоя мать вкладывалась в них, пусть и одевалась в Заре?
Вижу — нет. Во многом Алика не дура, но если дело касается её родных — она предпочитает не замечать очевидного.
— Знаешь, есть наркобарыги с крышей. К ним даже менты с рейдами не приезжают, у таких изымешь партию, а потом твою семью найдут убитой. А есть мелкие сошки, урвавшие партию дури. С таких Владимир и начинал. Малую долю наркоты — в вещдоки, а остальное он себе брал. Затем он стал игроком крупнее, пусть и не сразу, и не боялся схлестнуться с теми, у кого «крыша» есть, так как сам её заимел. Изначально дело касалось только наркотиков. Были «бегунки» — парни, стоящие у мостов, у заправок, у которых можно было купить дозу-две. Но это была не постоянная клиентура. Знаешь, что он придумал? — спросил, и Алика медленно покачала головой. — Подростки во все времена любили вечеринки. Одним из организаторов такой тусовки всегда был кто-то из подручных твоего отца — молодой, смазливый парень. Их много таких было. Покупалась дешевая выпивка, чипсы, врубалась музыка. Кто-то просто пил и танцевал, а кого-то накачивали героином. Подростков легко подсадить, даже тех, кто против наркотиков. Просто нужна нужная атмосфера, алкоголь, симпатичные девчонки рядом, и новый приятель, советующий нюхнуть. От одного раза же ничего не будет!
— Ты хочешь сказать…
— Да. На таких тусовках подсаживали на наркотики. Школьников, студентов. И не на травку, а на тяжелую наркоту, которая с первого раза привыкание вызывает. И не думай, что у подростков нет денег. Наркоман всегда на дозу найдет — из дома последнее вынесет, украдет, но деньги барыге принесет. Так Веснин постоянную клиентуру нарабатывал. Разумеется, были еще сауны, в которых толкался кокс. Были шлюхи, через которых тоже можно было дурь купить. Твой отец даже в бизнес-круги влез, я сам в них кручусь, и не раз наблюдал за переговорами, заканчивающимися в клубе над дорожкой ангельской пыли. Продолжать?
Алика сделала пару глотков своего чая, я последовал её примеру. А затем она вяло кивнула.
— Также неплохую кассу делали проститутки, и их распределение по точкам. Затем добавились «нищие». Ты в курсе, что это бизнес? И большая часть побирушек работает на мафию — иногда за деньги, а иногда подневольно? Берут инвалида, платят за его ночлег, кое-как кормят, и заставляют сидеть на улице сутками, и милостыню просить. А деньги отнимают.
— Я… я… не может быть!
— И оружие, Алика, — я жестко усмехнулся, вспоминая послужной список святого Владимира Веснина. — В мире всегда есть вооруженные конфликты. Поставки оружия на них огромны. Но оружие часто теряется. Это же не учения, а боевые действия. Такое «потерянное» оружие Веснин и продавал. Знаешь, кому? Тому, кто больше заплатит. Бандитам, боевикам, частным военным компаниям, обычным психам, мечтающим убить всю свою семью или соседей.
— Папа не мог, — Алика мягко улыбнулась, и покачала головой. — Ты не о нем сейчас рассказываешь!
— Насчет пыток… Аль, Егор — не первый был. Иногда на неугодного нужно повесить преступление. За это нужные люди готовы приплатить. Был случай в «карьере» Веснина, не единственный, но расскажу о нем. Гоняли по дорогам бухие мажоры, рядом с ними были их тёлки. Случилась авария, в которой погибла семья с маленьким ребёнком. Виновник — сынок одной певички, рядом с ним была девочка-студентка. Повелась на красивую жизнь, бывает.
