Аромат лотоса (сборник) - Лора Бекитт

– Брось, Джерри! В кои-то веки можно потратиться на себя! Если у тебя не хватит денег, я заплачу, – добавил Уилсон и обратился к Рандхару: – Что скажете, заминдар?

Киран с тревогой смотрел на отца. Неужели он допустит, чтобы его сын отправился в путь в такой компании?

Господин Рандхар замешкался, тогда Уилсон со значительным видом заявил:

– Я готов выделить отряд английских солдат для устраше ния подчиненного вам населения. Надеюсь, это заставит крестьян лучше работать и повысит налоги.

Разумеется, после этого заминдару было некуда отступать.

– Это невозможно, отец! – воскликнул Киран, когда гости ушли. – Поехать с ними, и куда – в храм Шивы! Представляю, как они будут себя вести! А если их не пустят в храм и они устроят скандал?! Я не знаю места, где бы колонисты были менее желанны! Что они понимают в наших обычаях и святынях!

– К сожалению, сейчас именно они, а не мы хозяева этой земли, сынок. – Заминдар горестно вздохнул.

Не дождавшись поддержки отца, молодой человек пошел к сестре.

– Тот, что помоложе, красив, – застенчиво произнесла Джая, когда брат заговорил об английских офицерах.

Киран был неприятно поражен.

– Разве ты его видела?

– Я же присутствовала на ужине.

– Мне казалось, ты не поднимала глаз, как и пристало индийской девушке, – сухо заметил юноша.

Джая покраснела.

– Я смотрела украдкой. Мне показалось, что этот офицер – воспитанный и скромный человек.

– Если бы ты лучше понимала их речь, ты бы думала иначе.

– Я бы хотела научиться свободно говорить по-английски, Киран. Ты позанимаешься со мной? – спросила девушка.

– Зачем тебе это? – удивился брат. – Лучше готовься к свадьбе!

Джая пожала плечами. Она вспоминала взгляд голубых глаз молодого британского офицера. Нет, этот человек не мог быть жестоким, развязным и грубым! Как жаль, что она скоро выходит замуж. Ей бы очень хотелось еще раз встретиться с англичанином.

Томас Уилсон, Джеральд Кемпион, Киран и его слуга тронулись в путь, едва рассвело, и после полудня прибыли в Бишнупур.

Стоял чудесный день: сияло солнце, стволы деревьев казались отлитыми из меди. Отдельные вершины вспыхивали, как факелы, и тут же гасли. Земля была покрыта узорами из световых пятен. Горы, обычно туманные и далекие, ощерились золотыми зубцами; казалось, город стоит внутри гигантской короны.

Для начала путники решили найти жилье. Уилсон смело вошел в первый попавшийся богатый дом, где им тут же выделили комнаты. Киран испытывал досаду, выступая в роли переводчика наглого английского офицера, но выхода не было. Он ограничился тем, что сочувственно улыбнулся хозяевам.

В храм отправились, когда стемнело. Подступы к храму охраняли два огромных каменных стражника, каждый с четырьмя руками. Указательный палец нижней правой руки был предупредительно поднят вверх.

Джеральд Кемпион вздрогнул.

– Что они хотят нам сказать? – с опаской прошептал он, пораженный мощью воздействия гигантских фигур.

– Они говорят, что сюда закрыт путь грешникам и что они покарают каждого, кто попытается осквернить святилище, – ответил Киран, втайне негодуя оттого, что служители храма увидят его, индуса, в компании военных в красных мундирах и что ему придется отстаивать их интересы.

– Посмотрим! – бодро заметил Томас Уилсон, тогда как Джеральд робко поинтересовался, как нужно себя вести в индийском храме.

– Храм – место, в котором земное встречается с небесным. Это жилище бога, – ответил Киран. – Вы можете молча поговорить с ним сами или обратиться к нему через жреца. Бог нуждается в постоянной заботе и не любит одиночества, потому в храме бурлит жизнь. Шива одарит вас своей благосклонностью, если вы пожертвуете ему красивую одежду или дорогое украшение.

Кемпион внимательно слушал и серьезно кивал, в то время как Уилсон едва сдерживал смех.

Англичанам повезло: в этот день отмечали храмовый праздник, поэтому они смешались с толпой паломников и остались незамеченными.

Джеральд с любопытством разглядывал тех, кто пришел поклониться божеству. Среди них были разные люди: прекрасно одетые и почти обнаженные, крепкие, сильные мужчины и изможденные постами аскеты, маленькие дети, немощные старцы и женщины в пестрой одежде. Кто-то повторял слова молитв, многие пели.

Кирану понравились храмовые танцы: каждое движение бы ло выверено и наполнено смыслом, украшения и костюмы поражали богатством, да и сами исполнители отличались совершенной грацией и красотой. Кружение разноцветного вихря наполняло душу радостью и легкостью.

Томас Уилсон был изумлен роскошью, которая царила в храме. Похоже, его служители не знали слова «бедность». Впрочем, это было неудивительно: в любое время года к храму устремлялись толпы паломников. Среди жертвователей было немало богатых людей. Странно, что колониальные власти еще не добрались до этой сокровищницы! Когда представление закончилось, он нетерпеливо произнес, дернув Кирана за одежду:

– Скажи жрецам, что мы хотим выбрать девушек!

Молодой человек, прикусив губу, молчал. Выражение, застывшее на лице индийца, заставило Джеральда Кемпиона умоляюще прошептать:

– Прекрати, Том! Пошли отсюда, это же храм, а не бордель!

Заметив фигуру жреца, Уилсон протолкался к нему с видом победителя и произнес одно-единственное слово:

– Девадаси!

Жрец растерялся. Белые люди, англичане, военные – в храме, да еще с такими дерзкими требованиями!

Он что-то пробормотал, беспомощно оглядываясь по сторонам. Пересилив себя, Киран объяснил, что англичане – военные из Калькутты. Они не причинят никому вреда, просто толком не знают ни языка, ни обычаев храма. Поскольку Уилсон был настойчив, он прибавил:

– Они хотят… повидаться с танцовщицами.

– Мы заплатим! – Уилсон протянул кошелек с рупиями.

– Я не знаю, что ответить, – испуганно пробормотал служитель храма, обращаясь к Кирану. – Мне нужно посоветоваться с верховным жрецом. Приходите завтра, около полудня.

– Лучше уступить их требованиям, – сказал молодой человек. – Я не знаю, чего ожидать от этих людей!

В это время сгрудившиеся возле колонны танцовщицы, среди которых были Амрита и Тара, испуганно разглядывали англичан. В глазах Амриты застыла тревога, а сердце сжалось от предчувствия чего-то дурного. Девушке чудилось, будто в ее мир вторгается нечто разрушительное, враждебное, чужое. Другие девадаси разделяли ее чувства, и только Тара смотрела на англичан с мстительной радостью.

К девушкам подошел Камал и взволнованно произнес:

– Мне кажется, они о чем-то договорились. Если жрецы впустят в наш мир чужаков, это будет самая большая ошибка на свете!

– Пусть приходят, я буду рада, – ответила Тара.

– Что ты говоришь! – в смятении промолвила Амрита.

Тара расхохоталась.

– Ты забыла о моей обязанности обслуживать нищих, бродяг, стариков, больных и нечестивцев?

Ее смех звучал трагически и зловеще. Услышав этот демонический хохот, Камал вздрогнул и поспешно удалился.

Глава V

Признание

Искусная танцовщица и не менее искусная любовница, к семнадцати годам Амрита сделалась гордостью и знаменитостью храма. Она отдавалась ритуалам с легкостью, радостью и желанием, чем, без сомнения, заслужила благосклонность великого Шивы.

Тара, напротив, прозябала в безвестности. Ею не были довольны ни паломники, ни жрецы. Обе девушки были талантливы и красивы, но если в сердце Амриты пылал огонь, то в душе Тары царила мрачная пустота.

Амрита не смогла раскрыть лучшей подруге тайну своего посвящения в девадаси. Первое время она сторонилась Камала, а при встрече смущенно опускала глаза. Однако молодой человек держался как ни в чем не бывало, и постепенно Амрита вновь стала относиться к нему как к давнему другу.

Она привыкла рассматривать акт телесного слияния как разновидность служения богу и, отдаваясь незнакомцам, не испытывала ни неловкости, ни стыда. Амрита была дорогой девадаси и обычно делила ложе с мужчинами из высших сословий. Она помогала им обрести божественное откровение, и сама нередко возноси лась на вершины блаженства. Кроме того, девушка продолжала жить танцем, отдавать ему свою телесную энергию и воплощать желания души. Амрита была счастлива. Может быть, потому что богу Каме еще не довелось ранить ее сердце своими стрелами.

Тара чувствовала себя по-другому. Служение в храме стало для нее пыткой: девушка ненавидела мужчин, которым она вынуждена была отдаваться, и потеряла интерес к танцам.

Это не осталось незамеченным.

Месяц назад Хемнолини, женщина, которая преподавала танцовщицам науку любви, подошла к Камалу и сказала:

– Меня беспокоит одна из девадаси, девушка по имени Тара. Люди, которые жертвуют свои деньги храму, недовольны ею. Последний раз ее выбрал очень состоятельный человек, брахман. Потом он сказал, что с таким же успехом мог бы возлечь с деревянной куклой или древней старухой.