Улыбнись, малышка - Эдриан Маршалл

Я вышла в холл и сразу поняла причину его удивленного молчания. Если честно, я и сама удивилась не меньше его. На пороге стояла Мэгги Даффин. Траур уже был снят: на ней красовался коротенький светлый тренч, обнажавший красивые стройные ножки.

— Мэгги? Что ты здесь делаешь?

— Меня прислало агентство. А ты? — Мэгги рассеянно посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на Лесли. — Бог ты мой, я вас вспомнила. Мы встречались на похоронах бабушки Агаты.

— Совершенно верно, — кивнул Лесли. — Может быть, вы зайдете, Маргарет? Вы ведь решили поработать няней, если я не ошибся?

Кузина Мэгги явно не испытывала восторга от перспективы работать на моего, как она считала, ухажера, но отступать было поздно. Лесли галантно помог ей раздеться. Без плаща моя кузина выглядела еще эффектней: на ней был элегантный темно-синий костюм, подчеркивавший достоинства ее роскошной фигуры. Я заметила, как изменился Лесли при появлении моей кузины, и мысленно улыбнулась. Винить его было не в чем. Даже самый равнодушный мужчина на земле не смог бы пройти мимо, не поддавшись искушению взглянуть на мою красивую кузину.

— Я даже не предполагала, что это вы… — бросив в мою сторону недовольный взгляд, пробормотала Мэгги. — А у вас что, есть ребенок? — спросила она Лесли.

— Есть, но не у меня, а у моей троюродной сестры. Вам чего-нибудь налить, Маргарет? А, забыл, вы же на работе. Так вот, сестра оставила на мое попечение свою дочь, Энджи. С Энджи вам придется повозиться. Увы, моя племянница не самый послушный ребенок на этом свете.

— Но я еще не согласилась. — На красивом личике Мэгги проступила досада.

До меня тут же дошло, что моя дорогая кузина оказалась в западне, о чем я тотчас же ей сообщила:

— Мэгги, ты, видно, плохо помнишь, какое условие поставила наша бабка, — не без ехидства заявила я. — Ничего, я освежу твою память. Ты должна устроиться в первое же место, где тебе предложат работу. А Лесли, то есть мистер Ринити, тебе ее только что предложил.

Мэгги покраснела от досады и гнева, став при этом еще красивее. Конечно, читатель может счесть мой поступок безобразным — ведь я доставила неприятности не кому-нибудь, а собственной кузине, — но, сказать по правде, я не испытывала по этому поводу угрызений совести. Высокомерие Мэгги Даффин, как и любое зло, должно было подвергнуться справедливому наказанию.

Лесли, любителю пошутить, такой поворот событий пришелся по душе. К тому же моя кузина была красавицей. А какой мужчина откажется от ни к чему не обязывающего присутствия в доме красивой женщины?

— А ведь малышка Кэрол права, Маргарет. Как ни крути, вам придется работать на меня. Если, конечно, вы хотите получить бабкино наследство.

— Хорошо, — ответила побагровевшая Мэгги. — Только учтите, что у меня нет опыта. И нет рекомендаций. Считайте, что вы доверили свою племянницу человеку с улицы.

— Может быть, оно и так, — спокойно согласился Лесли и широко улыбнулся кузине, — но я знаю, что вы будете стараться изо всех сил. Вы же не хотите быть уволенной раньше срока?

В душе я аплодировала Лесли и ни капельки не сочувствовала Мэгги. Она хотела получить работу — и получила ее. Кто сказал, что кому-то из нас троих придется легко?

Я не стала откладывать в долгий ящик поездку в Адамс. Дело было даже не в том, что мне очень хотелось осмотреть свои скромные владения, на то были иные причины.

Во-первых, мисс Дженевра, которая приступила к работе вечером того же дня, что ей пришлось провести в участке, затеяла генеральную уборку. Конечно, после ухода Лиз в моем доме царил кавардак, немногим отличавшийся от того, что я застала у Лесли. Разница состояла единственно в том, что в доме моего друга набедокурил маленький ребенок, а у меня — великовозрастное дитя, каким я, увы, остаюсь в некоторых вопросах и по сей день. Однако, несмотря на благие намерения, которые подвигли мисс Пейн на столь благородное дело, я не изменила своего отношения к уборкам, особенно таким масштабным.

Признаюсь, я по природе своей лентяйка и неряха. Видно, поэтому лицезрение чужого труда пробуждает во мне нечто похожее на угрызения совести. Я никогда не помогала с уборкой моей покойной матери и всегда старалась избежать этого процесса, уходя из дома под любым предлогом и оставляя ее в одиночку бороться с беспорядком. Можно было бы, конечно, оправдать свою неряшливость тем, что я человек творческий и бытовая сторона жизни представляется мне слишком низменной, чтобы о ней думать. Но я не стану это делать — напротив, еще раз повторю, что я обыкновенная лентяйка, и пусть читатель осудит меня, если, конечно, и сам не относится к категории лентяев, привыкших к тому, что бытовые проблемы решает за него кто-то из близких или прислуга.

Второй причиной, по которой я оседлала своего двухколесного приятеля и покатила в Адамс, был мой роман, продолжить который я так и не смогла. Говорят, что самое сложное начать, но я по своему опыту знаю, что это утверждение правдиво лишь отчасти. Бывает, что продолжить уже начатое гораздо сложнее, чем положить начало и написать затейливый — или незатейливый — пролог. Тогда я мучилась именно с продолжением.

Сюжет, или, как называют его редакторы, синопсис, был полностью готов, то есть я уже знала, в чем будет состоять суть преступления, кто кого убьет, кто окажется невинно обвиненным, а кто снимет это обвинение и разоблачит коварного преступника. Однако мои герои, которым предстояло совершить немало хорошего и плохого, отказывались ожить на страницах романа. Они были какими-то вялыми, безжизненными, не способными говорить нормальным человеческим языком. В их словах было слишком много пафоса, в их действиях — чересчур много театральных жестов. Они были как плохие актеры в захудалом провинциальном театрике и играли так, словно в зале было всего трое случайно забредших зевак.

Госпожа Фантазия не хотела прийти мне на помощь и наделить этих убогих человечков хотя бы каплей жизненной силы. Поэтому я поступила так, как часто в таких случаях вынуждал поступать меня Лесли: решила сменить обстановку и прокатиться в Адамс, благо теперь я могла приехать туда в любое время и мне не было нужды сообщать о своем приезде родственникам.

Осенний ветер бил в лицо и трепал волосы, но я только радовалась его порывам. Меня охватило ощущение свободы и легкости, которого я давно уже не испытывала. Кроме меня, на дороге велосипедистов не было, что только добавляло поездке романтики и куража. И в Рочестере, и в Адамсе обыкновенно много велосипедистов, поскольку велосипед в наших городах самое распространенное средство передвижения, которое не сумели вытеснить ни машины, ни какой-либо другой вид транспорта. Однако в тот день меня ожидал приятный сюрприз: попутчиков у меня не оказалось и я в полной мере смогла насладиться своей одинокой поездкой.