Любовь Орлова в искусстве и в жизни - Романов А. В.

Высокое мастерство, несомненно, достигалось и необычайным трудолюбием. Мало кто с таким прилежанием работал над ролями, как она, — над каждой сценой, каждой репликой, добиваясь предельного выявления чувств своих героинь! О ее ежедневных изнуряющих тренировках, напоминавших тренинг балерин и по интенсивности даже превосходивших его, слагались легенды. Не знаю, насколько они были достоверны, знаю лишь, что ее требовательность к себе, ее готовность трудиться постоянно, ее собранность в работе всегда были предельными.

Л. Орлова, Е. Самойлов и Г. Александров на съемках «Светлого пути»

Кажется, с особой тщательностью, и не один раз, читала она книгу К.С. Станиславского «Работа актера над собой» и не расставалась с ней всю свою творческую жизнь.

Актеру особенно необходима эмоциональная память. В книге К.С. Станиславского этому посвящена особая глава. Развитием эмоциональной памяти актер должен заниматься постоянно. «Чем обширнее эмоциональная память, тем больше в ней материала для внутреннего творчества, тем богаче и полнее творчество артиста», — учил Станиславский.

Орлову поразило указание великого реформатора сцены, что, если актер действительно стремится стать мастером своего дела, он должен подкрепить это желание постоянной тренировкой своих артистических способностей, уделяя особое внимание воспитанию воли, развитию внимания, наблюдательности, воображения, уверенного сценического самочувствия, постижению жизненной правды.

Такого рода тренировкой всех составных элементов своей творческой личности Любовь Петровна занималась не от случая к случаю, а изо дня в день. Так, готовясь к исполнению роли ткачихи Тани Морозовой в фильме «Светлый путь», она не один раз бывала в Вичуге, на фабрике имени В.П. Ногина, у знаменитой ткачихи Евдокии Викторовны — Дуси Виноградовой, первой многостаночницы в текстильной промышленности, которая вдвоем со своей однофамилицей, столь же знаменитой Марией Ивановной — Марусей Виноградовой, управлялась с тремя сотнями ткацких станков вместо двадцати шести. Тогда же актриса посетила и несколько других ткацких фабрик, изучила ткацкое дело, овладела профессией текстильщицы.

Сохранились записки Любови Петровны о том, как она готовилась к съемкам в этой роли.

«...Я успешно сдала техминимум, — писала актриса, — и получила квалификацию ткачихи. Быстрому освоению профессии помогло то, что я занималась не только на уроках. Ткачиха должна обладать очень ловкими пальцами, чтобы быстро завязывать ткацкий узел; достигается это путем длительной тренировки. И я отдавала этой тренировке все свое время. В сумке я всегда носила моток ниток, как другие женщины носят вязанье. Я вязала ткацкие узлы всегда и всюду. Такими узлами я перевязала дома бахрому скатертей, полотенец, занавесей.

В заводском цеху

Но работа на фабрике, учеба, а главное — тесное общение с текстильщицами дали мне гораздо больше, чем только умение следить за работой станка или завязывать ткацкий узел. Постепенно осваивая профессию ткачихи, я следила за тем, как чувство робости перед станком уступает место интересу, чувству азарта, наконец, гордости, когда работа начинает получаться. Я тщательно собирала эти крупицы ощущений, ведь через это прошла и моя героиня Таня Морозова».

Через многие годы, вспоминая об этом, Любовь Петровна говорила молодым актрисам, встретившимся с нею в Доме актера:

— Образ ткачихи Тани Морозовой увлек меня необычайно. Для меня это была отнюдь не Золушка, не сказочная героиня. Поверьте, это — не шутка, но в период съемок я действительно чувствовала себя так, словно я издавна была ивановской ткачихой. И чем шире демонстрировался фильм, тем яснее становилась для меня его близость жизни, его обобщающий характер. Сколько у нас таких ткачих, которые повторили судьбу Тани! Самый впечатляющий пример — Зоя Павловна Пухова, ткачиха Ивановской прядильно-ткацкой фабрики имени Балашова. Какой поистине сказочный путь она прошла, став директором фабрики, Героем Социалистического Труда, депутатом Верховного Совета, членом Президиума Верховного Совета СССР. Я была поражена, когда узнала, что по ее инициативе фильм «Светлый путь» на фабрике в обязательном порядке показывают всем молодым ткачихам, словно это наглядное пособие для тех, кто встанет у ткацкого станка. Я бесконечно счастлива, что эта моя работа оказалась столь нужной людям, только-только вступающим в большую жизнь...

Сама же Зоя Павловна Пухова об этом рассказывает так:

— Любовь Петровна Орлова навсегда у меня в памяти. Мне всегда хотелось быть похожей на эту жизнерадостную, утверждающую жизнь женщину, всегда хотелось быть похожей на ее Таню Морозову. Поверьте, что я, простая девчонка, формировалась под ее воздействием — под воздействием этого фильма, и моя судьба перекликается с героиней Любови Петровны Орловой.

Делегат XXIV съезда КПСС, народная артистка СССР Вия Артмане в статье «Жажда творчества» писала, что речь А.В. Смирновой на съезде оказалась «одной из самых примечательных», что многих кинематографистов она заставила задуматься, послужила стимулом к новым творческим свершениям, к созданию образа героинь высокопроизводительного труда уже в новых условиях, в совершенстве владеющих новой техникой и жаждущих красоты в труде и в быту.

Прослушав эту речь, писала Вия Артмане, «я думала: с каким удовольствием взялась бы за роль ткачихи — высокограмотной, энергичной, начитанной, веселой... Показать бы не только превосходное владение техникой труда на фабрике, где она работает (на то есть документалисты), а состояние ее ума, степень познания, государственность взгляда».

«Напишите о такой ткачихе, товарищи сценаристы!» — так заканчивалась эта статья («Искусство кино», 1971, № 6).

Совершенно неутомимой была Любовь Петровна в своей концертной деятельности. И до войны, и — особенно — в военные и послевоенные годы. Москва и Ленинград, Киев и Минск, Омск и Свердловск, Новосибирск, Барнаул, Красноярск, Ангарск, Владивосток — невозможно назвать не только все мелкие населенные пункты, но и все крупные культурные центры страны, где бы она не встречалась со зрителями, где бы не звучал с эстрады ее голос.

Даже в свои последние годы, когда и семьдесят лет остались позади, она сохраняла чарующий артистизм, не позволяя себе расслабиться ни на минуту. Передают, что даже на больничной койке, будучи безнадежно больной, она настойчиво готовила новую роль и никто никогда не видел ее не то чтобы внутренне опустошенной, но даже вялой.

Всякий раз, когда в беседах с друзьями-кинематографистами мне доводилось слышать о необычайно ревностном отношении Любови Петровны к своему труду, я вновь и вновь вспоминал проникновенные суждения П.И. Чайковского: «Большой талант, — говорил он, — требует большого трудолюбия». И еще: «Талант, как драгоценный камень, чем больше труда вложено, чтобы его отшлифовать, тем он прекраснее».

В этой связи не могу не привести несколько рассказов соратников Любови Петровны по искусству о ее трудолюбии, мужестве, стойкости, силе духа.

Всеволоду Васильевичу Санаеву, ныне старейшему советскому киноактеру, народному артисту СССР, шел двадцать седьмой год, когда в первой своей эпизодической роли, лесоруба в фильме «Волга-Волга», он встретился с Любовью Петровной. Она была на десять лет старше молодого актера, всего лишь год назад окончившего ГИТИС, но уже прославленной киноактрисой, «звездой» советского экрана.

— Странное, однако, дело, — говорил мне Всеволод Васильевич, — то, что она старше меня годами, это я еще понимал, но, общаясь с ней на съемках чуть ли не ежедневно, пока наша знаменитая баржа совершала свой путь вместе с «Севрюгой», я никогда, ни на один миг, не чувствовал рядом с собой, так сказать, примадонны. Это была удивительно простая в общении, всегда ровная, внимательная к каждому, обаятельная женщина. Мы, молодые актеры, с уважением относились к ней, но отнюдь не потому, что она была «звездой» и к тому же женой режиссера, а потому, что она была нашим товарищем по работе, увлеченно делающим свое дело и искренне желающим, чтобы и мы все в любой, самой незаметной роли работали с увлечением, не хандрили, не распускались, были бы внимательны ко всему, чем жила съемочная группа, и с надеждой на самое лучшее ожидали, каким же в конце концов будет творческий итог.