Враг моего врага. «Песец» - Натали Р.

наглеть нельзя: Хао и без того поступилась своей территорией, надо знать меру и быть благодарным. Так велит честь. А если забыть о чести, Земля быстро напомнит, кто хозяин на Хао. Прекратит поставки зерна – и все, с тем же успехом можно было остаться на умирающей Мересань.

Обгоняя местные пассажирские дирижабли, мересанский джет зашел на посадку над одной из столиц Хао. Каждый обитаемый континент желал устроить резиденцию координатора именно у себя, а потому столиц было три, и координатор проводил в них по месяцу поочередно. Эта система казалась т’Лехину дурацкой, но лезть в чужой дом со своими правилами еще глупее. Все традиции, сложившиеся на Хао, ему придется принять. Не обязательно соблюдать, но уважать.

В центре аэропорта, как и во всех общественных местах, возвышались три идола – одна из тех самых традиций. Ему, как христианину, следовало бы отвернуться и перекреститься, но с точки зрения аборигенов это выглядело бы оскорблением. Отвести глаза не удавалось, идолы притягивали взгляд. В каком бы виде они ни представали – скульптурная группа, картина, лепнина, чеканка – внешность их была строго канонической. Суровый мужчина в стальном доспехе, в правой руке щит, в левой – арбалет, глаза прищурены, волосы заплетены в толстую косу, выбивающуюся из-под шлема – Воин. Мужик с обнаженным мускулистым торсом и выдающимися вперед скулами, густой хвост волос рассыпался по спине, ноги широко расставлены, надежно стоят на земле, в руках отбойный молоток – Горняк. И Мать-Кормилица в струящихся, ниспадающих одеждах; вокруг головы, покрывая волосы, обернут платок; колосья в вытянутых ладонях; миндалевидные глаза, глядящие чуть искоса; мерцающая, ускользающая улыбка. Лицо Салимы. Куда бы т’Лехин ни направлялся, оно преследовало его. То во снах, то – как сейчас – наяву. Идолы обещали жителям Хао мир, сытость и достаток. Т’Лехину во взоре Матери-Кормилицы навязчиво чудились иные обещания, несбыточные.

– Найдите машину, – приказал он одному из сопровождающих, надев защитный шлем.

Хао – электрический мир. Глупо надеяться, что аборигены ради новых соседей откажутся от того, на чем основана вся их жизнь. Мересанцы никогда не смешаются с коренным народом, не станут жить вместе, никто не ступит на опутанные проводами земли без острой нужды. Хао не быть единой планетой. Два мира в одном, ничего с этим не поделаешь.

Адмирал Гржельчик никого не убил. Ни Иоанна Фердинанда с его женами и детьми, ни Бена с Эйззой. Только прикрывал глаза всякий раз, как их видел, и беззвучно молился. Вскоре стало ясно, почему. Вместе с Гржельчиком на «Ийон Тихий» явилась девушка. Большеглазая симпатяшка с короткими золотистыми волосами, очень молоденькая. Иоанн Фердинанд предположил, что любовница: ну, а с чего иначе он стесняется ее показывать? Но Эйзза, простодушно и без комплексов расспросившая девчонку, опровергла его гипотезу:

– Дочка! – и добавила: – Она – кетреййи.

– Бред! – фыркнул он. – Как это дочь землянина может быть кетреййи?

– Не знаю, – Эйззу это не смущало, слишком многого она не знала и не понимала, не смущаться же всякий раз. – Но она точно кетреййи. Что я, свою не отличу?

Эйззе девочка очень понравилась. Взаимно. Хелена была донельзя счастлива, что кто-то не смотрит на нее со снисходительной жалостью, как на тупую. В кои-то веки у нее появилась подружка подходящего интеллектуального уровня – ну и что же, что взрослая? Йозеф вздыхал, глядя на Эйззин животик, но так и не приказал майору Райту забрать ее с корабля. Втихую он радовался, что Эйзза благотворно влияет на Хеленку: девочка проявляла чудеса общительности и оптимизма.

Из-за Хеленки он и разговор с мересанцем откладывал. Ну как сказать ему, что бабам и детям на крейсере делать нечего, когда он сам с дочкой? А Иоанн Фердинанд томился в ожидании неминуемой выволочки. Исправно исполнял обязанности, но с тяжелым сердцем – вот как вызовет новый командир на ковер и объявит: в этаком старпоме не нуждаюсь.

К адмиралу Шварцу он привык, как к неизбежному злу. От его взгляда непроизвольно тряслись поджилки, а когда он начинал расписывать свои интимные намерения в отношении мересанца, сердце норовило сжаться в комок и запищать. Но именно адмирал Шварц поднял его из той лужи, куда он с размаху плюхнулся. И Иоанн Фердинанд постепенно пришел к верному выводу: адмирал его ценит и в обиду не даст. По представлению Шварца в Центр ушли бумаги на орден для него. Земной орден, подумать только! За проявленный героизм – еще невероятнее. Шварц выказал ему доверие, назначив своим старшим помощником. И он жалел об уходе Шварца. Неизвестно, как еще с этим новым командиром повернется… Так и приглядывались друг к другу настороженно: он к адмиралу Гржельчику, а Гржельчик – к нему.

Разговор, конечно, состоялся. Он не мог не состояться, потому что вопрос, так или иначе, следовало решить.

– Приведите мне хотя бы две причины, чтобы оставить вас старшим помощником, – потребовал Гржельчик прямо.

Иоанн Фердинанд явился к командиру не в халате и тапочках на босу ногу. Одетый по всей форме, застегнутый на все пуговицы. Это придавало ему уверенность.

– Я – профессионал, – сказал он. – В мересанском флоте я был капитаном, я прекрасно разбираюсь и в пилотировании ГС-кораблей, и в командовании. Я лучший из всех кадров, что у вас имеются. Разве я плохо справляюсь с обязанностями?

Гржельчик хмыкнул. Пожалуй, что нет. Нареканий на Иоанна Фердинанда у него действительно не было, мересанец все делал грамотно.

– Вторая причина?

Иоанн Фердинанд судорожно вздохнул.

– Я хочу служить на «Ийоне». Мне здесь нравится!

Еще бы не нравилось! Крейсеры Земли не нравятся только тем, кто выходит против них в бой. Но чтобы кому-то не понравилось управлять крейсером – такого на памяти Йозефа не случалось.

– В это я верю, – кивнул он. – Хотя как аргумент – слабовато. Ладно, сядьте и доложите мне подробно, что у нас с пилотской бригадой.

– На данный момент в реестре четыре пилота – кроме вас, адмирал.

Шварц, прощаясь, сказал ему, что Гржельчик – пилот от Бога, что ему удалось пройти к Земле через все пояса обороны, не сделав ни одного выстрела. Иоанн Фердинанд не совсем понял, почему земной крейсер не хотели пускать к Земле и зачем он туда пробивался, если приказ командования был противоположным. Но главное уяснил. Иоанн Фердинанд ни секунды не думал, будто подобное удалось бы ему, прорывайся он даже не на линкоре, а на крейсере и имей возможность стрелять. Гржельчик – однозначно, виртуоз, и задирать перед ним нос не стоит.

– Второй пилот – с вашего позволения, я. Стаж восемнадцать лет, из них десять лет на ГС-кораблях. Имею награды Мересань… возможно, они вас не очень интересуют, но сейчас я представлен к земному ордену.

За героизм. Какой из него герой? Иоанн