Ученик Рун (СИ) - Якубович Александр

Жизнь налаживалась, определенно налаживалась.

Глава 5. Дикие руны

Наша с Граном вылазка помогла пережить банде бурю. Когда я появился на пороге амбара с едой, все встрепенулись. Мы с Граном сварили супа из овощей и куриных шей, что продала нам Марта, я с помощью воровского лезвия отрезал каждому по паре тоненьких кусочков сала, отломил хлеба. Главное сейчас не набрасываться на еду, а то можно и умереть от скручивания кишок — опытные бродяги всегда предостерегали детей от подобных действий, да и сам я видел пару смертей от переедания. Так что как не хотелось наброситься на свежий хлеб и умять все в один подход, мы удержались.

Суп ели все вместе, из общего котла, ведь откуда у нас тарелки? Сопля и Невер даже чуть не подрались за место у пайки, так что пришлось раздать пару подзатыльников.

Сразу после пиршества всех сморило в сон и, хоть мы последние дни только и занимались тем, что спали, на этот раз это был сон лечебный, который позволил восстановить силы.

Через сутки дождь стал стихать. К тому моменту у нас осталась еще полфунта хлеба и неплохо так сала, которое я, крепко завернув в тряпку, строго–настрого запретил трогать. Были у меня мысли.

Наконец–то смогли выбраться на мыс и я сразу же полез на скалы. Многие гнезда пострадали от бури, но мне удалось найти четыре яйца, а ребята добыли моллюсков и краба. Там же мы соорудили сытный и очень вкусный завтрак: пожарили яйца, в которые я добавил сала, приготовили и дары моря. Каждый получил и по куску уже чуть подсохшего, но все равно вкусного хлеба.

— Пойдешь еще к Риге? Или у кого на рынке закупимся? — спросил меня Гран, когда вся шайка, сытая и довольная, двинула в сторону невольничьего рынка.

— Не дело это, все спускать, — ответил я товарищу. — Давай попробуем деньги сохранить. И весы со склянками, на черный день. Сейчас надо поработать.

Гран ничего не сказал, но по его лицу я видел, что он не до конца разделяет мои прижимистые настроения. Зачем вкалывать за пару медяков, если еще неделю можно жить припеваючи?! А там и плоды во фруктовых садах пойдут, станет еще проще…

Я не хотел напоминать Грану, какой ценой нам досталось украденное и чем мы рисковали, но и идти на поводу у лопоухого не собирался. Сейчас все мы были сыты и полны сил, значит, сможем взяться за любое задание.

На невольничьем рынке творилось какое–то безумие. После многодневного простоя торговцы метались из стороны в сторону, стремясь занять старые места. Отовсюду слышалась ругань, удары хлыстом, ржание лошадей.

Мы подошли к одному из знакомых торговцев и предложили свои услуги. Как обычно — натаскать воды для лошадей и рабов, прибрать мусор вокруг помостов, чтобы покупатели не шагали по грязи и все в этом духе.

Канарат, старый работорговец с обветренным лицом, только сплюнул сквозь щель в зубах и сказал:

— Давайте! Любая помощь нужна!

Чуть осмелев, я подошел к коренастому мужчине и сказал:

— Господин Канарат, а что по расценкам?

— А что с расценками? — моргнул торговец, будто бы не понял, куда я клоню.

— Ну, сейчас такие очереди на колодцах, да и носильщики за время бури обленились… — начал я издалека.

— Сколько? — прямо спросил Канарат.

— Десять медных за бочку. И еще пять — за уборку, — не моргнув и глазом, задрал я цены вдвое.

Работорговец только усмехнулся и покачал головой. Деньги небольшие, даже, стоит сказать — мелочь, но сам факт того, что даже оборванцы начинают драть две шкуры его повеселили.

— Смелый ты стал, Рей.

— Буря многому научила, господин Канарат, — чуть склонив голову, ответил я. — Нельзя же жить только одним днем, надо и запас делать, когда есть возможность. А еще за медный Сопля для вас зазывалой поработает.

Торговец хорошо знал, как юркий Сопля может вмиг обежать чуть ли не весь рынок и на каждом углу сообщить, где продаются лучшие рабы и рабыни.

— Хорошо, Рей. Восемь за воду, мне надо сегодня две бочки, чтобы и на завтра было. Три за уборку, а малой за медяк побегает.

Я провел в уме подсчеты. Шестнадцать медяков за воду, и четыре за уборку и работу Сопли. Итого двадцать медных — серебрушка и восемь медяков.

— Договорились, господин Канарат.

— Все, давай, за работу! — мужчина мигом потерял ко мне интерес, хотя я видел, что он доволен тем, что наша банда появилась у его помоста.

У колодцев на самом деле творилось жуткое. Мы даже за цены не спрашивали — по кислым лицам работорговцев и так все было понятно. Носильщики задрали цены до небес, а правила таковы, что колодцы на рынке — городская собственность, и доступ к ним свободный, только в нерабочее для рынка время.

Я, Гран и еще пара ребят быстро притащили воду, Сопля и Невер прибрались вокруг помоста, убрав сухие листья, сор и прочий мусор, что нанесло дождями. Получили расчет мы уже к полудню и я понял, что можно попытать еще удачи.

Еще за пару медных мы помогли напоить лошадей у другого помоста, а мелкие еще поработали зазывалами. Даже я прочистил глотку пару раз, чтобы быстрее привести пять оговоренных покупателей — по два медяка за каждого.

Итого к концу дня у нас насобиралась сумма в тридцать четыре медные монеты — почти три серебрушки.

— Ух! Богатый улов! — удивился Гран, когда я показал ему доход за день.

— И не говори, — сказал я товарищу. — Но сам понимаешь, сегодня день такой. Завтра так не будет. Надо будет припрятать денежек.

— Согласен, надо будет, — кивнул головой Гран. — Слушай, Рей, а что там по склянкам и весам?

— А что им будет? Пусть лежат?

— А если весы того, ржой пойдут?

Вот это был хороший вопрос. Весы были железные, хоть и отполированные, а ни специального масла, ни других средств ухода за такими вещами у нас не было. А если инструмент проржавеет, то сильно потеряет в своей стоимости. Вот только спускать его за пару серебрушек, как было с блюдцем, я не хотел. Да и вообще, контакты с ворами — последнее дело.

— Надо будет подумать. Может, лавочнику какому продадим, — ответил я товарищу.

— Ага, босоногие и без штанов, но с точными весами! — язвительно прокомментировал Гран. — Да нас мигом городской страже сдадут!

— Вот поэтому пусть и полежат! Пока тот мужик из города не уберется. А как история с весами позабудется… Может и стоит дать им поржаветь немного, скажем, что нашли на берегу, — осадил я лопоухого.

После этой моей тирады Гран заткнулся и продолжил шагать.

К Риге не пошли — там и без нас сегодня народу хватало. Взяли у пекаря, что работал в районе доков, пару булок хлеба, да отправились в амбар. У нас еще осталось сало, которое по жаре может и испортиться, так что надо сегодня–завтра доедать.

Последующие дни пошли своим чередом. Гран позабыл про весы и больше не поднимал эту тему — согласился, что этот товар должен вылежать, чтобы нам не порубили руки — ребята все так же искали хоть какой приработок, да и я вместе с ними. Обычно справлялись к полудню — после этого времени делать на невольничьих рядах особо нечего. Так что мы были предоставлены сами себе.

Малышня шаталась по городу. Раиль и Аран ходили попрошайничать, впрочем, профессиональные нищие их постоянно гоняли, Сопля и Невер занимались своими делами. Гран как обычно куда–то пропадал, и я догадывался, куда именно, я же ходил на пляж.

Было там одно тихое, уединенное место в скалах, куда никто особо не заглядывал. Огороженное от чужих взглядов, с ровной, приятной галькой. Там я и начал свои эксперименты с рунами.

Пользоваться амулетом и руной Инг я научился достаточно споро. Главное — очень захотеть что–то найти и сжать амулет в руках, и все шло как по маслу. Я подбирал какой–нибудь приметный камушек, разглядывал, а после, не глядя, выбрасывал на землю. После, сжимая амулет до белых костяшек, вспоминал, как он выглядел, какой был наощупь. Чем подробнее — тем четче работала руна. Если воспроизвести в памяти буквально каждую прожилку, будто бы на самом деле держишь камушек в руках, то он мигом начинал светиться ярко–синим светом. А вот если просто думать о камушке, который «я держал только что», то руна показывала пятно на земле, два на два шага.