Библейские страсти - Олег Пелипейченко

Капитан от удивления сжался в плотную сферу.

— А размер? Размер подходит?.. — глухо донеслось изнутри.

— Почти идеально. Прямо как для нас делали.

Капитан расслабил полушария и решительно указал щупальцем в сторону ручья.

— Ну что, не жмёт? — через некоторое время спросил капитан новым органом общения. Управлять большим телом оказалось несложно: рецепторы марсиан легко перехватывали сигналы его нервов, а недоразвитый нервный узел организма без проблем удалось переключить на вспомогательные функции.

Помощник дал команду верхнему шару покрутиться влево-вправо. Сначала он хотел, как обычно, задействовать в отрицательном жесте весь корпус, но потом подумал и решил, что это лишнее.

— Обязательно возблагодарим судьбу, — воскликнул капитан и весело сшиб нижней конечностью гриб. Непослушное тело от резкого движения чуть не упало, но быстро выровнялось. — Эти создания будто специально сконструированы для нашей Великой Миссии! Теперь нам гораздо легче будет насаждать полную гармонию на всей планете!

Помощник поболтал конечностями в воде, повертел в отростках плод и нахмурился.

— Капитан, а по-моему, туземцы и так находились в полной гармонии. Может, не нужен им наш прогресс?

— Как это не нужен?! — возмутился уже совсем освоившийся с управлением капитан.

Он ловко выдернул из кустов зазевавшуюся индейку, одним движением руки свернул ей голову и начал быстро её ощипывать. Перья летели прямо в ручей, печально скользили по чистой глади и исчезали в зарослях камыша.

— Ты смог бы без прогресса это мясо приготовить? То-то же. Сейчас начиним чем-нибудь слабокислотным — и будет объедение; да хоть этим можно, например, — капитан потянулся рукой к яблоне, сорвал несколько зеленоватых плодов и бросил один помощнику. — Попробуй, вроде должно подойти.

— Спасибо, что-то не хочется, — вздохнул сентиментальный помощник, созерцая обвисшую тушку птицы.

— А я говорю, ешь, — приказал капитан. Не желая утруждать себя сбором плодов, он подпрыгнул, повис на одной из веток, усыпанной яблоками, и сломал её. — Если не ошибаюсь, эти организмы могут питаться мясом без измельчителя: оно легче усваивается, чем клетчатка. Да они на нас молиться должны за новые приятные ощущения! А уж когда мы разовьём их зачаточный разум и они ощутят эту дурманящую радость мышления… Кстати, а чего ты сидишь? Выключи анабиозные камеры, пускай наши просыпаются, а затем возьми бластер и разожги вон под тем деревом костёр для принесения жертвы. Здесь можно, здесь нет Однорогого Бугу…

На дальнем холме высились две огромные фигуры, скрытые полупрозрачной дымкой. Чем дольше эти двое наблюдали за пришельцами, тем больше мрачнел старший из них, одетый в белую хламиду. Наконец он обвёл тоскливым прощальным взглядом окрестности, ополоснул руки в мутнеющей воде ручья, сердито ткнул пальцем в разошедшихся не на шутку марсиан, что-то изрёк и исчез. Второй, двурогий здоровяк, с мрачным удовольствием посмотрел в сторону костра, потёр руки и оскалил клыки в ухмылке.

Главное — отчётность

— …и ещё вдобавок пять гу сена и три гу зерна, — убитым голосом подытожил Ной, всхлипнул и несколько раз стукнулся лбом о дубовую столешницу, прикрытую кормёжной ведомостью.

В двери тут же просунулся любопытный нос Сима.

— Ты чего, отец? Голова болит?

— Давно. — Ной тяжело вздохнул и отвёл воспалённые глаза от свитка. — С самого начала плавания.

— Хочешь отварчику из сельдерея принесу? — предложил Сим, проскальзывая в капитанскую каюту. — Он даже Иафету помог, тошнота почти прошла. Если б этот проглот ещё и протухшими яйцами не закусывал в таких количествах…

— Да при чём тут это? — поморщился Ной. — У меня голова от забот скоро лопнет. Зверей кормить уже завтра будет нечем. До конца потопа сдохнут с голоду.

— Всего-то? — Сим пренебрежительно выпятил нижнюю губу.

— Тебе «всего-то», — передразнил его отец, — а мне их по списку сдавать. Я за всех расписывался.

Сим взял со стола ведомость и стопку ежедневных отчётов и углубился в чтение. Ной положил руки на стол, примостил на них подбородок и закрыл глаза.

Солнечный лучик, пробивавшийся в щель над иллюминатором, медленно полз вверх по стене. За окном рулевой Хам, небрежно опершись на штурвал, рассказывал русалкам последние содомские анекдоты, те повизгивали от удовольствия, хлопали плавниками и бросали к его ногам жирных рыб. Плеск волн о борт ковчега чередовался с ритмичным посапыванием задремавшего Ноя.

— Всё дело в том, отец, что ты не используешь все возможности ведения отчётности, — наконец заметил Сим, выравнивая бумаги в стопке.

Ной спросонья подхватился и ошалело уставился на сына. Тот вытащил откуда-то корешок сельдерея и протянул отцу.

— Возьми, пожуй, в голове прояснится. Ты кормление проводишь единой ведомостью, — продолжал он, не обращая внимание на скривившегося Ноя. — А надо последовательными отчётами. Вот, смотри. На кормление одного масюрика у тебя в день уходит около горсти травы. Кормим, этого не избежать, и указываем в сегодняшнем отчёте. Вечером отсылаешь и обо всём забываешь; они видят, что всё в порядке, и тоже забывают…

— Уже покормил и отослал, — вставил Ной.

— Уже? Отлично. Теперь, кукану на завтрашний день сколько причитается мяса? Примерно столько, сколько весят два масюрика. Не повезло зверюшкам, кукан важнее…

— Но ведь масюрики идут по графе «пассажиры», а не «корм»!

Сим криво усмехнулся и достал из сундука «Энциклопедию творения», выданную Ною перед отплытием дежурным ангелом.

— Где тут у нас куканы… ага, вот… водится… размножается… смотри, отец, чёрным по белому написано: питается грымсами, масюриками и фругами. То есть у тебя есть официальное подтверждение того, что масюрики — это корм. Корм куканов.

— А как же статья «Масюрики» в этом же справочнике? — воскликнул Ной. — Там же ясно написано, что они тоже водятся и размножаются! Эй, эй, что ты делаешь?

— Статья? — Сим взглянул на отца честными голубыми глазами и несколько раз моргнул. — Какая статья?

— Которая у тебя в кулаке! — завопил перепуганный Ной. — Ты лист выдрал!

Сим досадливо скривился и покачал головой.

— Папа, у меня в кулаке не лист, а корм для фругов. А в «Энциклопедии» статьи «Масюрики» нет и никогда не было. Для корма статьи не предусмотрены. Согласен?

Ной схватился за голову, зажмурился и застонал так, что даже русалки притихли за иллюминатором.

Хлопнула дверь каюты. Через некоторое время ещё раз.

— Ну вот, ничего у меня в кулаке и нет, — весело сообщил Сим.

— А кукана ты отдашь леопарду? — поинтересовался Ной, поднимая глаза на сына.

Вместо ответа Сим красноречиво пожал плечами.

— Не горюй, батя, документация будет — не подкопаешься! Правильное ведение бухгалтерии — самое главное в любом предприятии.

Ной взял со стола ведомость, медленно свернул её трубочкой и протянул Симу. Тот с поклоном принял документ и положил его в сундук.

— По-моему, мы с тобой отлично поработали, — отметил Сим, потирая руки, — и можем это как следует отметить. — Он вытащил из-за пазухи небольшую тёмную бутылку и поставил её на стол. — Прекрасно идёт под отбивную из грудки макла…

— Ж-жаль маклов… — печально пробормотал Ной через некоторое время, пытаясь сфокусировать глаза. — Я уже так привык к их гуканью…

Где-то в трюме тоскливо заголосила крюнька, обладавшая способностью предвидеть будущее на день вперёд. Жруст в клетке напротив посмотрел на неё и облизнулся.

Смотровое окошко, висевшее в воздухе, окончательно заволокло пылью.

— Да ты посмотри, что эти паразиты делают! — горестно возопил Господь и в сердцах вырвал из бороды небольшой клок. Сидящий на кусте Змий проводил взглядом падающие волоски, повернулся к окошку и легонько дунул. Овальный проём тут же очистился, и в нём возник последний на Земле динозавр, за которым с радостным гиканьем неслось целое племя. По всему было видно, что жить гиганту осталось недолго. Змий задумчиво почесал возле глаза кончиком хвоста и заметил:

— А что делать… Кушать-то хочется.

— Я сотворил столько плодовых деревьев, что скоро им уже расти негде будет! Даже твои вредители не справляются! А эти мерзавцы совсем зажрались: фруктами в футбол играют!

Змий насмешливо выстрелил языком.

— Ты бы сам столько однообразной пищи съел, а потом уже злился. Да и не насыщает она: куда там твоей ежевике против огромной шкворчащей отбивной из…

— Но это не повод уничтожать целые виды!

— Почему? Голод — один из лучших поводов на свете.

— Так, а ну заткнись сейчас же! — рыкнул Господь, не найдя достойного возражения. — Не поможет тут твоя демагогия. Я сказал, что они виновны, что подлежат суровой каре моей — значит, быть посему.