Самый жестокий месяц - Луиз Пенни

– Возрождение, – сказала Клара.

– Но ведь сначала должна быть смерть, – возразила Софи, оглядывая всех с напускной невинностью. – Разве нет?

Она сидела между Мадлен и месье Беливо – заняла место, когда на него уже собирался усесться бакалейщик. Софи взяла шоколадное яйцо и положила перед собой.

– Рождение, смерть, возрождение, – произнесла она с умным видом, словно одарила их открытием, сделанным ею в Университете Куинс.

Клара подумала, что в Софи Смит есть что-то завораживающее. И всегда было. Софи приезжала из университета то блондинкой, то ярко-рыжей, то пухленькой, то худенькой, иногда с пирсингом, иногда без всяких украшений. Предугадать, какую Софи ты увидишь в следующий раз, было невозможно. «Но одно кажется неизменным, – подумала Клара, глядя на девушку с шоколадным яйцом. – Она всегда добивается своего. А чего она хочет? – спросила себя Клара и ответила: – Вероятно, чего-то большего, чем пасхальное яйцо».

Час спустя Питер, Рут и Оливье наблюдали, как их друзья и возлюбленные идут в ночь, невидимые, если не считать лучей их фонариков, отчего каждый из них напоминал подпрыгивающий факел. Поначалу они двигались кучно, но на глазах у Питера маленькие пятнышки света разделились, растянулись вереницей, каждый сам по себе направляясь к темному дому на холме, который ждал их.

«Не будь ты такой тряпкой, – сказал он себе. – Это всего лишь дом, черт его побери. Что там может произойти?»

Но Питер Морроу умел распознать пресловутое последнее слово, когда слышал его.

Клара не чувствовала ничего подобного с детства, когда пугала себя до полного отупения, просматривая фильм «Изгоняющий дьявола» или отправляясь на громадные «американские горки» в Ла-Ронд. Она там пускала слюни, визжала, а один раз даже описалась.

Это бодрило, вгоняло в ужас и мистифицировало одновременно. По мере того как дом становился ближе, у Клары возникало странное чувство: ей казалось, что дом приближается к ним, а не наоборот. Она не могла толком вспомнить, для чего они делают это.

У нее за спиной раздавались звук шагов и голоса. К счастью, она знала, что следом за ней плетутся Мадлен и Одиль. Клара с радостью вспомнила, что в фильмах ужасов первым в когти монстра всегда попадает тот, кто идет последним. Но если с Мадлен и Одиль будет покончено, тогда последней станет она. Клара прибавила шагу. Потом замедлила его, разрываясь между двумя чувствами: желанием выжить и желанием услышать, о чем говорят эти две женщины. После того, что она подслушала, когда прятала пасхальные яйца, ей казалось, что Одиль не симпатизирует Мад. Так о чем же они могут говорить?

– Но это несправедливо, – сказала Одиль.

Мадлен ответила что-то, но Клара не разобрала что, а если бы она еще замедлила шаг, то луч фонарика Мадлен осветил бы то место на ее теле, куда фонариком обычно не светят.

– Мне потребовалось немало мужества, чтобы сделать это, – произнесла Одиль немного громче.

– Да бога ради, Одиль, не будьте смешной, – сказала Мадлен отчетливо и без малейшего сочувствия в голосе.

Прежде Клара не знала Мадлен с этой стороны.

Она так сосредоточилась на подслушивании, что налетела на кого-то. Это оказался Жиль. Клара подняла глаза.

Они пришли.

Глава восьмая

В темноте и холоде они шли тесной группкой. Лучи фонариков скакали по старому дому. Объявление «Продается» упало и воткнулось в мягкую землю, как надгробие. Клара повела лучом фонарика и увидела новые следы разрушения. Она знала, что дом заброшен, но и предположить не могла, что дома, оставленные людьми, разрушаются так быстро. Несколько ставен висели на одной петле и чуть постукивали на ветру о кирпичную стену. Часть окон была разбита, и стекло торчало рваными острыми зубцами. Клара увидела что-то белое, свернувшееся у фундамента дома, и сердце у нее екнуло. Что-то мертвое и освежеванное.

Она неохотно двинулась по дорожке к главному входу, ступая по неровным, вздыбившимся плиткам. Подойдя ближе, она остановилась и оглянулась. Остальные все еще толклись у обочины.

– Идите сюда, – прошипела Клара.

– Это ты нам? – спросила Мирна.

Она тоже смотрела на белое пятно, свернувшееся у дома.

– Тут никого нет, только мы, цыплята, – сказал Габри.

– Что это там?

Мирна короткими шажками двинулась по дорожке и наконец остановилась рядом с подругой. Она показала на белое пятно пальцем и увидела, что он дрожит. Может быть, это ее тело посылает сигнал? Азбука Морзе? Если так, то Мирна знала, что за послание она получает: «Беги!»

Клара снова повернулась к дому, глубоко вздохнула, благословила свою пищу и сошла с дорожки. Земля под ногами была влажной и хлюпала с каждым шагом. Мирна не поняла, что делает Клара, и ей захотелось подбежать к подруге, ухватить ее сзади, остановить, обнять и сказать, чтобы никогда больше так не делала. Но она просто стояла и смотрела.

Клара подошла к дому и нагнулась. Потом выпрямилась и более резвым шагом двинулась к относительной безопасности дорожки и к Мирне.

– Ты не поверишь, но это снег.

– Не может быть! Весь снег давно стаял.

– Но не здесь.

Клара засунула руку в карман и вытащила громадный старомодный ключ, длинный, толстый и тяжелый.

– И все это время я думала, что ты просто рада меня видеть, – сказала Мирна.

– Ха-ха. – Клара улыбнулась и мысленно поблагодарила Мирну за то, что на этой темной дорожке она не утратила чувства юмора. – Агент по продаже недвижимости была счастлива вручить мне ключ. Кажется, уже несколько месяцев не находилось ни одного желающего посмотреть дом.

– Что ты ей сказала? – спросила Мадлен.

Поскольку Клара и Мирна все еще были живы, остальные решили к ним присоединиться.

– Что мы вызовем всех демонов и изгоним из дома.

– И она дала тебе ключ?

– Практически кинула им в меня.

Клара вставила ключ в скважину, но дверь просто распахнулась. Она отпустила ключ и увидела, как он вместе с ручкой исчез в темноте.

– Зачем мы делаем это снова? – прошептал месье Беливо.

– Чтобы развлечься, – ответила Софи.

– Не все из нас так думают, – возразила Жанна.

И, обойдя их, эта хрупкая серая женщина шагнула внутрь дома.

Один за другим вошли они в старый дом Хадли. Внутри пахло плесенью и было холоднее, чем снаружи. Электричество было давно отключено, и теперь только лучи фонариков плясали по отслаивающимся обоям с рисунком в цветочек и влажными пятнами – оставалось лишь надеяться, что это вода. Свет фонариков придавал вошедшим храбрости, словно в руках у них были мечи, и они двинулись вглубь дома. Пол скрипел под их ногами, а где-то слышался трепет крыльев.

– Бедняжка. Это птичка, – сказал Габри. – Не может отсюда выбраться.

– Нужно ее найти, – откликнулась Мадлен.

– Ты с ума сошла? – прошептала Одиль.

– Ничего она не сошла, – сказала Жанна. – Вполне может оказаться, что это потерявшаяся душа. Мы не можем делать вид, что не замечаем ее.

– А если это не птица? – прошептал Габри на ухо Хейзел, которая все еще не могла поверить, что она находится в этом доме.

Они держались вместе, напоминая гигантское насекомое. Многоногое и испуганное, оно двигалось по сырому дому, время от времени останавливаясь, чтобы сориентироваться.

– Оно наверху, – тихо произнесла Жанна.

– Так и должно быть, – подхватил Жиль. – Они никогда не пользуются дверями. Никогда не встречаются летом среди розовых кустов и не живут в автомобилях, перевозящих мороженое.

– Это похоже на игру, в которую мы играем с Питером, – сказала Клара Мирне.

Но та не слушала ее. У нее в голове была только одна мысль: не окажется ли она последней, когда нужно будет спасаться бегством. «Вот бы Хейзел была последней, – подумала Мирна с надеждой, – и тогда демоны набросятся на нее. Но Хейзел, вероятно, резко увеличит скорость ради спасения дочери». Будучи психологом, Мирна знала, что физические ресурсы матерей практически неисчерпаемы, если речь идет о спасении их чад.

«Этот чертов материнский инстинкт, – подумала Мирна. – Он ставит под угрозу мою жизнь». Она шагнула на лестницу, устланную ковровой дорожкой, потертой и траченной молью. Делая осторожные шаги и боязливо останавливаясь на каждой ступени, она слышала, как отчаянное биение крыльев становится все громче.

– Когда мы с Питером смотрим всякие ужастики, в которых люди заходят в дом с привидениями… – услышала Мирна голос Клары.

«Давай-давай, говори-говори, – подумала Мирна. – Тебя-то демоны и ухватят в первую очередь».

– …мы играем в «Когда же ты уйдешь?». Повсюду отрубленные головы, крики боли, расчлененные друзья, и все же эти люди остаются в доме.