Вернись в свой дом - Гамильтон Диана

Она пожала плечами, сделала еще один глоток молока с бренди и в следующий момент была шокирована его резкой репликой:

– Ты все такая же бессердечная сука! – После этого Бен, видимо, взял себя в руки и продолжил уже более спокойным тоном: – Как я понимаю, ты слишком поздно написала мне письмо с отповедью. К этому времени он уже узнал, что ты развлекаешься на стороне, ведь так? И поэтому помолвка была разорвана до официального оглашения? Он, наверное, ужасно себя чувствовал.

Он шагнул к ней и, наклонившись, посмотрел прямо в глаза. В его жестком взгляде читалась ненависть.

– И все, что ты можешь сделать, – это просто пожать плечами?

Ее пронзил такой же острый и горячий гнев, какой испытывал и он. Как он вообще смеет так себя вести?! Кэролайн поставила кружку на выцветший персидский ковер. Поднявшись на ноги, она резко вскинула голову и со всей накопившейся злостью проговорила:

– Пытаешься свалить вину за случившееся на меня? Конечно, так все делают, верно? Почему же ты должен чем-то отличаться?

Его черные глаза вспыхнули, и он вплотную подошел к ней. Кэролайн не двинулась с места. Да, ситуация была опасной, но она не собиралась спасаться бегством. Ведь это Бен Декстер, а не она виноват во всех смертных грехах.

Ее руки стали липкими от пота. Жар его тела опалил Кэролайн. Складывалось впечатление, что гнев только сближал их, вместо того чтобы оттолкнуть друг от друга.

На его губах появилось подобие улыбки.

– Вот как ты считаешь? Значит, ты написала мне письмо, не собираясь выходить замуж за другого? Ты даже не удосужилась сказать мне все лично.

– Тебя не было дома, – раздраженно выпалила она. – Ты сбежал после встречи с моим отцом, припоминаешь?

Она до сих пор помнила тонкий издевательский голос отца, когда он произнес: «Можешь забыть своего неотесанного любовника. Я предложил ему деньги за то, чтобы он убрался отсюда. Ты даже представить себе не можешь, как быстро он их схватил. Он не вернется. А если этого не достаточно, чтобы охладить твою страсть, поинтересуйся у молоденькой Мэгги Поп, кто отец ее отродья».

Кэролайн нервно выдохнула. Она не хотела продолжать это глупое противостояние. Еще больше она не хотела испытывать то, как оно сказывалось на ней. Ее чувственная кожа пылала, а гнев перерастал в глубокое и опасное чувство наслаждения.

– Поэтому я написала письмо и передала его твоей матери. Чего еще ты ожидал? – произнесла она тихим, измученным голосом.

Пора было уходить – и чем скорее, тем лучше. Иначе она скажет Бену что-нибудь не то, даст ему понять, что его жестокое предательство мучило ее все эти годы. И тогда прощай ее гордость, ее имидж деловой и невозмутимой женщины.

Он как будто почувствовал намерение Кэролайн уйти и схватил ее за шею. Его темные глаза впились в нее.

– Что еще я ожидал? – громко повторил Бен ее слова. – Догадайся сама! Помнишь, было время... – его сильные пальцы ослабили хватку, голос стал тише, – когда ты могла предугадать все мои самые сильные желания? Помнишь?

Он начал нежно поглаживать ее кожу. Эта ласка испугала ее еще больше, чем его угрожающий жест. Чувства, о существовании которых Кэролайн и не подозревала, проснулись. У нее начала кружиться голова, когда Бен почти шепотом повторил:

– Помнишь, Каро? Помнишь, как нам достаточно было лишь посмотреть друг на друга? Как не хватало нам слов? Как наши обнаженные тела прикасались друг к другу, как ты не могла дождаться момента, когда мы соединимся?

– Хватит! – Мольба о пощаде слетела с ее трясущихся губ. Тело дрожало от хорошо знакомого магического ощущения его близости, смешавшегося с острой болью потери и предательства, которые невозможно было забыть. – Отпусти меня, – хрипло произнесла Кэролайн, испугавшись своей чрезмерной чувственности.

– Я бы отпустил, если бы ты этого хотела, – нежно промурлыкал он. – Но ты не хочешь. Ты так же готова переспать со мной сейчас, как и раньше. Можешь отрицать это сколько хочешь, но они не могут лгать... – Бен нежно провел большим пальцем по ее приоткрытым пухлым губам. Это мягкое прикосновение возродило в Кэролайн все прежние желания. Ей захотелось дотронуться до его пальца языком, перейти запретную черту.

Будто прочитав это в ее глазах, Декстер провел пальцами по ее скуле, потом по шее. Затем его пальцы скользнули в вырез ее тонкого шелкового халата.

– И они тоже, – медленно, протяжно добавил он сладким голосом. Его длинные пальцы нежно гладили ее грудь.

Кэролайн едва могла дышать. Его ласки доставляли ей неизъяснимое наслаждение, как и прежде. В этот момент уже ничто не могло сдержать ее страсть, и все, что он натворил в прошлом, забылось.

Ее губы были приоткрыты. Она посмотрела на Бена из-под неожиданно отяжелевших век и встретила жесткий страстный взгляд. Кэролайн тихо застонала. Тысячи острых возбуждающих иголочек покалывали ее тело, толкая на немедленные действия.

Она снова ощутила страсть и необузданное желание, которое испытывала раньше. Только теперь это ощущение было порождением настоящего, а не картинами прошлого, которые она старалась выкинуть из головы, как только они там появлялись. Здесь и сейчас ее снова тянуло к Бену, как всегда. Его черные, как ночь, глаза пристально смотрели на нее. Безумно красивый рот медленно расплылся в улыбке. Эта сексуальная улыбка лишила ее остатков разума.

– Итак... – Бен медленно протяжно выдохнул. Его густые ресницы опустились, когда он внимательно посмотрел на ее рот. – Тебе нечего сказать, Каро? – Он наклонил темноволосую голову, почти вплотную приблизив свои губы к ее рту. – Хорошо. Очень хорошо.

Ее губы беспомощно раскрылись, приглашая его к поцелую. Кэролайн вдыхала его терпкий мужской запах, от которого у нее начинала кружиться голова. Он поцеловал уголок ее губ, и она инстинктивно повернула голову. Она жаждала получить его поцелуй – ощутить то, что хорошо помнила. Она была совершенно готова отдаться своей неодолимой страсти, которую ни один мужчина в мире не смог бы разбудить в ней с такой силой, с какой это делал Бен.

Но он лишь дотронулся языком до ее пухлой нижней губы и поднял голову. Его сильные руки спокойно лежали на ее тонкой талии. Он прекрасно себя контролировал, в то время как ее тело уже не поддавалось никакому контролю. И она была готова разрыдаться от жестокого унижения, когда он произнес:

– Так ребенок обычно угощает любимого человека конфеткой.

Бен отпустил ее и отодвинулся. Его губы были сжаты, а взгляд черных глаз блуждал по возбужденному телу Кэролайн, не упуская из внимания ее напрягшиеся соски, влажные раскрытые губы, затуманенные желанием и страстью большие фиалковые глаза.

– Один-ноль в мою пользу, Каро, – добавил он. Потом кивнул в сторону двери и продолжил уже совершенно равнодушным тоном: – Иди поспи немного. Теперь тебе это необходимо. Только в семнадцать лет ты могла не спать всю ночь и при этом быть обворожительной с утра. – Он язвительно улыбнулся. – Но все меняется, правда?

Смысл сказанного был ясен: на следующее утро Кэролайн будет выглядеть, как Баба Яга. Она уже не в том возрасте и, что самое обидное, утратила все, что когда-то разжигало в нем неудержимое желание. Тогда он бы не смог сдержать себя.

Трудно объяснить, откуда у нее нашлись силы, чтобы прямо, не шатаясь, выйти из комнаты. Ее унижение было настолько безграничным, что ноги сделались ватными, а глаза застилала красная пелена.

Проснувшись утром, Кэролайн была приятно поражена, что ей вообще удалось уснуть. Зато она совершенно не удивилась, увидев в зеркале темные круги под глазами. Ее обычно здоровая, жемчужная кожа казалась серой в ярком весеннем свете, который щедро заливал небольшую спальню.

Да, ей уже не семнадцать. Язвительное замечание Бена снова больно ужалило ее. Она – двадцатидевятилетняя женщина, умудренная жизненным опытом. Ей следовало быть умнее и не позволять лживому предателю Бену Декстеру доводить ее до такого эмоционального состояния, что она чуть ли не молила его заняться с ней любовью.