Манкунианец (СИ) - Лебедев Евгений Николаевич

— Извините, Александр, а можно и мне с вами сфотографироваться?

— Не вижу проблем, товарищ прапорщик.

Сотрудник правопорядка тут же обратился к молоденькой медсестре, которая была с фотоаппаратом. Она усмехнулась и через несколько секунд уже щёлкала нас.

— Извините, а автограф ещё можно? — не унимался нагловатый милиционер и широко улыбнувшись, добавил. — Для племянника. Он футболом занимается, — и увидев мой одобрительный кивок, достал из нагрудного кармана блокнот. Пришлось идти к ближайшему столу.

— Как родственника зовут?

— Рифат. Рифат Жемалетдинов.

Я немного задумался, вспоминая, где я мог слышать это имя и фамилию. Всё, вспомнил!

— А он у вас случаем не в академии «Локомотива» занимается?

— Да, там, — растерялся мужчина. — А вы как узнали?

Отвечать я не стал. Молча взял ручку и быстренько написал послание будущему игроку железнодорожников и сборной России: «Рифату, на долгую память от Александра Графа. Иди к своей мечте и ни перед чем не останавливайся. Встретимся в сборной». Дата и подпись. Надеюсь, что я не ошибся и этот Рифат именно тот человек, который в будущем будет играть в молодёжке и про которого будут ходить слухи в 2019 году, что он скоро призовётся под знамёна национальной сборной страны. Я оставил блокнот на столе, и посмотрел с улыбкой на ничего непонимающего сотрудника милиции, который уже успел прочитать текст. Сказав всем присутствующим громко: «Всем большое спасибо! До свидания!», поковылял на улицу.

— Что так долго? Поклонники отпускать не хотели? — усмехнулся Бородюк, закручивая пробку от бутылки воды.

— Ну, типа того. Целую фотосессию устроили. Я теперь понимаю, что мне не стоит оказываться в людных местах.

— Согласен. Просто так уже за хлебушком ты не сходишь, — сквозь смех сказал он и похлопал меня по здоровой коленке.

— М-да! Попадос! Хоть в Антарктиду уезжай.

— Привыкай к известности, Саня. Ну что, герой, поехали в институт. Нас там уже ждут. Будем делать из тебя настоящего студента, — усмехнулся тренер и включил радио.

Из динамиков по салону автомобиля полетел шлягер рэпера Серёги «Возле дома твоего». Терпения Генриховича хватило буквально до первого припева.

— Извини, Саня, но такое говно я слушать не буду, — он тут же нажал на кнопку магнитолы и через секунду из динамиков понеслись ритмичные звуки джаза. Автомобиль тронулся с места, а я, развалившись в кресле поудобнее, задумался о том, как дальше жить буду в обнимку со славой. Одинокий саксофон ласкал мой слух, а я всё думал и думал… Кончилась спокойная жизнь… Ни в магазин, ни в кинотеатр не сходить, да и просто прогуляться по улицам уже не получится.

— Вот это я понимаю. Вещь! — вывел меня из задумчивого состояния тренер, поднимая указательный палец вверх.

— Генрихович, далеко нам ехать?

— Думаю, что с учётом пробок за час управимся.

Всю дорогу Бородюк делился слухами и достоверной информацией относительно возможных трансферов моих партнёров по сборной. Практически у всех ребят уже были предложения от зарубежных клубов. Лондонский «Арсенал» хотел заполучить в свою калитку Игоря Акинфеева. В «Челси» к Абрамовичу сватали меня, Аршавина и Сашку Кержакова. В Испании хотели видеть братьев Березуцких, Игнашевича и Сычёва. На Апеннинском полуострове не отказались бы от услуг Билялетдинова, Павлюченко и Алдонина. В общем, пока никакой конкретики о возможных трансферах парней не было. Как я понял, некоторые игроки сборной не горели особым желанием пробовать свои силы за границей. Их всё устраивало и в России. Насколько я знал, Смертин с Семаком, «наевшись» европейского футбола, точно туда не стремились. До закрытия трансферного окна ещё полтора месяца, поэтому у всех футболистов будет время спокойно всё взвесить и принять решение. Что меня удивило, так это то, что Дюшу хочет купить английский «Эвертон». Эту инфу он услышал вчера в офисе РФС.

— Генрихович, что за бред! — возмутился я. — На днях мы виделись, и он мне ничего такого не говорил. Это всё ерунда. Его в Испании пока всё устраивает. Может быть в будущем он захочет какого-нибудь футбольного разнообразия и рванёт в ту же Англию или ещё куда-нибудь. Но только не сейчас.

— Сань, да я же с тобой не спорю. Рассказываю только то, что слышал от знакомых.

Так за разговорами мы наконец-то и добрались до Сиреневого бульвара. На дорогу у нас ушло почти полтора часа. Посмотрев на время, я спросил:

— Подожди, так сейчас же без пятнадцати час. У них по ходу обед идёт.

— Вот ты деревня! Пока ты фотографировался в больничке, я созванивался с ректором. Он нас ждёт. Пошли, студент, — Генрихович прихватил папку с заднего сиденья и мы вышли на улицу. Надвинул бейсболку на глаза, посмотрел по сторонам и, опираясь на трость с подлокотником, потопал вслед за тренером. Хорошо, что сейчас были каникулы и в институте практически никого не было. Я опасался быть узнанным, поэтому торопился побыстрее добраться до нужного нам кабинета. Подойдя к дверям приёмной ректора, даже малость взмок. Перед тем как Бородюк открыл двери, я успел прочитать, что ректора института зовут Олег Васильевич Матыцин.

Через полчаса я выходил из кабинета ректора полноценным студентом заочного отделения. Пока пили чай, его секретарь по-быстрому сделала ксерокопии моих документов, я расписался в договоре и оплатил сразу весь срок обучения. А теперь по порядку. Учиться я буду четыре года и восемь месяцев. Моя специализация — «Спорт. Профиль: Спортивная подготовка по виду спорта „футбол“. Педагогическая деятельность в области физической культуры и спорта». Из беседы с Олегом Васильевичем я узнал, что он мастер спорта СССР по настольному теннису, в своё время закончил этот институт и уже пятый год как является ректором РГУФКСиТ. При прощании с ним я пообещал, что через Генриховича передам свою футболку с автографом.

— Поздравляю! — ухмыляясь сказал тренер, когда мы вышли в коридор, и похлопал меня по плечу. — Через пять лет ты сможешь тренировать детей в динамовской академии.

— Обижаешь, Генрихович. Думаешь, что я на большее не способен? И почему именно в динамовской, а не в академии «Барселоны» или «Валенсии»?

— Да ладно тебе, это я так к слову сказал.

И тут я услышал одиночный крик «Граф! Это же Граф!» и через несколько секунд в коридоре орали уже четверо парней. Спасибо Бородюку, что не дал моим фанатам снести меня на пол. Я впервые в жизни увидел людей на столько обезумевших от радости. Через полминуты возле меня толпилось уже человек двадцать. И откуда они все повылазили? И ведь узнали же, не смотря на мою попытку замаскироваться с помощью бейсболки! Мне кажется, что оденься я в поповскую рясу и скуфью, то и в этом одеянии меня, как пить дать, узнали бы. Даже не знаю, что сейчас со всем этим делать…

Нас окружили в плотное кольцо и не давали возможности куда-либо пройти. Но Генрихович, в отличие от меня, не растерялся. Он рявкнул на ребят, а затем пригрозил им, что если они не образумятся, то позвонит в милицию. Студенты немного угомонились и стали вести себя малость поприличней. А после того, как появились несколько работников института, они вообще притихли. Однако, стоило нам выйти на улицу, как мои поклонники опять оживились. В общем, зависли мы в институте на полчаса. Пока пообщался, раздал автографы, сфотографировался со всеми желающими, я понял, что мир сошёл с ума. Просто какая-то Графомания началась. Страшно даже подумать, что будет со мной твориться дальше. Сидеть дома, в четырёх стенах, я уж точно не планировал. Спасибо, за неделю уже вдоволь и насиделся, и належался.

Бородюк довёз меня до дома, где проживала моя семья до отъезда в Испанию, и помог поднять вещи в квартиру. Договорились, что завтра в десять утра он заедет за мой, привезёт новый костюм для приёма у президента и мы отправимся в Кремль, куда были приглашены не только игроки и тренеры сборной, но и наши семьи.

В квартире было чисто. А ещё был сделан капитальный ремонт. За это спасибо Анне Петровне, которая по маминой просьбе наняла бригаду строителей. Тёща частенько проверяла наше жильё и по возможности всегда прибиралась. Вот и в этот раз она постаралась. Пройдясь по всем комнатам, вспомнил свои детские годы до отъезда в Испанию. Посмотрел на стену в зале, куда я постоянно лупил мячом, отрабатывая свои удары. За это меня частенько ругали не только родители, но и соседи. Я всем клятвенно обещал, что больше не буду, но спустя несколько дней, забываясь, продолжал оттачивать своё футбольное мастерство. Вроде и было это совсем недавно, но прошло уже больше десяти лет. Хорошее было время… Сейчас квартира уже принадлежит Ольге. Пока проходил Мундиаль, мама оформила на неё дарственную. Это было сделано специально, чтобы у сестры, на случай судебного разбирательства с родителями Мануэля, была своя жилплощадь. Но это юридические формальности. Навряд ли она будет на неё претендовать или жить. Не удивлюсь, если узнаю, что по приезду в Москву она здесь ни разу и не была.