Непобедимый эллин - Валентин Леженда

«Ба! — подумал Геракл. — Они обозвали его ученым? Это ж надо, никогда с настоящими учеными я еще не встречался. Ну разве что с тем сумасшедшим математиком».

— Хорошо, мы не можем к тебе туда подняться, — зло прошипел выступивший из толпы неопрятного вида здоровяк. — Но ничто не мешает нам расправиться с тобой издалека.

Толпа тут же одобрительно загудела, воинственные греки стали подбирать с дороги увесистые камни.

Ученый беглец в отчаянии посмотрел на невозмутимого Геракла и, не встретив решительно никакого сочувствия, кинулся к решетчатым дверям храма, но они оказались заперты.

«ПЕРЕУЧЕТ» — было аккуратно выведено по-гречески на небольшой деревянной дощечке.

Сын Зевса огладил бороду.

— Эй, коротышка, ты кто, учитель?

— Нет, я историк! — отозвался беглец, тряся дребезжащую решетку. — Именем Аполлона, откройте-е-е-е!

Первый, сравнительно небольшой камень брякнулся в стену рядом с растрепанной головой ученого.

— Эй! — гневно воскликнул Геракл. — А ну прекратите, так вас разэтак!

— А ты, собственно, кто такой? — дерзко вопросил кто-то из толпы.

Сын Зевса побагровел:

— Я тебе щас покажу, кто я такой…

И, выхватив меч, Геракл грациозно спрыгнул с мраморных ступеней, по пути опрокинув небольшую каменную тумбу.

Побросав камни, греки кинулись бежать, но герою всё же удалось кое-кого попинать ногами и покрыть хулиганов очень нехорошими словами. Ясен пень, если бы Геракл захотел, он бы изловил их всех до единого, но в этом не было острой надобности.

Прекратив преследование, сын Зевса вернулся к грустно сидевшему на ступенях храма Аполлона бородатому мужичку.

Тот, увидав Геракла, приободрился.

— О благороднейший из греческих мужей, — звонко вскричал он, — я, право, даже и не знаю, как тебя теперь отблагодарить!

— Да ладно, чего уж там… — Сын Зевса беззаботно махнул могучей рукой. — Давай-ка лучше знакомиться.

— Софоклюс, — представился забавный мужичок, — профессиональный историк.

— Геракл, — в свою очередь представился Геракл, — профессиональный герой. Сын великого Зевса, брат Ареса, Гермеса, Гефеста, Аполлона, ну, и прочих… я всех их дурацких имен уже и не упомню.

— Ого! — присвистнул историк, с трепетом пожимая герою огромную руку. — Что же ты среди смертных-то делаешь?

— А у меня стрелка с одним козлом в Тиринфе, — пояснил Геракл, озабоченно проверяя блеск начищенных доспехов, не запылились ли где ненароком.

— Да-а-а-а… — мечтательно произнес Софоклюс. — Вот так встреча.

— Кстати, — спохватился сын Зевса, — а от кого это ты так резво улепетывал, аж сандалии дымились?

— Да вот, — историк шмыгнул носом, — заглянул в одну местную пивнушку, выпил кубок доброго вина, а денег, как назло, не хватило. Мы, историки, народ бедный. Правда, она ведь много денег не приносит.

Геракл недоуменно хмыкнул.

— А что это за профессия у тебя такая, историк?

— Ну, это долго рассказывать, — рассмеялся Софоклюс. — В общем, в мои обязанности входит хранить и пополнять факты из реальной жизни. Значительные события там, войны, смерть царей, рассвет и закат новых цивилизаций. Да и о давно минувших днях я обязан помнить и по возможности поучать различных правителей. Управлять, мол, нужно мудро, с оглядкой на своих удачливых либо неудачливых предшественников.

— Ну и как правители, — усмехнулся сын Зевса, — внемлют?

— Да куда там, — горестно покачал головой Софоклюс. — Последний так вообще чуть не бросил меня на съедение голодным тиграм.

— М-да, весьма полезная профессия, — согласился Геракл, — но и опасная.

— Вот то-то и оно, — вздохнул историк. Лицо его вдруг прояснилось. — Слушай, Геракл, ведь ты величайший в Греции герой!

— Есть немного. — Сын Зевса горделиво вскинул подбородок.

— Следовательно, — тараторил Софоклюс, — тебя ждет небывалая слава!

— Конечно, ждет, а как же без этого?

— Теперь, если мыслить логически… тебе просто необходим личный историк, так сказать, собственный верный хронист!

— А что, это мысль! — восторженно подхватил герой. — Воистину недаром мы повстречались у дверей храма Аполлона. Именно ты и будешь тем смертным, кто донесет молву о моих подвигах до каждого грека. Просто великолепная мысль! Полагаю, папуля возражать не будет.

Зевс на Олимпе одобрительно кивнул.

Так состоялась величайшая в истории Древней Греции встреча.

Глава пятая

ПОДВИГ ПЕРВЫЙ: НЕМЕЙСКИЙ ХОМЯК

Сын персеида Сфенела Эврисфей, как мы уже говорили, родился в один день с великим Гераклом. Да только появился он на свет, как вы тоже уже знаете, немного раньше сына Зевса, чему в немалой степени способствовал очередной закрученный неугомонной Герой заговор. Недоношенный малыш к удивлению всех своих родственников, вымахал за неделю во взрослого мужика с ужасным характером и совершенно умопомрачительным набором всевозможных болезней, начиная от ревматизма с насморком и заканчивая метеоризмом с косоглазием.

Вот что значит несправедливая судьба. Несчастный Эврисфей, павший жертвой жестоких богов, лишний раз доказывал известный каждому смертному факт: «какие мерзавцы управляют с неба многострадальной Аттикой».

Естественно, Эврисфей был в курсе, что вскоре к нему явится сам великий Геракл, который по его, Эврисфея, велению исполнит любые двенадцать поручений любой сложности и риска. Такое положение вещей Эврисфею очень даже нравилось. Он рассчитывал сполна отомстить несправедливым олимпийцам и досадить если не самим богам, то хотя бы их могучему сыночку.

Надо ли говорить, что ненавидел Эврисфей Геракла лютой ненавистью, хотя героя и в глаза не видывал. Ненавидел и страшно боялся. Он и сам порой не мог объяснить свой патологический страх перед сыном Зевса. Пользовавший беднягу знаменитый греческий лекарь Зигмундис Фрейдиус окрестил этот страх Эврисфея «гераклофобией».

Что ж, пускай будет «гераклофобия». Эврисфею от того, что его болячка получила название, легче не стало. Узнав, что великий герой со своим личным профессиональным хронистом спешит на золотой колеснице в Тиринф, Эврисфей, несмотря на свою «гераклофобию», ужасно обрадовался.

— Что ж, лети, лети, голубок, — противно захихикал он и расчихался. — Уж я приготовил для тебя первое задание. Вся Аттика будет над тобой хохотать… и это уж, поверь мне, только самое начало…

И желчный zзлодей с удовольствием высморкался в огромный влажный платок.

В самом Тиринфе Эврисфея, как назло, не оказалось, что Геракла просто взбесило. Аполлон, как всегда, всё перепутал — как выяснилось чуть позже, Эврисфей жил неподалеку, в Микенах, неприступной горной крепости. Услышав об этой самой крепости, сын Зевса лишь скептически усмехнулся.

— Нет такой крепости, которую не смог бы разрушить великий Геракл! — громко провозгласил герой, недружелюбно посматривая на посланца Эврисфея, некоего Копрея.

Копрей невозмутимо стоял перед сыном Зевса и никакого восхищения по поводу своей встречи с ним не проявлял.

— Эврисфей не хочет, чтобы ты въезжал в Микены, — сухо сообщил посланец.

— Это, интересно, за каким сатиром? — возмущенно спросил Геракл, переглянувшись с Софоклюсом.

Копрей пожал плечами:

— Понятное дело, вы можете проигнорировать его просьбу. Езжайте, коли вам не дорого собственное здоровье.

— Любезнейший, — вмешался Софоклюс, — соизволь объяснить нам, на что ты намекаешь.

— Эврисфей сейчас болен, — ответил посланец. — Дизентерией.

— Дурак, не мыл руки перед едой, — повернувшись к Гераклу, со знанием дела пояснил Софоклюс.

— Хорошо, — кивнул великий герой. — Выходит, нам придется общаться с болезным через тебя?

Копрей коротко кивнул.

— Что ж, отправляйся к своему засранцу и передай, что сын Зевса готов выполнить первое поручение.

— Не вижу в этом никакого смысла, — безразлично отозвался посланец, — ибо Эврисфей уже дал мне надлежащие распоряжения по поводу твоего, Геракл, первого задания.

— Ну-ну… — Софоклюс засуетился, извлекая из заплечной сумки свежую восковую дощечку.

Копрей, пожевав губами, медленно произнес:

— Около города Немей, что расположен на северо-востоке Пелопоннеса, по слухам, завелось ужасное кровожадное чудовище, которое ежедневно опустошает окрестности.

— Ух ты! — восхитился Геракл. — А ну-ка говори скорее, что это за чудовище! Гигантский лев или, может, пещерный медведь?

— Нет, — покачал головой Копрей.

— Тогда кто же это?

— Хомяк!

— КТО?!

Софоклюс с Гераклом аж подпрыгнули на месте.

— Хомяк, — спокойно повторил Копрей и, деликатно прикрыв рот ладонью, зевнул.

— Ты что же, коротышка, издеваешься надо мной? — прорычал сын Зевса.

— Никак нет, — поспешно ответил посланец. — Отправляйтесь в Немею и сами расспросите местных жителей. Уверяю, каждый из них подтвердит мои слова.