А отличники сдохли первыми… (Часть 3) - Рик Рентон

с изящно подведёнными контурами и ресницами. А значит, разгорячённая алкоголем подростковая нервная система извергала просто неимоверные каскады гормонов. Префронтальная кора головная мозга и рациональное мышление, за которое она отвечала, были выключены так же надёжно, как электроприборы, лишённые доступа к сети. И сознание пары дюжин ленинских, находившихся в баре, мгновенно переместилось во времени обратно в старый добрый доисторичеcкий период. Наглухо лишённый всего этого вашего гуманизма и человеколюбия. Времена, когда борьба за внимание высокоранговой самки была также важна, как борьба за пищу или за место под солнцем. И когда поговорка о том, что в любви как на войне — все средства хороши, была как никогда актуальна.

Поэтому властные окрики и выстрелы произвели эффект, прямо противоположный тому, который ожидали охранники. Сейчас они посягнули совсем не на свободу самовыражения или на возможность социализации через унижение низкоранговых членов стаи, как не раз бывало раньше. Сейчас они посягнули на сами основы бытия самокопирующихся молекул. Дачники посягнули на возможность осеменить как нельзя более подходящую самку... Такое решительно никогда не прощалось.

И реакция на подобное возмутительное посягательство последовала незамедлительно.

Выйдя из секундного ступора, вызванного громкими звуками, стая подростков немедленно поспешила наказать тех, кто, по их мнению, считал себя более достойным распространения своих генов в популяции. Или, во всяком случае, точно пытался препятствовать распространению их собственных.

Не привыкшая к такой реакции охрана до сих пор стояла, задрав охотничьи винтовки в потолок и гневно выпучив глаза. Даже и не подумав о том, чтобы начать выцеливать кого-то в толпе, воспользовавшись драгоценными секундами общего замешательства. Поэтому первые же подлетевшие к ним гопники смогли без всяких проблем двинуть охранникам одной рукой в челюсть, а второй — вцепиться в оружие.

И ещё через миг пару самоуверенных дачников просто затоптали. А отнятое огнестрельное оружие было применено против ближайшего незнакомого лица в качестве дубины.

Засверкали первые кровавые брызги из разбитых губ и носов. Из-за поясов и голенищ вылетели блестящие острия ножей и тут же утонули в грязных куртках и олимпийках. И гневные вопли атакующих смешались со стонами и ойканьями раненых.

Но не все получившие ножевое ранение ленинские успели его почувствовать — алкоголь надёжно притуплял не только рациональное мышление, но и боль от колото-резанных ран. Заработавший удар ножом в живот тощий пацанчик, без малейшего промедления врезал обидчику локтем в нос. И тот, вполне прочувствовав боль в сломанной переносице, попятился назад, за край кучи-малы. Развивая успех и не обращая никакого внимания на торчащую из бока рукоятку, худощавый паренёк с размаху двинул врагу коленом в пах и, глядя на скорчившегося на полу подростка, издал торжествующий крик. Миллионы лет назад такой грозный сигнал предотвращал противника в нокдауне от дальнейшего сопротивления, экономя энергию как победителю, так и проигравшему. Ведь всё уже и так понятно. Но сейчас речь шла не о поединке, а о массовом побоище. И торжествующему парню тут же прилетел удар прикладом в затылок, оборвав его вой на самой высокой ноте. И отправляя на пол прямо на согнувшегося от боли супостата. И, схлопотавший удар по яйцам паренёк, воспользовался удачным моментом. Подросток превозмог боль в паху и принялся душить своего упавшего оппонента, яростно брызгая слюнями сквозь сжатые от боли зубы.

Текущий владелец винтовки тоже недолго ходил в победителях. На него налетели конкуренты по району — сразу с двух сторон. И принялись наносить удары заточками в область почек с частотой швейной машинки. Выронив винтовку, парень завизжал от боли и попытался отбиться локтями. Но его быстро смяли более крупные противники и продолжили шинковать ему бока уже лёжа на нём сверху.

Охранники давно лишились передних зубов и, вероятно уже не могли похвастаться ни одним целым ребром, утонув под толпой, топчущейся на них ногами.

И эта толпа довольно быстро снова разделилась на своих и чужих — вцепившись друг другу в воротники, подростки покатились по полу, нанося обоюдные ножевые ранения, тычки лбом в переносицу или удары кулаками в зубы. Массовые драки потерявших строй противников всегда переходят в партер гораздо быстрее, чем нам обычно показывает кинематограф.

Попятившись от кувыркающихся в брызгах крови и осколках зубов подростков, девчонки обошли меня по сторонам. Как раз вовремя — некоторые гопники, удачно не попавшие в эпицентр кучи, образовавшейся из борющихся за жизнь тел, как раз обратили своё внимание на красоток.

— Э, шкуры, чё замялись! А ну, блядь, лежать! Трусы сни... — Особенно перебравший с горячительными напитками пацан решил поуправлять процессом. До тех пор, пока соблазнительные фигурки девочек не расступились. И не пропустили вперёд мой мрачный силуэт, испытующе уставившийся гопнику в глаза сквозь прорези балаклавы.

Реакции пацана, замедленной нейротоксином, хватило только на то, чтобы поднять взгляд вверх по моей фигуре. И тут же получить с размаху коленом в приподнятый подбородок. Сомкнувшиеся от удара зубы парня почти откусили кончик алчно высунувшегося языка. Вытаращив глаза, пацан откинулся назад и упал под ноги подступающей братве.

Затоптавшие своих противников братки, подступали ко мне немного осторожнее, выставив вперёд короткие клинки. Не давая им времени на дальнейшие манёвры, я схватил с ближайшего стола две полупустые пивные бутылки. И, пользуясь преимуществом в длине рук, сразу обрушил их на головы атакующих. И выставленные вперёд ножи лишь чиркнули по провисшему над животом свитеру.

Ошалев от ударов, разбрызгавших вокруг зелёные осколки и янтарную пенную жидкость, парни отшатнулись. Но это не помешало мне наклониться ещё немного вперёд и воткнуть оставшиеся у меня в руках розочки им в шеи. Получилось не особо глубоко. Но им точно было больно. И за спиной я услышал одобрительное «Да-а-а...» от Ульяны.

Осевшие назад вслед за товарищем пацаны, привлекли всеобщее внимание к моей персоне. И теперь почти все дети, увлечённо втаптывающие в грязный пол лица охранников, обернулись на меня. Мой образ, зажавший в руках окровавленные стекляшки, должен был вызывать в них довольно противоречивые чувства. С одной стороны — я был крупнее каждого из них. С другой стороны — они были в неоспоримом большинстве. И самое главное — я сейчас совершенно явным образом стоял между ними и вожделенными самками. Инстинкт просто должен был потребовать от уцелевших гопников моей крови.

Но, за эти несколько мгновений замешательства, ситуация снова изменилась — у входа в бар нарисовались сразу шестеро вооружённых охранников, подбежавших от ближайших постов на шум драки. В том числе та парочка, которая стояла у главного входа.

— Помогите!!! Насилуют!!! — За моей спиной раздался трагичный визг Ульяны, способный вышибить остатки