Как развивать туризм в России. Диалоги с практиками - Надежда Макатрова

Я сначала хотел взять эту землю в аренду, но глава района мне говорит: «В аренду не дам, покупай. Потому что если ты возьмешь в аренду, то ты будешь несерьезно к этому делу относиться. А если ты эту землю купишь, то ты начнешь на ней что-то строить, облагораживать ее, и это хорошо». Я стал думать, что делать с этим полем. Уж больно место хорошее. Взял благословение у двух старцев и у правящего архиерея с тем уговором, что это поле должно быть обустроено для мирян, для их семейного отдыха, но для правильного отдыха, а не для привычной «развлекухи».

Поскольку я зарегистрирован как фермер, я стал развивать там сельское хозяйство, а начал с того, что завез туда коров. Там еще вообще ничего не было, даже электричества. Местные жители из соседней деревни были в шоке, наблюдая за тем, что я делаю. А я подумал: там трава – выше пояса, надо коров завести, пускай пасутся, а там посмотрим.

Надежда Макатрова: У Вас уже был опыт работы в животноводстве, или Вы в детстве ездили на каникулы в деревню?

Сергей Лаковский: В том то и дело, что нет. Я был вынужден этим заниматься, т. к. иначе это было бы нецелевое использование земли. Поэтому я и купил коров, причем хороших, породистых. Подумал, ну а кого еще заводить, не свиней же! Вдобавок у меня молочный завод. Это мы потом узнали, что, оказывается, коровы не всю траву едят, и та трава, которая у нас на поле была по пояс, им не подошла, и пришлось думать, чем их кормить. Но это было потом. А сначала, помню, везу я своих породистых коров на место, а навстречу мне везут коров на убой. Водитель смотрит на меня и на моих коров и спрашивает: «Куда таких коров везете? На гору? Там же лес!» И добавляет в ужасе: «Породистых коров – в лес!» Как сейчас помню его испуганное лицо {смеется).

А ведь в чем красота православия? В том, что с точки зрения обычного человека это похоже на абсурд. Например, зачем было Христу умирать на кресте, когда можно было раскидать всех врагов и остаться живым? Но в этом-то и смысл.

Так и у нас. Сначала коровы, потом домики, и пошло-поеха-ло. У меня всего-то было 5 млн рублей. Я даже думал сперва: «Неужели я все эти деньги должен вложить в Старую Майну? Может быть, лучше было купить что-то в Европе?» А сейчас я уже вложил 90 млн рублей. Причем у меня этих денег изначально не было, но я начал что-то делать на этой земле, и вдруг у меня основной бизнес стал расти быстрыми темпами. Я себе сказал: «Всю прибыль от основного бизнеса я буду вкладывать сюда, в "Русский берег"». И как только я это решил, так прибыль начала заметно расти, только успевай вкладывать.

Надежда Макатрова: Как Вы пришли к идее «Русского берега»? Что повлияло на его концепцию и архитектурный облик?

Сергей Лаковский: У меня это было не знание, а ощущение. Я воцерковленный человек, а это место связано с монастырем, поэтому я старался не сделать ничего такого, что не угодно Богу. Ведь раз здесь был монастырь, значит, у этого места есть Божий промысел, и важно не нарушить этой идеи. Я брал благословение у батюшки и тонко слушал свои ощущения.

Я долго думал, как же это все назвать. А когда пришло название «Русский берег», то за словом уже пошли образы и действия. Это название очень удачно прижилось. Недаром сказано в Писании, что сначала было Слово. Это название просто взяло и пришло. Мы много размышляли насчет архитектурной стилистики. Я очень рад, что мы не ушли в стилизацию, не стали строить терема, а сделали такой грубоватый стиль. Это может показаться странным, но мы взяли за основу подход американских ранчо. Суть его заключается в том, что никоим образом не надо трогать ландшафт: не надо его выравнивать, срезать или искусственно что-то насыпать и т. п. Надо вписаться в ландшафт. Не нужно строить здания, которые будут доминировать над природой, потому что это неправильно. Это принцип органического роста. Ты не сразу все спроектировал и построил, а сделал сначала первый шаг – построил первый объект. После того как он прижился, ты смотришь, что еще нужно. Так появляется другое, третье, пятое. И все это разрастается, как живой организм.

Иногда бывают удивительные вещи. Например, невозможно было на начальном этапе спроектировать наше центральное здание, т. к. непонятно было, каким оно должно быть. А позже оно как-то выросло и пристроилось ко всему остальному – к домикам, к храму. Может быть, оно не является каким-то ярким произведением архитектурного искусства, но здесь оно выглядит естественно.

Мы делали ставку на простые формы. Я думаю, что такой подход оправдан, по крайней мере, для нашего проекта. И храм мы выбрали самый простой – построили клетскую церковь, т. е. выстроенную по типу северной русской избы и максимально простую. Я изучал литературу по этому поводу и традиции русского зодчества. Причем мы нарушили пропорции, которые первоначально закладывал архитектор. Он хотел сделать храм более острым и вытянутым, чтобы получился если не деревянный шедевр, то очень изысканное здание. А мы его немножко приземлили и, можно сказать, утилизировали. Мы вытянули алтарную часть, и хотя храм несколько потерял в изяществе и пропорциях, но он стал более естественным. И в этом тоже своя прелесть.

Знаете, я понимал, что, если то, что я сделаю, будет неугодно Богу, он здесь все сожжет, а если выбор будет правильный, то место будет развиваться и притягивать людей. Так оно и вышло. Люди, один раз приехав, приезжают снова, и мы получаем необходимый экономический эффект. Люди сами нам говорят, что они поездили по разным местам, но радости там они не почувствовали, поэтому возвращаются к нам. И люди не приезжают к нам с разными низменными желаниями: просто напиться и послушать дурацкую музыку, т. к. здесь это будет выглядеть дико.

Надежда Макатрова: Я знаю, что у Вас даже есть устав. Гости его охотно соблюдают?

Сергей Лаковский: Да, люди под ним подписываются. У нас запрет на пьянство, на сквернословие, на громкую музыку, и это дает хорошую гарантию. Причем люди соглашаются на это с радостью, поскольку они понимают, что и соседи не будут этот устав нарушать. Ко мне в этом году приехал один московский генерал и снял дом на все лето, иногда только ездил по делам в Москву. И он говорит, что ему больше никуда и не хочется, он и на следующее лето уже запланировал снять дом. Или мама с дочкой (доктор и кандидат наук) приехали и остались на 2 месяца. Таких случаев у нас много.

Надежда Макатрова: Но Вы же наряду с ощущениями, наверняка, при разработке концепции учитывали, что будет, а что не будет окупаться?

Сергей Лаковский: Интеллект подключается позже, когда ты считаешь приходы-расходы. А чтобы на начальном этапе уловить идею, ты просто чувствуешь. Это не работа мысли, а работа сердца. Ведь наши предки, когда осваивали территорию, не обладали специальным образованием, не изучали бизнес-планы. Но они же все это создали, они создали цивилизацию, слушая свое сердце. В нашей культуре и нашей истории все это есть, просто современное образование и современный образ жизни настолько отдалили нас от наших корней, что мы это забыли, и поэтому у нас ничего не получается.

В данном случае у меня было четкое ощущение, что это место подходит для душевного отдыха, где возможна полноценная рекреация для русского человека, которая ему совершенно необходима. Да, иногда хорошо съездить на море, к примеру, в Турцию или в Испанию. Но здесь ты еще восстанавливаешь свой душевный слой. Дело в том, что места, которые являются духовными центрами России и где расположены знаменитые монастыри и храмы, не совсем подходят для отдыха. Предполагается, что, находясь там, человек должен совершать духовную и нравственную работу. Подчеркиваю, работу. А иногда каждому из нас нужно просто отдохнуть душой, поэтому и появляются такие объекты, как «Русский берег».

Помню, как в 2008 году, когда в стране был кризис, к нам приехал уставший губернатор, который ездил по области, и люди ему везде жаловались на кризис. Он первым делом у нас спрашивает: «А у вас что плохо? Какой у вас кризис?» А я отвечаю, что у нас нет никакого кризиса, у нас все хорошо. Губернатор был ошарашен таким ответом. А у нас действительно не было никакого кризиса, потому что это место, где не может быть кризиса.

Или другой пример: к нам приехали 20 журналистов из иностранных СМИ, включая ВВС, Аль-Джазиру и др. Они снимали репортажи о том, как в России в кризис все плохо. Я у них спрашиваю: «А что за кризис такой? Вы посмотрите вокруг! Какой здесь может быть кризис? Кризис, о котором Вы говорите, рукотворный, а здесь он никому не нужен, поэтому кризиса нет». В общем, они должны были приехать на 40 минут, а мы их еле выпроводили через три часа. Они выпили два ведра медовухи, съели жареного барана, стали петь-гулять и еле загрузились на корабль. Так у нас и происходит. Люди приезжают, им нравится, и они снова приезжают.