Том 1. Стихотворения - Константин Бальмонт

Триолеты

Твоя застенчивая нежность —В земле сокрытый водопад,В ней страсти дремлющей безбрежность.Твоя застенчивая нежность —Растущей тучи безмятежность,Цветов несмятых аромат.Твоя застенчивая нежность —Готовый вспыхнуть водопад.

Немая царственная вечностьДля нас зажгла свои огни,Любви блаженства и беспечность.Немая царственная вечностьНас увлекает в бесконечность,И в целом мире — мы одни:Немая царственная вечностьДля нас зажгла свои огни.

Любви цветок необычайный,Зачем так рано ты поблек!Твое рожденье было тайной,Любви цветок необычайный,Ты мне блеснул мечтой случайной,И я, как прежде, одинок.Любви цветок необычайный,Зачем так рано ты поблек!

Ты промелькнула, как виденье,О, юность быстрая моя,Одно сплошное заблужденье!Ты промелькнула, как виденье,И мне осталось сожаленье,И поздней мудрости змея.Ты промелькнула, как виденье,О, юность быстрая моя!

Русалки

Мы знаем страсть, но страсти не подвластны.Красою наших душ и наших тел нагихМы только будим страсть в других,А сами холодно-бесстрастны.

Любя любовь, бессильны мы любить.Мы дразним и зовем, мы вводим в заблужденье,Чтобы напиток охлажденьяЗа знойной вспышкой жадно пить.

Наш взгляд глубок и чист, как у ребенка.Мы ищем Красоты и мир для нас красив,Когда, безумца погубив,Смеемся весело и звонко.

И как светла изменчивая даль,Когда любовь и смерть мы заключим в объятье,Как сладок этот стон проклятья,Любви предсмертная печаль!

Поздно

Два сонета

О, если б кто-нибудь любил меня, как ты,В те дни далекие предчувствий и печали,Когда я полон был дыханьем красоты,И гимны ангелов заоблачных звучали.

На думы тайные мне тучки отвечали,Луна сочувственно глядела с высоты,Но струны лучшие в душе моей молчали,И призрак женщины смутил мои мечты.

И призрак женщины склонялся надо мною.Я жаждал счастия. Но призрак изменял.И много дней прошло. Ты встретилась со мною.

Я полюбил тебя. Но точно бурный вал,Предвестник гибели, какой-то голос грозноГремит насмешкою и вторит: «Поздно! Поздно!»

С неверным спутником — непрочным челноком —Пристал я к берегу и ждал успокоенья.Увы, я опоздал, застигнут был врагом:Гремучий вал скользил, дрожал от нетерпенья.

Прилива жадного кипучее волненьеОкутало меня. За легким ветеркомНахлынула гроза, и силою теченьяЯ схвачен, унесен, лежу на дне морском.

Я в Море утонул. Теперь моя стихия —Холодная вода, безмолвие, и мгла.Вокруг меня кишат чудовища морские.

Постелью служит мне подводная скала,Подводные цветы цветут без аромата.И к звездам нет пути, и к Солнцу нет возврата.

Аргули

Слушай! Уж колокол плачет вдали.Я умираю.Что мне осталось? Прижаться лицом к Аргули!Точно свеча, я горю и сгораю.

Милый мой друг,Если бездушная полночь свой сумрак раскинет вокруг,Голосу друга умершего чутко внемли,Сердцем задумчиво-нежнымБудешь ты вечно моею, о, птичка моя, Аргули!

Будь далека от земли, и крылом белоснежнымВечно скользиВ чистых пределах небесной стези.Мыслям отдайся безбрежным,Плачь и мечтай,Прочь от враждебной земли улетай.

Лучше бродить по вершинам холодным и снежным,Взор навсегда обратит к Красоте,Лучше страдать, но страдать на такой высоте,Духом мятежнымТак унестись, чтоб земля чуть виднелась вдали.О, моя птичка! Моя Аргули!

Мэри

(сонет)

Когда в глухой тиши старинного музея,Исполненный на миг несбыточной мечты,Смотрю на вечные созданья красоты,Мне кажется живой немая галерея.

И пред Мадоннами душой благоговея,Я вижу много в них священной простоты,И в книге прошлого заветные листыЧитаю я один, волнуясь и бледнея.

Так точно близ тебя душою я постиг,Что можно пережить века в единый миг,Любить и тосковать, о том сказать не смея,

И выразить всех чувств волшебных не умея, —Я вечной Красоты в тебе познал родник,Мечта художника, безмолвная камея.

«Слова смолкали на устах…»

Слова смолкали на устах,Мелькал смычок, рыдала скрипка,И возникала в двух сердцахБезумно-светлая ошибка.

И взоры жадные слилисьВ мечте, которой нет названья,И нитью зыбкою сплелись,Томясь, и не страшась признанья.

Среди толпы, среди огнейЛюбовь росла и возрастала,И скрипка, точно слившись с ней,Дрожала, пела, и рыдала.

Трубадур

Мадонна, солнце между звезд, мадонн прекрасных украшенье,Ты в сладость обращаешь скорбь, даешь и смерть и возрожденье.Как саламандра, я горю в огне любви, но не сгораю,Как лебедь, песню я пою, и после песни умираю.

Мадонна, цвет среди цветов, среди красавиц украшенье,Тебе — мой вздох, тебе — мой стих, нежней, чем утра дуновенье,Как феникс, я хочу сгореть, чтобы восстать преображенным,И для мадонны умереть, и для мадонны жить влюбленным.

Слова любви («Слова любви всегда бессвязны…»)

Слова любви всегда бессвязны,Они дрожат, они алмазны,Как в час предутренний — звезда,Они журчат, как ключ в пустыне,С начала мира и доныне,И будут первыми всегда.Всегда дробясь, повсюду цельны,Как свет, как воздух, беспредельны,Легки, как всплески в тростниках,Как взмахи птицы опьяненной,С другою птицею сплетеннойВ летучем беге, в облаках.

«Смешались дни и ночи…»

Смешались дни и ночи,Едва гляжу на свет,Видений ищут очи,Родных видений нет.

Все то, чему смеяласьВлюбленная душа,К безвестному умчалось,И плача, и спеша.

Поблекли маргаритки,Склонив головки вниз,И липкие улиткиНа листьях собрались.

И если предо мною,Над лоном сонных вод,Бессмертною ЛуноюБлистает небосвод, —

Мне кажется, что этоЛуна погибших дней,И в ней не столько света,Как скорби и теней.

И если ветер злится,И если дождь идет,Моя душа томитсяИ странно счастья ждет.

И плачут, плачут очи,И Солнца больше нет,Смешались дни и ночи,Слились и тьма, и свет.

Беатриче

(сонет)

Я полюбил тебя, лишь увидал впервыеЯ помню, шел кругом ничтожный разговор,Молчала только ты, и речи огневые,Безмолвные слова мне посылал твой взор.

За днями гасли дни Уж год прошел с тех пор.И снова шлет Весна лучи свои живые,Цветы одели вновь причудливый уборА я? Я все люблю, как прежде, как впервые.

И ты по-прежнему безмолвна и грустна,Лишь взор твой искрится и говорит порою.Не так ли иногда владычица-Луна

Свой лучезарный лик скрывает за горою, —Но и за гранью скал, склонив свое чело,Из тесной темноты она горит светло.

«Отчего нас всегда опьяняет Луна?…»