Литературная Газета 6236 (32 2009) - Газета Литературка

Русский общественный фонд Александра Солженицына выступил в 1995 году соучредителем Библиотеки-фонда "Русское зарубежье" вместе с русским парижским издательством YMCA-Рress и московским правительством. А буквально через год в архив Дома поступили уникальные документы, которые Александр Исаевич собирал, работая над "Красным колесом" - исторической эпопеей о Русской Катастрофе. Нам были подарены архивы великого князя Николая Николаевича, архив секретаря Бунина Леонида Зурова, а также архив философа Семёна Франка и другие ценнейшие материалы. Поступило к нам и множество рукописей, полученных Солженицыным на его призыв к нашим соотечественникам писать воспоминания о виденном и пережитом. Фонд пополнялся год от года и сейчас увеличился до двух тысяч единиц хранения. Александр Исаевич обещал нашим соотечественникам сохранить, обработать, издать это наследие. Помогали осуществить эту задачу Дом Русского зарубежья и издательство "Русский путь".

Исторические документы обрабатывались и вводились в научный оборот.

В двух сериях "Наше недавнее" Всероссийской мемуарной библиотеки и "Исследования новейшей русской истории" публиковались уникальные мемуары и научные труды. Из последних изданий назову книгу В. Левенштейна "По-над нарами табачный дым". Её автор юношей был осуждён за участие в якобы террористической организации, планировавшей убийство Сталина, и отбывал срок в одном из лагерей, заключённым которого был и Солженицын. Материалы другой книги - "Сквозь раскулачивание и голодомор", автор которой Дмитрий Гойченко сам был в числе "борцов" с кулаками и сеял голод, попали в наше издательство уже позже. Но если бы не Александр Исаевич, который подтвердил их достоверность, вряд ли бы мы напечатали эту исповедь палача.

Вот уже год, как нет с нами Александра Исаевича. Работа с его архивами, завещанными нам, продолжается, и стремление соответствовать его высоким требованиям исторической правды, "жизни не по лжи", сохранять во всех подробностях память о катастрофах ХХ века - это стремление, я думаю, будет расти год от года.

В этом году Дом Русского зарубежья получил статус государственного музея, где, конечно же, материалы архива Солженицына займут важное место. А видеохроника о годах эмиграции Александра Исаевича и его семьи, о возвращении изгнанников на родину! Часть уже вошла в фильм "Посольство на Таганском холме", созданный нашей киностудией "Русский путь". Но предстоит ещё большая работа средствами такого популярного жанра, как документальное кино, рассказывать нашим современникам о соотечественниках в разных странах мира.

Всё больше и больше понимает Солженицына и его правоту вся Россия. Ведь в 90-х годах была совсем другая ситуация, когда слова Александра Исаевича не были услышаны властью, не были услышаны обществом. А сейчас многие поняли довольно ясно, что Солженицын с его удивительно точным пониманием хода исторических событий был прав.

Виктор МОСКВИН, директор Дома Русского зарубежья имени Александра Солженицына

Упрямый россиянин

ПАМЯТЬ

Так назвал М. Горький Сергея Клычкова, которому исполнилось бы 120 лет. Но точнее и вернее давнее суждение Георгия Адамовича (поводы были другие) - "огненная несговорчивость" - полновластная стихия художника, определяющая его творческое поведение и "словесную походку".

Поэзия - свидетельство подлинности мира и человека. Молитвы и песни (стих!) оправдывают перед Высшим наше неуклюже-затрапезное бытие. Русский человек приходит странно, мытарски, простовато прожить, но всегда об этом гениально пропеть, "чтобы по бледным заревам искусства узнали жизни гибельный пожар" (А. Блок).

"Чистый родник народного творчества всегда был лучшим достоянием русской поэзии. Кажется, это единственная область в истории литературы, стоящая выше пристрастных вкусов и не нуждающаяся в переоценках. Но черпать непосредственно из этого родника удавалось лишь немногим - или великим, или особенно близким к первоисточнику поэтам", - писал в 1917 году Георгий Иванов. Эти слова гениального орфического русского лирика, а в ту пору правоверного акмеиста были вызваны начальным творчеством Николая Клюева, Сергея Клычкова и Сергея Есенина. Художники эти принесли в поэзию народно-крестьянский мир России. Часто Клюева, Клычкова, Есенина, Орешина и других стихотворцев называют "новокрестьянскими" поэтами, что резко сужает, огрубляет значение и значимость ими сделанного. В своё время в них видели лишь фольклорных, песенно-частушечных поэтов; наследников Кольцова, Никитина, Некрасова. Это чрезвычайно односторонне.

В их стихах крестьянская Русь заговорила языком высокого искусства, оригинального не внешним словесно-ритмическим узором или почвенными мотивами, а вольной и слаженной изобразительной и музыкальной стихией, волшебным и внятным лиризмом и духовной силой. За ними многовековая народно-религиозная культура. Они прошли искушение модернистским расцветом начала века, они книжники и начётчики, провидцы и пророки. Славянская мифология для них органична и современна. Они бросили вызов железной цивилизации, были и "последними поэтами" деревни, то есть Руси, и, может быть, последними защитниками души. Почти все они погибли, когда "коммуной вздыбленная Русь" занялась строительством земного рая. Проницательный современник заметил, что их стихи, "перестав быть песней по форме, сохраняют всю глубину и чистоту народной песни".

Эти начала могуче присутствуют в поэзии и романах Клычкова. Но его поразительное искусство обретается в тени великанов нашей словесности ХХ столетия, в тени собратьев - Есенина и Клюева. Родина помнит и знает Клычкова плохо, его, скорее, припоминают. Имя художника редко появляется в перечислительных славословиях отечественным лирикам.

В октябре 1937 года Сергей Клычков был расстрелян, в середине 50-х реабилитирован, но только почти через тридцать лет стали печататься его сочинения. Это просто дико. Разумеется, были и есть учёные и литераторы, которые много сделали для возвращения Сергея Клычкова, для его художнической явленности на родине. И здесь следует отдать должное Мишелю Никё, Наталье Солнцевой, Сергею Субботину, Константину Азадовскому. Ветер тушит свечу и раздувает костёр. В потоке времени всё подлинное, даже забытое и заброшенное на долгие десятилетия лишь вырастает и приближается к человеческому сердцу. Что ощущается и сегодня, в годовщину поэта.

Особая стать была у красавца тверяка, особая удаль, сильный характер и в высшей степени проницательный дар. На одном из московских литературных собраний 1924 года Клычков послал записку докладчику, ни больше ни меньше Андрею Белому. Да это и не записка, а вещие письмена: "Что важнее сейчас: жизнь или искусство? Что гибнет сейчас: жизнь (старая, новая или даже, может быть, уже заранее будущая) или искусство Что нужно спасать: себя, жизнь или искусство" Какова интуиция, каково смирение перед неразрешимостью

В июле 1889 года в деревне Дубровки Калязинского уезда Тверской губернии (ныне это Талдомский район Московской области) в старообрядческой семье кустаря-башмачника родился Сергей Антонович Клычков, один из значительнейших русских поэтов ХХ столетия, превосходный прозаик, отменный переводчик и просто поразительный русский характер. Со временем родители построили кирпичный дом, где ныне находится музей поэта. В этих приволжских лесных краях родина души художника. Замечательно об этом у Ахматовой (она любила Клычкова и дружила с ним): "А мне всё памятна до боли тверская скудная земля". Неслучайно сосед, товарищ Клычкова по дому Герцена в 20-30-е годы - Осип Мандельштам, - посвятил ему стихотворение из цикла "Стихи о русской поэзии": "Полюбил я лес прекрасный" И вот что интересно: если для Блока, Клюева, Есенина, Конёнкова, Воронского, Леонида Леонова, Андрея Белого, Николая Любимова, уже названных Ахматовой и Мандельштама Клычков - образчик человеческой подлинности, поэт-рыцарь, то для волчьей стаи, загнавшей и затравившей поэта в советскую пору, называвшей его столпом кулацкой литературы, классовым врагом, особенно для Осипа Бескина, главного специалиста по литературному раскулачиванию (одним словом, "мелкобескин", по язвительному пассажу Виктора Шкловского), Клычков таков, каким он предстал, с позволения сказать, в "эпиграмме":Не рви волос,

Не бейся лбом об стену

И не гнуси: "О Русь,

Святая Русь!"

Мы "журавлям" твоим

Узнали цену,

Кулацкий гусь!Добрые люди (Модест Чайковский, например) помогли крестьянскому сыну получить неплохое образование: он окончил реальное училище в Москве и поступил в Московский университет, где проучился до 1911 года. Кстати, его сокурсником был Борис Пастернак. Так иногда в одной классной комнате сходятся полюсы. В советское время жизнь Сергея Клычкова связана с Москвой. Он довольно активен и деятелен. В 20-е годы продолжают выходить его поэтические сборники, первый появился в 1910 году и назывался "Песни"; последний, "В гостях у журавлей", вышел в 1930-м. Клычков служит литсекретарём в журнале "Красная новь". Во второй половине 20-х годов были напечатаны романы Клычкова "Сахарный немец", "Чертухинский балакирь", "Князь мира". Романы произвели ошеломляющее и неожиданное впечатление. Они необыкновенны. Стихии, которые в них властвуют, необычны вообще, а в атмосфере тех лет, в атмосфере индустриализма и коллективизации, воспринимались как из ряда вон выходящие. Более того - как прорыв классового врага на литературном фронте. Свободная фантазия автора, широкое использование мифологических образов и мотивов, особая "природность", виртуозный стилизм, связанные с традициями Гоголя, Лескова, Ремизова, безбрежный вымысел и твёрдая художественная воля только в последние годы позволили увидеть в романах Клычкова прообраз того, что ныне, в связи с писаниями латиноамериканцев, называют "магическим реализмом". Тогдашних весёлых ребят грошовой марксятины всё это бесило, но особенно бесило неотвратимое: "Здесь русский дух, здесь Русью пахнет".