Классика жанра или мой служебный роман - Инна Полежаева

– Хера се… а если я его заберу, то куда я с ним?

– К себе!

– ….пипец просто… Да кто мне его отдаст?

– Я договорюсь с воспитателем! Предупрежу! У тебя паспорт с собой?

– Нет… права есть…

– Вот! – возликовала Таня. – Пойдут и права!

– Тань, да тебя ж Данил в первую очередь порвет, если он нормальный папаша, что ты его сына незнакомой тете отдала!

– Не порвет! Он не узнает! Мы побудем в ресторане, а потом я заеду к тебе и заберу Ваню…

– Жесть просто…

– Все, иди, садик тот, что через квартал отсюда, так что дуй давай, я сейчас договорюсь с воспитателем…

– Тань, а вдруг я маньячка?

– Я тебя всю жизнь знаю, и где твои родители живут знаю, не ври мне, иди в садик…

– Пипец какой-то…

Из эфирки вышла Лера. На ней было короткое красное платье.

– Что у вас тут за разборки? – спросила она.

– Все хорошо! – Таня улыбнулась так, будто муха, увидевшая мед. Видать не все Леру любят-то. – Ну, все, Маришка, договорились, давай, дуй!

Я в бешенстве прошагала мимо высокомерной Леры. Ни фига себе, договорились, называется. Короче, я даже не спросила группу и фамилию ребенка. Ну, фамилия-то как у папаши, полагаю, Никитин. А вот с группой проблема. Но предусмотрительная Таня отзвонилась мне и оповестила о том, что все улажено и группу сказала.

Я нажала отбой, а потом вспомнила, что забыла спросить о возрасте ребенка. Дело в том, что я… то ли в силу возраста из-за не проснувшегося материнства, то ли еще по какой причине, неоднозначно отношусь к маленьким детям. Они мне начинают нравиться с трех лет примерно, когда становятся похожими на людей, разговаривают, с ними можно читать, болтать, да и вообще они смешные. А вот совсем малышня, особенно груднички… Ну если только в рекламе, но в жизни…

Недавно родила моя однокурсница, взяла академ. Мы, как и положено, пошли к ней на смотрины. И вот лежит в кроватке красненький сморщенный человечек, а она говорит, что он самый красивый. Я так на нее посмотрела, вот где у человека глаза, спрашивается? Где ж он самый красивый??? Разумом я понимаю, что для меня тоже будут мои детки лучшими, но пока сего факта я принять не могу. Но что больше всего меня БЕСИТ, это когда вся свора наша собралась вокруг кроватки и началось: 'Ути, пути… ути, какие мы холёсие… у-сю-сю…'. Как я ненавижу эти сяськи-масяськи. И ведь все соглашаются, что он самый красивый сморчок на свете! Ну, сморчок, это я уж от себя добавила. Зато потом, когда мы вышли и все пошли на остановку, а кто по машинам, я сказала:

– Красивый малыш, да???

Лучшее, что услышала в ответ: 'Обычный'. Зато над кроваткой все слюни пускали пузырем. А Тема тот вообще… не буду писать его мнение о внешности бедного карапуза. Вот так и зови на смотрины! Понятно, что все хотят мамочкам радость доставить своими комплиментами в адрес малыша, но я так не могу, и за это постоянно получаю приличные порции обиды от знакомых мамочек.

А по поводу самих мам… Я думаю, их зомбируют, ибо когда они родят, не важно, что есть интересного в мире и стране. Все разговоры о горшках, пеленках. Мы пошли, мы поели, мы покакали. Черт, неужели и я буду такой?

Все это я к чему. Пока я шла в садик, меня интересовало одно – сколько лет этому Ваньке. Судя по тому, что в садик идут с двух, то… хотя, может папаша по блату и в полтора его отдал. Господи-и-и-и, а если он реветь начнет??? Вот что значит, нет младших братьев и сестер, и нет опыта в посиделках с детьми…

С такими мыслями я дошла до детского сада, вошла непонятно в какую дверь с каким-то дядей. Проще говоря, я за ним присоседилась и проскочила. Оказалось не туда. В группу, где обитал Ванька, вход был с другой стороны. Либо через главную дверь. Минут через пять поисков, я попала куда нужно. Сначала я протиснулась сквозь могучие спины пап в коридорчик, а оттуда в гардеробную.

– Здравствуйте, – сказала я тетечке, которая, наверное, была воспитателем. Она разговаривала с какой-то мамочкой.

– Добрый вечер! – она заинтересованно на меня посмотрела.

– Я за Ваней Никитиным, вам Татьяна звонила…

– Да-да-да, – она закивала, потом сказала мамаше, – минуточку…

Подошла ко мне, попросила документ, удостоверяющий личность. Я протянула права, которые лежат в кошельке уже год, а машины все так и нет. Она подошла к столу, стоявшему у стены, что-то переписала в тетрадку и вернула мне права. Затем пошла в зал, где, видимо, играли дети, ибо оттуда доносился не то чтобы шум, а просто дикий гвалт. Я посмотрела на детей, которых одевали родители, ну большенькие. Года три-четыре. Уже хорошо.

Через минуту воспитательницы вышла, держа за руку мальчишку. Я посмотрела на него. Черт, у этого тоже синие глаза. И темные волосы. Нда, бедные девочки… Сколько вас будет вздыхать по этому красавцу, когда он вырастет.

– Привет! – я бодренько улыбнулась малышу, внутренне ожидая, что он разревется при виде неизвестной тетки. Он посмотрел на меня исподлобья, подошел ко мне и спросил:

– Ты кто?

Та-а-ак, нормальный пацан! Мне уже нравится! Я присела на корточки:

– Меня зовут Марина, я пришла за тобой. Папе с дедушкой некогда, Таня… приболела, Лера работает…

– М-м-м, – промычал он, явно прикидывая, хорошо или плохо обернется для него мое явление.

– А ты мне купишь черепашек? – на своем детском наречии поинтересовался он. Я немного сместилась влево, пропуская очередную партию родителей.

– Живых что ли? – испугалась я. Это ж капец, денег-то не хватит…

– Ну, можно и живых… у меня нет черепахи… но лучше журнал про черепашек-ниндзя…

– А-а-а-а, журна-а-а-ал, та легко! Пошли! Где твой шкафчик?

Я помогла Ване натянуть комбинезон, чувствуя, что эти синие глаза меня окончательно добили и покорили. И если он попросит живую черепаху, я займу денег и куплю аж две.

Через минут пятнадцать мы вышли из садика. Меня посетила мысль, что я буду с ним делать, когда он захочет в туалет. Ибо горшка у меня нет. Это раз. И ему еще нужно вытирать попу. Это два.

– А когда мы купим журнал? – снова спросил он.

– Да хоть сейчас, – сказала я и повела его к 'Роспечати'. Помимо журнала про черепах пришлось купить еще и какой-то журнал с машиной. Блин, вот как откажешь такому синеглазому красавчику, особенно вспоминая его папу… такого же синеглазого…

Всю дорогу до остановки Ваня разглагольствовал о предыдущих выпусках, удивился, что я не ничегошеньки не знаю о чудо-черепахах и решил меня просветить на эту тему. В это время мне позвонила Маня.

– Ты где, мать?

– Ой, Маня-я-я-я, ща скажу – упадешь…

– Все-таки он гей?

– Кто?

– Начальник твой!

– Совсем??? Нет… Я забрала из садика Ваню, это сын Данила Олеговича, и мы едем с ним к нам домой…