Это я удачно попала! - Ариана Леви
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выбрали меня в качестве того, кто будет срывать яблоки, по очевидной причине: я из собравшихся - самая мелкая и худенькая, и мне не составило труда пролезть под красивым беленьким кованым заборчиком соседского участка. К слову, я уже упоминала, что здесь большинство заборов вообще отсутствовали – их заменяла живая изгородь. Но были и невысокие красивые заборчики, как этот - носившие чисто декоративную функцию. Здесь вообще люди практически не запирали двери и калитки, так что мы могли просто войти и попросить у соседей яблок – и нам бы их, я больше, чем уверена, дали. Но какой в этом интерес? А вот залезть тайком, чтобы не заметили, да своровать – совсем другое дело! Кстати, еще одна местная особенность: соседние участки с домами не примыкали друг к другу, а стояли на значительном удалении. На мой взгляд, это замечательно: никто не заглядывает в окна, сохраняется некоторая приватность. Что, учитывая невысокие заборчики – весьма кстати.
Я сорвала очередное яблоко и стала выбирать, кому из ребят его кинуть. Внизу на меня смотрели в ожидании Эван, Маила – та самая девочка из магазина, её младший братик Стэв, а также Норис и Нора – мальчик и девочка, близнецы лет семи-восьми. Последние дружили с Эваном и ходили с ним в один класс. У всех уже были переполнены: у ребят – рубашки, у девчонок – подолы, и кому кинуть ещё яблоко, я не могла решить. В итоге последнее яблоко я сунула к себе в карман и стала потихоньку спускаться. И, конечно же, по закону подлости, именно в этот момент кто-то из соседей решил выйти в сад. Я оглянулась, одновременно ставя ногу на ветку, но промахнулась и почувствовала, что нога проскальзывает и зависает в воздухе. Вторая нога от неожиданности тоже сорвалась, и я повисла на руках. Подо мной – метра полтора, что для взрослого человека не расстояние, но для меня нынешней – ого-го! И мои пальчики, не способные долго удерживать вес моего тела, потихоньку разжимаются…
Конечно, я упала. Думала, сильно ударюсь, возможно, даже сломаю себе что-то – но нет. Я словно приземлилась на мягкую подушку, хотя точно видела, что подо мной только земля – и никаких подушек. Интересно, что всё произошло так быстро, что я не успела ни испугаться толком, ни даже закричать – видимо, бурлил адреналин. А вот за забором раздался дружный «Ах!»
На адреналине же я встала, отряхнулась, даже огляделась вокруг, убедившись, что меня никто не заметил, а потом змеей пролезла под оградой - тем же путём, что и залезала. Кто бы там ни открывал дверь из соседей, но он уже ушёл, и, судя по всему, наша вылазка осталась незамеченной.
Мои новые друзья встретили меня взволнованными взглядами, и наперебой стали шепотом спрашивать, всё ли со мной в порядке. Все, кроме Эвана – тот, почему-то весь бледный, сидел на земле, а рядом валялись рассыпанные яблоки. Я подумала, что мальчику стало плохо от испуга, и кинулась к нему, но Эван уже пришёл в себя. Вместе мы подобрали рассыпанные им яблоки, и рванули с места преступления.
Как мне потом объяснили ребята, Эвану стало плохо из-за использования магии. Он испугался за меня, когда я стала падать, и смягчил падение. При этом, как я поняла, ребёнок действовал интуитивно, потому что в таком юном возрасте магия еще слабо развита, и обучать детей начинают значительно позже.
Кстати, с ребятами мы объяснялись на смеси русского или, как говорят местные, найде и всеобщего или, как его еще называют, сайде. Какие-то русские слова знали они, какие-то из всеобщего - уже выучила я. Но я планировала начать полностью изъяснятся на сайде: ведь лучший способ выучить язык – это общаться на нём с носителями. Дети нормально отнеслись к тому, что я не знаю местного языка, не увидев в этом ничего странного. Препятствием для общения это тоже не явилось. Так что я стала много свободного времени проводить с ребятней. И, мне кажется, что это общение на меня сильно повлияло: я и сама стала вести себя не как взрослый человек, а как ребёнок. И мне это нравилось!
Наверное, в каждом взрослом сидит вот такой вот ребёнок, который еще не наигрался, не набаловался, не получил свою долю детских приключений. Помню, что, будучи уже взрослой женщиной, и проходя мимо детских площадок, я иногда испытывала желание прокатиться на качели или съехать с горки, но меня останавливало то, что это будет выглядеть глупо. И я с завистью смотрела на родителей с детьми, которые лепили с ними снеговика или катились вместе с горы на санках – якобы за компанию. Но я-то видела, что они и сами от этого процесса получают удовольствие! Может, люди заводят себе детей для того, чтобы самим еще немного без палева поиграть в куклы и машинки, покачаться на качелях? Шучу, конечно, но, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки.
На следующий день у всей нашей компании после зелёных яблок болели животы. Так вот мы и жили.
К слову, я выяснила, что с возрастом тут что-то не так. Например, Эниза была твёрдо уверена, что мне не меньше десяти, но не больше двенадцати. Самой Энизе – та дам! – оказалось двадцать пять, хотя я бы ей не дала больше шестнадцати. И при этом ей до совершеннолетия восемь лет, то есть возраст совершеннолетия здесь – тридцать три года! Эван мне по секрету сказал, что он уже большой, и ему – пятнадцать. Пятнадцать! Да ему от силы девять. «Десятилетней» Маиле оказалось семнадцать, её младшему брату – двенадцать. А дедушке Якову в этом году исполняется сто семь!
В общем, я поняла, что либо тут как-то иначе исчисляется время, либо люди взрослеют и растут намного медленнее, чем на Земле. Гипотеза по поводу иного летоисчисления не нашла подтверждения. Здесь также четыре сезона – правда, в наших краях зима настолько мягкая, что цветы цветут круглый год. Потому-то у всех такие роскошные сады. В сутках же, по ощущениям, примерно столько же часов, сколько у нас, а в году дней ровно триста шестьдесят. Даже учитывая эти потерявшиеся пять дней, за десять лет их набежит всего полтора
