Когда молчит совесть - Видади Бабанлы

"А у тебя самого гонора хоть отбавляй, - подумал Вугар. - Недаром говорят: если слепой слепого не обзовет слепым, у него сердце от горя лопнет!" И он с трудом удержался, чтобы не сказать это вслух.

А Зия Лалаев разошелся:

- Заметил, с каким пафосом выступал он против тебя? Каких только обвинений не налепил! И это ученый с положением, с званием профессора! Как нелогична его речь! Он из кожи лез, чтобы убедить всех в несостоятельности твоей работы, доказать, что это абсурд, грубая никчемная затея. Догадываешься, почему он так неистовствовал? Да потому, что больше всего на свете боится, что в науку придут новые талантливые люди. Злой дух, он вечно за свое положение! А вдруг в один Далеко не прекрасный день такие молодые ученые, как я, прижмут его к стенке и скажут: уважаемый Бадирбейли, то, что вы сделали в науке, равно нулю! Не пора ли сдать вас в утиль сырье?

Вугар впервые улыбнулся. За все время длинной речи Зия. Его рассмешило то, что этот сорокалетний человек с поседевшей головой называет себя молодым. Но Лалаев по-своему истолковал улыбку Вугара.

- Да, да! Не смейся. Тут нет ничего смешного! - Он понизил голос. Старый хрыч не такой уж безумец, как мы все думаем. О, это большая каналья! Думаешь, сегодня на совещании он хотел тебя изничтожить? Не-т, милый! Он надеялся одним выстрелом двух зайцев убить. Заронив сомнение в ценности твоего изобретения, он хотел скомпрометировать научного руководителя и доказать его несостоятельность. Бадирбейли ненавидит Сохраба-дадаша. Гюнашли как бельмо на его старом глазу. Денно и нощно распространяет Бадирбейли грязные небылицы про Гюнашли, каждую минуту готов сунуть палку в спицы его колеса... Почему? За что? Завидует! Гюнашли любят, уважают, а Бадирбейли терпеть не могут. Сохраб Гюнашли, видите ли, строит завод за заводом, а Бадирбейли это не удается... Сохраба Гюнашли избрали членом-корреспондентом Академии наук, а Башира Бадирбейли нет! Изобретения Сохраба Гюнашли удостоены Государственных премий, а работы Бадирбейли нет! Беда Бадирбейли заключается в том, что он не может и не хочет понять того, что не стоит мизинца своего соперника. Если на одну чашу, весов положить научные труды Гюнашли, а на другую самого Бадирбейли, то чаша, на которую лягут книги Гюнашли, перетянет. Этот заядлый консерватор не желает усвоить простую истину. Гюнашли науке отдает все: силу, здоровье, талант, энергию. Он трудится, не зная ни дня, ни ночи. Да если у тебя, Бадирбейли, есть талант, умение, прояви их, кто мешает? Кто за руку держит? Занимайся спокойно своим делом, не обращай ни на кого внимания. Этот прохвост и меня одно время преследовал, назло Сохрабу-дадашу хотел угробить. Но не вышло! Я защитил диссертацию, теперь сам черт мне не брат. Мой авторитет куда прочнее его. Меня все любят и уважают. Мое имя в первом десятке самых уважаемых химиков...

Лалаев гордо похлопал себя по груди. Исполненный уважения к себе, он стал читать Вугару наставления:

- Не советую, друг мой, впадать в отчаяние. Пусть живет и бодрствует Сохраб-дадаш. Пока тень его осеняет наши головы, пока горячо его дыхание, не страшна нам никакая сволочь! Сохраб-дадаш - наша опора, наша защита. Не придавай значения глупым вылазкам. Вершину горы омывают дожди и студят снега, а она продолжает выситься над всеми. Я не случайно так долго задержал тебя, хочу, чтобы знал, кто тебе друг, а кто враг. Запомни: таких, как Бадирбейли, немало. Потому было бы легкомыслием возлагать надежды только на собственный талант. Опора и еще раз опора! Заруби это на носу!

Они спустились на первый этаж. Лалаев по-военному приложил руку к виску, откозырял Вугару, круто повернул налево и поспешил прочь. Но, не сделав и пяти шагов, возвратился.

- Склероз, склероз!... - засмеялся он. - Главное-то чуть не был. Должен сообщить тебе весьма важную новость. Впрочем, такую новость причитается магарыч. Ну, да ты человек свой, придет время - отплатишь. - Он снова засмеялся, его толстая шея расползлась и вросла в плечи. Прищурив левый глаз, Зия продолжал: - Ты очень... хи-хи-хи... понравился нашей Мархамат хи-хи-хи... Со вчерашнего дня она то и дело тебя вспоминает. Ну, что еще тебе нужно, дружок? Вот везет так везет! - Лалаев многозначительно подмигнул Вугару. - Салют!

Вугар знал: самовлюбленный, заносчивый Зия ни за что не стал бы распинаться перед таким "молокососом", как он, не будь на то весьма серьезных причин. Витиеватые речи, многозначительные намеки - все это, конечно, не случайно. Так что же произошло? Почему вдруг высокомерие и гордость покинули Зия Лалаева и он стал так ласков и доброжелателен? Однако у Вугара не было ни времени, ни охоты раздумывать над подобными вопросами. Спор, возникший на заседании ученого совета, вконец расстроил его. Он понимал, что отныне возникли трудности и препятствия, которые будет не так-то легко преодолеть. Все, что происходило сегодня, являлось своеобразной репетицией - определились силы нападающие и защищающие. Это была своего рода тренировка перед раундом, когда работа будет закончена и представлена к защите. Тогда-то и предстоит настоящее сражение.

Профессор Бадирбейли, несомненно, сделает все, чтобы увеличить количество своих сторонников. И кто знает, какие еще обвинения предъявит он Вугару? При этой мысли кровь останавливалась в жилах.

Он вышел на улицу. На душе тоскливо и неспокойно. Еще утром, едва проснувшись, Вугар с тревогой подумал о том, что говорили вчера родители Арзу после его ухода. Не опьянел ли он, не наговорил ли глупостей, не допустил ли какой бестактности? Сейчас, едва он покинул стены института, эти вопросы снова завертелись в мозгу, оттеснив на время деловые заботы. Вугар хотел немедленно позвонить Арзу по телефону, но, взглянув на часы, понял, что она еще не вернулась из университета, и решил отложить звонок до вечера. Чтобы не терять времени, он отправился в библиотеку Академии наук.

Вчера Вугар заказал в архиве несколько редких книг, вероятно, их уже приготовили и, если сегодня не взять, книги сдадут обратно в архив.

Подходя к дому, известному в городе под названием "Монолит", Вугар столкнулся с Арзу. Счастливая случайность обрадовала его.

- Арзу?! - удивленно воскликнул он.

Веселый смех был ответом. Упругие плечи Арзу вздрагивали под шелковой блузкой.

- Почему ты смеешься? Что случилось?

- Салам, Вугар! - с трудом подавив звонкий смех, ответила Арзу и рассмеялась. - Я давно наблюдаю за тобой! Поглядеть со стороны, так ты спишь на ходу. Идешь, идешь и вдруг ни с того ни с сего останавливаешься... О чем задумался?

Обрадованный встречей, Вугар, казалось, не слышал ее слов и на ее вопрос ответил вопросом:

- Куда направляешься, Арзу?

- Не направляюсь, а возвращаюсь! - продолжала смеяться Арзу. Теперь она смеялась над его растерянностью. - Из университета возвращаюсь домой, или не видишь - вот книги, тетради!

- Не вижу... - растерянно ответил Вугар. - Почему же ты идешь в эту сторону? Твой дом в прямо противоположном на правлении.

- Тебя хотелось повидать...

- Меня? - Вугар ничего не понимал, поведение девушки казалось ему весьма странным.

- Не веришь? - Арзу заглянула ему в глаза, и в ее взгляде он прочел упрек. Взяв теплую маленькую ладошку в свои руки, он ласково улыбнулся.

- Да как я смею не верить тебе! Раз так говоришь, значит, правда!

Арзу стала серьезной.

- Клянусь жизнью, я не шучу! Я и сама не знаю, как это получилось. Вышла из университета, хотела идти домой, вдруг точно кто-то в сердце толкнул: "Вернись, скорее вернись, Вугар идет тебе навстречу!" А мне почему-то именно сегодня так хотелось увидеть тебя...

- Арзу, родная моя, говорят: сердце сердцу весть подает. Я и раньше часто слышал об этом, но только сейчас понял их смысл. Мне тоже так нужно было увидеться с тобой, я собирался позвонить, но потом подумал - рано, еще нет дома.

Арзу улыбалась ласково и радостно. Они долго шли молча. Наконец Вугар нарушил молчание:

- Арзу, вчера после моего ухода что говорили обо мне твои родители?

Арзу удивленно подняла на Вугара свои большие глаза:

- Не знаю! А что они должны были говорить?

- И я не знаю... - Вугар помолчал, в горле пересохло, он проглотил слюну и продолжал: - Я думал... ну... а вдруг выпил лишнего, наболтал глупостей...

Улыбка снова тронула губы Арзу, но она мгновенно погасила ее и, притворяясь серьезной, заговорила:

- Зачем напоминаешь об этом? Или мало того, что вчера мне пришлось краснеть за тебя? Ты был так пьян, так пьян... Прыгал как сумасшедший, шумел, кричал. А что говорил! Нет, я не могу повторить! Оскандалились мы перед гостями...

- Правда? - Вугар побагровел. - Ты не шутишь?

- Какие шутки! От стыда я готова была забиться в мышиную нору... Меня бросало то в жар, то в холод...

Вугар опустил голову, щеки его горели, с губ готовы были сорваться слова покаяния. Он взял Арзу за руку и вдруг почувствовал, что рука ее вздрагивает. Он резко поднял голову и взглянул в глаза Арзу. Она не выдержала его взгляда и весело расхохоталась. Вугар понял, что Арзу подшутила над ним, и тоже рассмеялся: