Иван Бровкин на целине - Георгий Мдивани

— Я — механик. Могу быть шофёром, трактористом, комбайнёром. Могу кое-что и по ремонту…

— Значит, невесту забирать едете. А как её звать?

— Полина Кузьминична, она по торговой линии.

— А-а! Полина Кузьминична! А вы, случайно, не Захар Силыч будете?

— Он самый! — восклицает Захар и дружески хлопает Барабанова по плечу.

— Да… жестокий вы, оказывается, человек, Захар Силыч…

— Как это — жестокий? — удивляется Захар.

— Заставляете страдать девушку.

— Ничего, это на пользу, — отвечает Захар, — товарищ… Как тебя по имени?

— Сергей Владимирович.

— Ничего, Серёженька, — Захар снова хлопает Барабанова по плечу. — Любить крепче будет… С бабами так и надо.

— Может, покуда вы плавали, она замуж вышла? — с улыбкой спрашивает Барабанов.

— Этого быть не может! — убеждённо говорит Захар. — Моя Полиночка за другого не пойдёт. Я-то её хорошо знаю, — она меня никогда не подводила! Я на ней женюсь — и амба! Моё слово закон; она это знает. Пора пришвартовываться, надо бросать якорь.

— Пришвартовывайтесь к нам.

— К вам? — морщится Захар. — Рыба ищет где глубже, а человек — где лучше. Понимаешь, Серёжа, такое положение… а ты говоришь, что у вас… — он опять сделал неопределенный жест левой рукой, — с этим не все благополучно… Расходы были большие… Понимаешь, я сейчас вроде как на мели. Разные города, разные страны… разные напитки: английский виски, ямайский ром, испанский херес, французское шампанское… разные джины, коньяки, бургундские и тому подобные квасы… А всё это денег стоило. И вот возвращаюсь гол как сокол. Сам понимаешь — без халтуры не обойдёшься!

— Значит, любите выпить?

— Как тебе сказать, — отвечает Захар Силыч. — А ты что, не любишь, что ли? Святоша! — и, смеясь, ударяет Барабанова по спине. — Какой шофёр не любит выпить! Ты кого возишь?

— Разных…

— Это хорошо… так выгоднее, — деловито замечает Захар.

Машина подъехала к совхозу. Открылся большой, красивый посёлок «Молодёжный».

— Это «Молодёжный»? — спрашивает Захар.

— Да, «Молодёжный», — отвечает Барабанов.

Они свернули на центральную улицу, по обе стороны которой расположились красивые одноэтажные домики с широкими окнами и палисадниками, а в них цветы и зелёные пирамиды молодых тополей.

— Ну, как? Ваша деревня лучше? — спрашивает Барабанов Захара.

— Чьи эти дома?

— Новосёлов, — отвечает Барабанов. — А вот и дом Полины Кузьминичны.

Машина останавливается у маленького нарядного знакомого нам домика Полины.

Захар удивлённо смотрит.

— Она что, Полина… арендует?..

— Почему — арендует. Это её собственный дом.

— Врёшь!

— Ей-богу, собственный… — смеётся Барабанов.

Выходя из машины, Захар подходит к дому. Дверь закрыта. Он с силой стучит.

Барабанов тоже вышел из машины.

— Нет её дома. Наверно, на работе.

Захар, как настоящий хозяин, проверяет оконные рамы, постукивает по стенам, заглядывает через кружевные занавески, стараясь разглядеть, что там внутри.

— А у тебя нет каких-нибудь ключей?

— Ключи есть, не знаю, подойдут ли? — и Барабанов вынимает из кармана связку ключей.

Первым же ключом Захар открывает дверь.

— Вот здорово! — радуется он.

Он входит в маленькую чистую переднюю, где висит пальто и шляпа Полины и, пройдя в коридор, оказывается в кухне.

Следом за ним — Барабанов.

Белая, чистенькая кухня с плитой. За стеклянным шкафчиком виднеются кастрюли и кухонная утварь. Полы здесь выкрашены красной краской.

Захар наследил; улыбаясь, он медленно отступает назад, снова выходит в коридор, идёт дальше, открывает следующую дверь и попадает в ванную комнату.

По пятам за ним следует Барабанов.

Захар поворачивает кран, в ванну хлынула вода.

— Молодчина баба!

— Да, молодчина! — отвечает Барабанов.

Они снова выходят в коридор и попадают в большую комнату. На окнах — ажурные накрахмаленные занавески. В углу, на столике, — радиоприемник «Мир»; красивый стол со стульями, диван — словом, комната хоть и обставлена чрезмерно пестро, но во всём чувствуется заботливая женская рука.

— Ну, как? — спрашивает Барабанов удивлённого Захара.

Захар пожимает плечами и многозначительно качает головой.

Они входят в другую комнату. Здесь большая двухспальная кровать, покрытая широким покрывалом и множеством подушек.

Захару, видимо, больше всего понравилась кровать. Он обходит её кругом, нагибается и, растопырив пальцы, обеими руками пробует мягкость постели. Она мягкая. Его руки до локтей тонут в перине.

Умиленными глазами он смотрит на Барабанова.

— Вот это рай! Понимаешь, Серёжа! Об этом я мечтал всю жизнь. Хоть один раз, хоть одну ночь выспаться по-человечески…

Вдруг его лицо становится серьёзным и в глазах возникает подозрение. Продолжая оставаться в том же положении, с утонувшими по локти в перине руками, Захар с опаской спрашивает:

— А ты что, здесь часто бываешь?..

— Бываю, — весело отвечает Барабанов, не поняв намека, и добавляет: — Ну, пошли к Полине!

Барабанов выходит из комнаты. За ним — Захар. Кажется, что Захара уже ничто не радует. Он идёт угрюмый и задумчивый, вертя в руках ключ, который ему дал Барабанов.

Закрывая наружную дверь, Захар в упор глядит на Барабанова и спрашивает:

— А ты где живешь?

— Я? На этой же улице, недалеко.

Захар вдруг рванулся, схватил Барабанова за грудь, притянул к себе и, заглядывая ему в глаза, злым шёпотом цедит сквозь зубы:

— Ты мне скажи как мужчина мужчине. Надо мной в посёлке не будут издеваться, когда я женюсь на ней? Барабанов наконец понял, в чём дело, и засмеялся:

— Что вы, Захар Силыч?.. Можете ходить, гордо подняв голову. За Полину можно не беспокоиться. Это — человек! Она вас никогда не подведёт.

Захар дружески хлопает его по плечу:

— Верю шофёрскому слову! Верю, Серёжа! И они пошли к машине.

В обширном, светлом зале столовой, обставленной новой изящной мебелью, несколько официанток в белых передниках накрывают столики.

Открывается дверь. Входят Барабанов и Захар.

— Здравствуйте, девушки!

— Здравствуйте, Сергей Владимирович, — отвечают они хором.

— Где заведующая?

— Сейчас… сейчас, Сергей Владимирович, — говорит низкорослая девушка и бежит к кухне.

Поглядев на девушек, Захар моргнул глазом Барабанову:

— Ничего, старина! Девушки здесь, оказывается, неплохие… А я думал… целина…

Барабанов смущается:

— Что вы, Захар Силыч!

Захар вдруг начал хохотать.

— Вот святоша! Знаю я тебя…

В это время в белом халате, с белой повязкой на голове показалась Полина. Увидев Захара, она замерла. Она не может выговорить ни слова; не может двинуться с места; она потеряла дар речи.

Захар, широко раскрыв руки, бежит к ней:

— Полиночка! Радость моя!

Он хватает её за талию, поднимает и смотрит на неё снизу вверх.

Полина смутилась — ей неудобно перед директором, перед подругами. Она не знает, что делать, как высвободиться из объятий Захара. Она болтает ногами, трясёт Захара за плечи, бормочет:

— Ты что, с ума сошел? Неудобно… я же на работе… стыдно… люди!..

— Эй, люди!.. — кричит Захар. — Люди добрые! — радостно кричит он.

Потом вдруг опускает руки. Полина сползает вниз, и, когда их головы поравнялись, Захар снова привлекает её к себе и крепко целует.

Полина еле вырвалась из его объятий и, краснея от смущения, поворачивается к Барабанову и говорит:

— Вы нас простите, товарищ директор.

— Что? — еле выговаривает смущённый Захар.

— Ничего, ничего, — отвечает Барабанов и выходит из столовой.

— Какой он директор? Чей директор? — спрашивает взбудораженный Захар.

— Директор нашего совхоза, Барабанов, Сергей Владимирович.

— Полундра! — кричит Захар. — Пропал я! — и обессиленный падает на стул. — Вот тебе и халтура!

Распахивается дверь. Вбегает Бровкин.

Захар, увидев Ивана, восклицает:

— Ваня! Друг! — и Захар бросается к нему. Они крепко обнимаются.

— Здравствуй, Захар Силыч! — высвободившись из могучих объятий Захара, говорит Иван.

Захар, осмотрев Бровкина с ног до головы, пожимает плечами.

— А ты такой же… ничуть не изменился. Ну, ничего, — похлопал он Ивана по плечу. — Я приехал! При мне тебя, брат, никто не обидит, — ты ведь знаешь Захара!

— Эх, Захар, Захар! — говорит Полина. — Ваня у нас теперь большой начальник.

Захар недоверчиво смотрит на Ивана.

— Это ты начальник?

— Я, — с гордостью отвечает Иван.

— Он теперь бригадир, — говорит Полина.

Захар с почтением смотрит на своего друга и ударяет кулаком по столу.