Устранитель зла - Николай Басов

— Я не берусь объяснить; вы не понимаете логики животных, но это было бы невозможно.

Почему-то сейчас, в состоянии сосредоточенности, Лотар ни о чём другом думать не мог. Он спросил снова:

— Они не дали бы тебе тело волчицы?

— Нет. Я могла бы его и так забрать.

— Может, они не навели бы тебя на нас? — спросил Сухмет.

— Я плохо ориентируюсь в этом мире, но тебя, Желтоголовый, чувствую всегда.

Так, кажется, они оказались перед неразрешимой загадкой, не стоило тратить на неё силы. Лотар решил просто поменять тему:

— Ду-Лиа, почему я?

— Это долг.

— Если это долг, почему я раньше ничего об этом даже не подозревал?

Виана стала слегка уставать. Она, кажется, была очень спокойным существом, но это не значило, что она не способна была сердиться.

— Ты, как и все остальные в твоём положении, должен об этом узнавать, когда отправляешься выполнять своё предназначение. Не раньше.

Лотар подумал и всё-таки решился задать ещё вопрос:

— Теперь ты всё время будешь со мной?

— Долгое время.

— Значит, это и есть его предназначение? — спросил Сухмет. — Кстати, что из этого получится?

“Он решил болтать без умолку”, — с лёгкой досадой подумал про старика Лотар.

— Знаешь, госпожа Ду-Лиа, дело-то очень трудное, и я не уверен. По Яйцу Несбывшегося искоса это не прочтёшь, а впрямую спрашивать страшно — насторожу противника.

Ду-Лиа вздохнула, она склонна была понимать речь людей лишь в малых дозах.

— Идите дорогой, которая стелется под ноги.

Желтоголовый наконец догадался, что больше они ничего от вианы сегодня не добьются. К тому же волчица вдруг подползла к его ногам, выбрала себе удобную впадинку между двумя камнями и совсем по-собачьи свернулась калачиком, укрыв нос хвостом.

Неожиданно Лотар понял, что просидел так не очень долго, может быть, минут пять. У него даже не успело затечь тело, но ощущение чуждости, какое бывает при очень глубоких медитациях, уже появилось. Руки казались неимоверно тяжёлыми, голова существовала как бы сама по себе, даже мысли словно бы принадлежали другому человеку.

Азмир вдруг громко спросил:

— Она что, так и будет теперь с нами?

Лотар встал, присел пару раз, посмотрел на пустынника. Их проводник определённо не понимал, что тут происходило, и боялся волчицы. Боялся до тошноты, до потемнения в глазах. На всякий случай Желтоголовый сказал:

— Она ничего не сделает тебе, если мысли твои чисты. Азмир сразу насторожился:

— Что ты хочешь этим сказать?

Продолжать этот разговор не было смысла. Всему виной было то, что сознание Азмира было наглухо зажато какой-то одной, очень простой, как деньги, и печальной, как несбывшаяся любовь, мыслью. Но вот какой, Лотар разобрать не мог. И даже Сухмет не мог. Он вообще сказал, что некоторые очень прямые, даже примитивные состояния ума не прочитываются, как самая изощрённая ментальная маскировка. Впрочем, все виды маскировки, если вдуматься, именно на этом и строились.

Как бы там ни было, Лотар пустыннику не верил. Он и сам не мог бы объяснить почему, но вот не верил, и всё. Хотя видимых причин для этого не было и даже, совсем наоборот, были все основания полагать, что их новый спутник ещё не раз выручит их, как выручил уже один раз.

Лотар подумал, что Азмиру очень не понравится то, что он скажет, но всё-таки произнёс твёрдым, уверенным тоном:

— Более того, о ней теперь ещё и заботиться придётся. Она нашу смесь есть не сможет: в ней есть чеснок от цинги и она слишком сладкая… Нам придётся прямо сейчас добыть для неё еды, она отощала.

Азмир вскинулся:

— Вот пусть волчица и добывает нам еду, а я не слуга! Но стоило Лотару приготовить пяток охотничьих дротиков и поправить амуницию, намереваясь выследить горного яка или архара, как Азмир тут же стал приводить себя в порядок, собираясь его сопровождать.

— Нет, — решил Лотар, — знаешь, скоро стемнеет, оставайся в лагере. Если хочешь помочь, займись дровами. А я…

Желтоголовый не докончил, а просто ушёл в ту сторону, где, как ему показалось, он может найти какую-то добычу. Он бродил почти до полуночи, пока не отыскал небольшую пещерку, в которой убил молодого яка. Со всей тушей дойти до лагеря он уже не мог, даже нарастив себе дополнительные мускулы. Но и того, что он принёс, должно было всем хватить на неделю, не меньше. Мясо яка хоть и жестковатое, но вполне питательное.

Азмир справился с костром, и топлива у них оказалось вполне достаточно, чтобы приготовить несколько кусков ячины впрок.

Запах крови разбудил виану. Вернее, волчицу. Вернее, то создание, которое теперь составляло единую сущность с общими проблемами выживания. Она выбрала себе изрядный кус ноги с костью и твёрдыми, как камень, сухожилиями и вгрызлась в него, с удовольствием взрыкивая от проснувшейся вдруг свирепой жадности.

Когда она насытилась, то совершенно не по-звериному подошла к костру чтобы погреться. Увидев около огня её окровавленную морду, которую волчица всё время облизывала шершавым длинным языком, Азмир забился между камнями и притворился спящим, хотя долго ещё прислушивался к звукам лагеря, в котором для него ничего не происходило.

Для остальных же происходило довольно многое. Так получилось, что, вдохнув в Рубоса немного сил, Сухмет и его сделал вполне понимающим разговор Лотара с вианой, хотя высказываться мирамец, конечно, не мог, для этого у него не хватало техники.

Тем временем Лотар, тщательно подготовившись, спросил:

— Виана, где замок Хифероа?

Волчица подняла на него невыразительные глаза хищника, ещё раз облизнулась, вспоминая сытный ужин, и ответила своим нежным, щебечущие девичьим голоском:

— Смотри внимательно, но не верь своим глазам. Лотару больше ничего не удалось от неё добиться. Спустя полчаса он бросил свои расспросы и лишь тогда заметил, что Сухмета поблизости не было. Он нашёл восточника почти на краю обрыва, в очень сложной медитативной позе, означающей готовность подчиняться или учить верховные законы Вселенной. От него валил пар, как от кипящей воды.

Лотар повернулся к Ди, который, как всегда, не отходил от старика далеко:

— Он не замёрзнет?

— Я прослежу, — с поклоном ответил фой и добавил: — Он гораздо сильнее, чем мы о нём думаем, он и сам вполне справится с холодом.

Лотар вспомнил горных отшельников, которые в самые морозные ночи учили своё тело не поддаваться холоду, набрасывая на себя смоченные ледяной водой попоны, и ушёл спать. Засыпая, он с лёгким удовлетворением подумал, что, если бы не тренировался так много и настойчиво, сегодня они бы легли спать, не поужинав свежим мясом. Просто у него не хватило бы сил выследить добычу в этом диком и пустынном краю, завалить и принести в лагерь.