Без свидетелей - Дороти Сэйерс

— Но я и сама ничего об этом не знаю, — спокойно ответила мисс Виттейкер. — Кто сообщил тебе эту удивительную новость?

— Миссис Писруд сказала, что она слышала это от… — тут мисс Финдлейтер оказалась в затруднительном положении. Она еще не была представлена мисс Климпсон и не знала, как называть последнюю в ее присутствии. «Эта леди»? Но так обычно говорят продавщицы. «Мисс Климпсон» тоже исключалось, потому что официально предполагалось, что мисс Финдлейтер еще не знает этого имени. А сказать «новая пансионерка миссис Бадж» в данных обстоятельствах было явно невозможно. Мисс Финдлейтер на минуту заколебалась, обратилась к самой мисс Климпсон, как бы ища у нее поддержки:

— О, это наша новая помощница! Вы позволите мне представиться самой? Я терпеть не могу формальностей, а вы? В общем-то, если человек участвует в трудовой благотворительной акции под патронажем викария, это уже само по себе может служить рекомендацией, не правда ли? Вы, я полагаю, мисс Климпсон? Очень рада с вами познакомиться! Мэри, это правда или нет — ну, что ты решила сдать мисс Климпсон свой дом, а сама переехать в Олфорд, на ферму, разводить кур?

— Насколько мне известно, нет. Мы с мисс Климпсон сегодня вообще впервые встретились. — Тон, которым были сказаны эти слова, наводил на мысль, что будь на то воля мисс Виттейкер, эта первая встреча стала бы и последней.

—Ах, дорогая! — вскричала младшая мисс Финдлейтер (надо отметить, что эта коротко стриженная, светловолосая девица отличалась поистине жеребячьей игривостью). — Кажется, я ляпнула что-то совсем некстати. Но миссис Писгуд именно так и сказала — что якобы все уже решено. — И мисс Финдлейтер снова повернулась к мисс Климпсон, как бы прося ее подтвердить правильность своих слов.

— Это совсем не так! — вскричала старая леди. — Что теперь подумает обо мне, мисс Виттейкер? Совершенно исключено, чтобы я могла сказать такую невозможную вещь. Я только однажды упомянула — совершенно случайно — что ищу, вернее сказать, хотела бы начать поиски дома, который можно снять поближе к церкви — чтобы удобнее было ходить к заутрене. И тут кто-то, я даже не помню, кто, высказал предположение (предположение, и не более того), что вы могли бы — конечно, не сейчас, но когда-нибудь, в перспективе — изъявить желание переехать из этого дома. Уверяю вас, это все.

Произнося эту оправдательную речь, мисс Климпсон не могла не погрешить против истины и даже отчасти впала в грех лицемерия; но она успокоила свою совесть, воспользовавшись несколько иезуитским доводом, что на нее возложена слишком большая ответственность.

— Мисс Маргэтройд, — добавила она, — тут же меня поправила. Она объяснила, что вы и не думать об этом не думали, а если бы и решили это сделать, то прежде всего рассказали бы обо всем ей.

Мисс Виттейкер рассмеялась.

— Но это неправда, — произнесла она, — прежде всего я рассказала бы об этом своему агенту по недвижимости. Да, у меня действительно была такая идея, но я еще не предпринимала никаких конкретных шагов.

— Так значит, ты думаешь об этом всерьез? — воскликнула мисс Финдлейтер. — Как бы мне хотелось, чтобы это оказалось правдой! Если ты и правда заведешь ферму, я попрошу тебя взять меня на работу. Меня уже просто тошнит от этого дурацкого тенниса и прочей чепухи, я хочу жить в первозданной простоте, поближе к земле. Вы читали Шейлу Кэй-Смит?

Мисс Климпсон призналась, что не читала, но что зато она очень любит романы Томаса Гарди.

— Это просто невыносимо — жить в таком маленьком городишке, как наш, — продолжала мисс Финдлейтер, — где полно герани и мелких сплетен. Вы даже не представляете, мисс Климпсон, сколько сплетен ходит в Лихэмптоне. Тебя, Мэри, они, наверное, тоже несколько вывели из себя, мягко говоря, — я имею в виду историю с этим надоедливым доктором Карром. Я не удивляюсь, что тебе хочется сбежать из этого дома. Вероятно, было бы глупо надеяться, что тебе в нем когда-нибудь будет хорошо.

— А почему, собственно, нет? — небрежно бросила мисс Виттейкер. Может быть, даже слишком небрежно. Мисс Климпсон вздрогнула: это было именно то выражение глаз и та интонация, с которыми Богом и людьми забытая старая дева заявляет, что «она не нуждается в этих глупых мужчинах».

— Ну, я не знаю, — задумалась мисс Финдлейтер, — просто мне всегда казалось, что, наверное, грустно жить там, где кто-то умер. Милая мисс Доусон… хотя, конечно, смерть была для нее избавлением…

Мисс Климпсон заметила про себя, что мисс Виттейкер явно стремилась отвлечь внимание собеседниц. Пожилая леди подумала об атмосфере подозрительности, окружавшей смерть мисс Доусон, но не рискнула развивать эту тему

— Найдется очень мало домов, в которых еще никто не умирал, — заметила мисс Виттейкер. — Честное слово, я не могу разобраться, почему людей это так беспокоит. По-моему, дело здесь просто в непонимании. Ведь нас совершенно не волнует кончина людей, которых мы не знали сами. Еще меньше нас волнуют эпидемии и несчастные случаи, которые происходят где-то далеко. Кстати, мисс Климпсон, как вы думаете, чем кончатся эти китайские события? По-моему, они никого здесь не волнуют. Вот если бы подобные большевистские выступления произошли где-нибудь в Гайд-Парке, сколько бы тогда поднялось шума!

Мисс Климпсон дала на это какой-то приличествующий случаю ответ. Ночью она написала лорду Питеру: «Мисс Виттейкер пригласила меня на чай. По ее словам, хотя ее очень привлекает активный образ жизни на лоне природы в сочетании с каким-нибудь полезным занятием, она глубоко привязана к дому на Веллингтон-авеню, и просто не в силах его оставить. По-моему, ей очень хочется произвести на меня такое впечатление. Уместно ли здесь выразиться, что, пожалуй, «леди слишком настойчиво говорит «нет»? Принц Датский добавил бы на моем месте: «Пусть дрожит наглая кляча», если конечно, такое выражение можно отнести к даме. Как велик Шекспир! У него всегда найдется подходящая фраза для любой ситуации!»

Глава VI

СТРАШНАЯ НАХОДКА

Не умирает кровь, хотя порою спит.

— Знаешь, Вимси, мне кажется, ты просто попал пальцем в небо, — возразил мистер Паркер. — По-моему, у нас нет ни малейших оснований считать, что за смертью старушки Доусон стоит что-то экстраординарное. Тут просто не за что ухватиться, исключая мнение самодовольного молодого доктора и всякие идиотские слухи.

— У тебя бюрократический склад ума, Чарльз, — ответил ему друг. — Эта канцелярская страсть к уликам постепенно иссушает твой блистательный интеллект и подавляет инстинкты. Ты слишком цивилизован, в этом твоя беда. Я по сравнению с тобой — просто дитя природы. Я просто знаю, что в этой истории что-то не так.

— Откуда ты это знаешь?

— Откуда? Оттуда же, откуда я узнал, что с лафитом, который этот садист Петтигрю-Робинсон на днях испытал на моем желудке, тоже не все ладно. По скверному привкусу!

— К дьяволу привкус. На теле не обнаружили никаких признаков насилия или отравления. Никто не был заинтересован в том, чтобы старушка отправилась на тот свет. И у нас нет ни малейшей возможности доказать чью-либо вину.

Лорд Питер выбрал сигару в ящике и закурил ее с подлинно артистическим изяществом.

— Слушай, — произнес он, — хочешь пари? Я ставлю десять против одного, что Агату Доусон убили, двадцать против одного — что это сделала Мэри Виттейкер, и пятьдесят против одного — что я уличу преступницу в течение года. Ну что, идет?

Паркер рассмеялся.

— Я бедный человек, Ваше Величество, — сказал он, стараясь выиграть время.

— Ах, вот оно что, — торжествующе заявил лорд Питер. — Ты сам не уверен в том, что говоришь. Иначе бы ты сказал: «Твои деньги, старина, тебе и решать», и немедленно заключил бы со мной пари, окрыленный стопроцентной уверенностью в своей правоте.

— Я слишком много повидал и знаю: стопроцентной уверенности не может быть ни в чем, — парировал детектив, — но на пари я согласен. — И предусмотрительно добавил: — В пересчете на полукроны.

— Если бы ты предложил хотя бы монеты по двадцать пять фунтов, — воскликнул лорд Питер, — я бы еще принял во внимание твою пресловутую бедность и пощадил бы тебя, но такая мелочь тебя уж точно не разорит. Итак, я собираюсь доказать правильность своего утверждения.

— А какие шаги ты намерен для этого предпринять? — саркастически полюбопытствовал Паркер. — Надеешься получить разрешение на эксгумацию и проверить наличие в теле яда, плюнув на результаты предыдущего анализа? Или хочешь похитить мисс Виттейкер и допросить ее с применением пыток на французский манер?

— Ну, зачем же. Ведь я современный человек. Нет, я прибегну к новейшим психологическим методам. Как и те люди, о которых говорится в псалмах, я только расставляю силки и заставляю преступника самого признать свою вину.