Чудовище и красавец (сборник) - Ольга Куно

Оман молчал, и по его лицу я никак не могла понять, считает ли он сказанное бессвязным бредом или же понял и согласился.

– Аялон – парень старой закалки, – промолвил наконец Брик, откидываясь на спинку стула. – У таких людей свой взгляд, и они будут держаться его, хоть весь мир рухни.

– А тот молодой художник? – спросила я, радуясь, что разговор свернул со скользкой темы моих мотивов, а также стремясь заполнить пробел в собственных познаниях. – Дов Вейн, кажется?

Брик поморщился, будто увидел на столе недодавленное насекомое.

– Вайн, – поправил он. – Да, художник. Лет пять назад он написал отличную картину. Проявил себя как оман. Работа вышла действительно незаурядная. Потом была еще пара удачных картин, но попроще. А дальше – все, застой. Творческая регрессия, как будто и не было таланта. Такое бывает. Ничего по-настоящему сто́ящего он с тех пор не нарисовал. А поскольку мои работы стали появляться на выставках именно тогда, когда в его картинах стали разочаровываться… он винит в этом меня.

– Почему? – изумилась я. – Как бы вы могли повлиять на его талант?

Брик пожал плечами.

– Талант, по мнению Вайна, никуда не делся. Но он считает, что я перетянул к себе аудиторию. Переманил покупателей и что там еще… – Художник махнул рукой и отхлебнул приостывшего кофе. – Короче говоря, перебежал ему дорогу.

– Безумие какое-то, – фыркнула я. – Вы же не цветочники, открывшие лавки на одной улице.

– Ему это и объясни. – Брик подмигнул, намекая, что его слова не следует воспринимать буквально. – Хотя соперничество между художниками никто не отменял. У меня есть более важные дела, чем бегать за поклонниками Вайна и отвращать их от его рисунков… Но у него свое мнение по этому вопросу, и сложилось оно давно. Все же винить в своих несчастьях окружающих значительно проще, чем себя.

С этим утверждением трудно было поспорить, так что я не стала бы возражать, даже если бы нас не прервал звонок в дверь. Усиленный, как и обычно, при помощи магии, он резко ударил по ушам. Оман поморщился. Видимо, в большинстве случаев Брик слышал этот звук из мастерской, где он, несмотря на усиление, звучал более приглушенно.

– Откроешь? – спросил художник. И, когда я кивнула, добавил: – Если что, я буду в кабинете.

Отставив опустевшую чашку, он направился в рабочую часть дома, а я – открывать входную дверь.

На пороге стояла очень молодая девушка с густыми черными волосами, завитыми в тугие локоны, пухлыми губками и изрядным количеством макияжа на кукольном личике.

– Мне нужен Итай Брик, – требовательно, даже капризно сказала она, предварительно смерив меня оценивающим взглядом и явно заключив, что внимания моя персона не заслуживает.

– Как вас зовут? – спросила я, тоже не испытывая к девушке особой симпатии. – Что ему передать?

– Илана Матиас.

Кроме имени, она ничего не сказала, и я не сочла нужным расспрашивать. Отправилась в кабинет и сообщила оману, кто к нему пришел. Тот моментально вышел из-за стола, за которым только-только успел устроиться.

– Я буду занят некоторое время, – сообщил он. В ответ на мои приподнятые брови как будто смутился и сбивчиво объяснил: – Это натурщица, по делу. Надо… кое-что обсудить.

– Натурщица – к пейзажисту, – размеренно проговорила я после того, как Брик покинул кабинет. – И кого он будет с нее рисовать? Не иначе березку.

Только я успела вернуться к своему недопитому кофе, бросив недовольный взгляд в направлении спальни (да-да, «деловая дискуссия» с натурщицей проходила именно там), как по ушам ударил очередной звонок. Раздраженно отставив чашку (в привратники я вообще-то не нанималась), я отправилась открывать.

Сохранить внешнюю невозмутимость удалось с трудом. На пороге я увидела очередную молодую женщину, правда, на этот раз шатенку и точно не натурщицу. Слишком дорогая одежда, слишком ухоженное лицо. И макияжа в меру. Еще одна гостья к нашему художнику? И как бы объяснить ей, что он некоторым образом занят?

– Добрый день! – поздоровалась она.

Я вежливо ответила на приветствие, оттягивая момент непростых объяснений. А девушка вдруг улыбнулась и воскликнула, протягивая мне руку:

– А вы, наверное, Дана Ронен?

Стоит ли говорить, что ее слова немало меня удивили?

– Итай мне про вас рассказывал, – дружелюбно сообщила она, после чего поспешила представиться: – Я Нирит Агмон. Очень рада знакомству.

Даже странно, но она ни разу не скривилась при взгляде на меня, несмотря на то что мы повстречались впервые. К тому же она явно принадлежала к категории тех зачастую изнеженных и капризных барышень, при обращении к которым следует употреблять слово «адонит». Кстати, и слово это она, представляясь, не использовала, будто мы стояли с ней на одной ступени социальной иерархии.

– Дана, – сказала я, отвечая на рукопожатие, и лишь потом сообразила, что представляться было глупо: она ведь уже знала, как меня зовут.

– Итай дома? – улыбаясь, спросила Нирит.

Робкая улыбка тут же сбежала с моего лица.

– Дома. Но он… занят.

Вот почему я ответила, что он дома? Откуда такое иррациональное стремление говорить правду? Что мне стоило просто заявить – дескать, адон Брик уехал к товарищу, – и дело с концом?

– Ничего страшного, я подожду, – весело откликнулась Нирит, явно пребывавшая в хорошем настроении.

Задерживать ее на пороге я не решилась. Во-первых, не умею проявлять жесткость по отношению к тем, кто по-хорошему ведет себя со мной. Во-вторых, было очевидно, что она здесь, мягко говоря, не впервые, место хорошо знает, а стало быть, кто я такая, чтобы ее не пускать?

Словом, в дом Нирит вошла, и теперь мне следовало срочно решать проблему ее возможной встречи с натурщицей. Если я стану невольной виновницей крупного скандала, Брик мне точно спасибо не скажет, да и самой доводить до подобного совершенно не хотелось. Равно как и расстраивать пришедшую в гости женщину.

– Дело в том, что у адона Брика важная встреча, – принялась вдохновенно мямлить я, глядя при этом куда угодно, но только не гостье в глаза. – И неизвестно, сколько она продлится. Быть может, будет лучше, если вы оставите ему записку? Или устное сообщение через меня, я обещаю передать все слово в слово. А дальше он обязательно с вами свяжется, как только освободится.

– Может, я просто загляну к нему на секунду и спрошу, надолго ли это? – выдвинула собственную альтернативу шатенка.

Стоит ли объяснять, что такая инициатива меня не устроила? А главное, еще минимум два человека, находящиеся в этом доме, будут со мной в данном вопросе солидарны.

– Н-не стоит, – поспешила замотать головой я. – Мне кажется, там очень важный разговор, его нежелательно прерывать. А вам неудобно было бы вернуться через пару часов? Я думаю, к этому времени Итай уже освободится.

Имя омана как-то само собой соскользнуло с уст. Видимо, я неосознанно перехватила эстафету у гостьи.

Та же вдруг весело рассмеялась, словно в гостиной, до которой мы как раз успели дойти, мелодично зазвенел колокольчик.

– Кажется, я все поняла! – выдохнула затем Нирит. И, заговорщицки прищурившись, изложила суть своей догадки: – К нему пришла женщина, да? И он сейчас с ней.

Я прикусила губу и опустила глаза. Конспиратор из меня никакой, тут уж ничего не попишешь. Вот не дано, и все тут. Одна радость: Нирит продолжала улыбаться.

– Хорошенькая? Молодая? Модистка какая-нибудь, наверное? – пыталась угадать она.

– Натурщица, – призналась я.

– Натурщица! – Нирит протянула это слово с таким выражением, будто именно такое предположение ей и следовало выдвинуть с самого начала. – Ну конечно. Они же его обожают.

Я навострила уши. Про «них» мне ничего известно не было, только про одну. Зато, к счастью, гостью вся эта информация нисколько не расстроила. Мое удивление по этому поводу, как и общее чувство неловкости, не ускользнуло от внимания Нирит.

– Боюсь, вы не вполне правильно расценили наши отношения с Итаем, – спешно пояснила она. – Мы не любовники, не жених с невестой, и вообще наше общение никак не напоминает то, что происходит сейчас… вероятно, в спальне? – лукаво прищурившись, выдвинула предположение она. Предположение, которое, как я отлично знала, было верным. – На самом деле мы с Итаем состоим в чисто дружеских отношениях. Ни намека на что-либо иное. Так что эти натурщицы, – шатенка объединила всех приходящих и уходящих девиц Брика одним словом, – ни с какой стороны меня не беспокоят. Мы с ними не конкурентки.

Я глубоко выдохнула и радостно кивнула, вознося небу благодарность за то, что эта сложная, казалось бы, ситуация разрешилась в итоге так просто.

– Я только не хочу никого ставить в неловкое положение, – продолжала облегчать мне жизнь Нирит. – Поэтому будет лучше всего, если я подожду на кухне.

И это тоже было справедливо. Из спальни пара, скорее всего, выйдет в гостиную, после чего (если натурщица не надумает остаться на подольше), они смогут добраться до выхода, так и не повстречав нас по пути. Кстати, тот факт, что адонит по собственной инициативе, без малейших признаков брезгливости или пренебрежения усаживается за кухонный стол, представлялся мне ценным сам по себе.