Клык леопарда - Энтони Ричес

– Думаю, этого достаточно. – Усатый телохранитель шагнул вперед. Прежняя самоуверенность вернулась к нему, и на лице его возникло насмешливое выражение. Он кивком указал на нескольких человек, быстро направлявшихся к ним через весь форум. – Госпожа торопится по делам, и ваша встреча, какой бы трогательной она ни была, закончена.

Юлий рассеянно кивнул. Марк же напрягся, готовый нанести удар, если телохранитель попытается воспользоваться невнимательностью его товарища. Но охранник Аннии лишь презрительно качнул головой и пробормотал себе под нос:

– Кобелина.

Дубн моментально ощетинился от ярости и собрался было затеять драку, но Марк остановил его, положив руку ему на плечо, после чего, вернув меч в ножны, шагнул вперед. В эти мгновения его лицо было всего в нескольких дюймах от физиономии телохранителя.

– На твоем месте я бы сначала подумал, кого ты оскорбляешь, – процедил Марк сквозь зубы. – Когда перестанешь нарываться на неприятности и останешься жив, передай своему хозяину, что один человек хочет получить вина в таком количестве, чтобы тридцать центурионов в течение месяца не знали, что такое жажда. И поживей! Мы разместились на пустыре возле западных ворот. Если что, пусть спросит примипила Фронтиния. Нам нужно хорошее вино, запомни это, заплатим золотом.

Телохранитель как ни в чем не бывало посмотрел на своего напарника и с ухмылкой сказал:

– Золотом, говоришь? Мы передадим ему твои слова, солдат. Свежему золотишку тут всегда рады.

С этими словами он повернулся, хозяйским жестом взял женщину за руку и повел ее к выходу с рынка. Следом за ними увязался десяток громил.

Не обращая на них внимания, Юлий проводил Аннию взглядом. Когда он повернулся к своим товарищам, лицо его было задумчивым.

– Это, братья, моя первая любовь. Судьба имеет привычку отвешивать тумаки, когда ты их не ожидаешь, так ведь? – Он вздохнул, а когда заговорил снова, голос его зазвучал гораздо резче: – Можете рассказать кому угодно об этой встрече, но тогда начинайте спать почутче.

К его удивлению, Дубн, который в подобных случаях обычно первым отпускал шуточки, хмуро покачал головой:

– Какое уж тут зубоскальство, брат. Забудь, что когда-то положил глаз на нее, и мы сделаем то же самое. – Он подмигнул Марку, похлопал себя по кошельку и многозначительно посмотрел в затылок Юлию. – Если когда-нибудь захочешь, чтобы кто-то поднял тебе настроение, я к твоим услугам, брат. Только свистни, и я тут как тут.

По мнению Кадира, вид окружающей местности к западу от Тунгрорума, что открывался с крепостных стен, был до боли унылым. Серая монотонность пейзажа усугублялась той частотой, с которой девятую хамийскую центурию отправляли в караул, надзирать за открытыми полями, в то время как две тунгрийские когорты занимались строительством казарм. Половина центурии, в том числе два десятка хамийцев, которые предпочли остаться вместе с когортой, заняли позиции на восточном участке стены длиной около трехсот шагов, а остальные трудились внизу вместе с остальными центуриями.

Бдения часовых сопровождал нескончаемый стук топоров и визг пил. Обливаясь потом и стирая до кровавых мозолей руки, их товарищи занимались возведением деревянных казарм, необходимых для размещения двух когорт. Сначала хамийцы с любопытством разглядывали раскинувшиеся вокруг пустынные поля. Увы, их интерес к открытым пространствам, подходящим для стрельбы из луков, быстро пошел на убыль, чему в немалой степени способствовал холодный туман, окутывавший местность по ту сторону городских стен.

– Смотри! – понизив голос, чтобы не вспугнуть осторожное животное, стоявший рядом с ним воин указал куда-то в туман.

Посмотрев в указанном направлении, Кадир увидел, как из-за серой завесы показался силуэт красавца оленя. Опустив голову с тяжелыми рогами, благородное животное щипало редкую траву. Стряхнув с плеча колчан со стрелами, воин вопросительно поднял на Кадира глаза. Тот пристально посмотрел на оленя, прикидывая, какое количество мяса умелые руки его солдат сумеют отрезать от туши животного, но затем с сожалением покачал головой и положил руку на плечо лучника.

– Наша богиня не станет благосклонно смотреть на того, кто потратит стрелу на такую легкую цель. Это животное создано для того, чтобы охотник крадучись преследовал его в большом лесу, а не для того, чтобы его убивали стрелой на открытом пространстве, куда он случайно забрел. Передай всем мои слова: тот, кто выпустит в оленя хотя бы одну стрелу, пусть пеняет на себя. Я это просто так не оставлю, да и владычица наша Астарта тоже. Ступай.

Солдат кивнул и поспешил передать слова Кадира другим хамийцам. Обычно их начальник был человеком спокойным, но в девятой центурии все хорошо знали: сердить его можно лишь на собственный страх и риск, поскольку в гневе он страшен. Кадир с удовлетворением проводил взглядом солдата, шагавшего по крепостному валу. Ему было приятно, что его слова спасут лесного великана от постыдной смерти на голой равнине.

– Да, красивое животное. На его костях наверняка много мяса? – услышал он внезапно чей-то голос.

Кадир обернулся и с притворным отвращением закатил глаза.

– Ты и впрямь умеешь незаметно, словно призрак, появляться у меня за спиной, центурион. Я поражен.

Он развел руки и в знак уважения отвесил короткий поклон. Криво улыбнувшись, Марк Трибул наклонил в ответ голову.

– Значит, сегодня никакой охоты не будет?

Не сводя с оленя глаз, Кадир отрицательно покачал головой. Олень же неожиданно метнулся в сторону и скрылся в тумане.

– Это было бы нечестно. Такого зверя следует добыть в честной охоте, а не когда он торчит, словно мишень на учебном плацу. Пока олень под прицелом моих лучников, он находится под покровительством самой Астарты.

Марк с улыбкой пожал плечами:

– Выходит, повезло, что ему попался единственный на многие мили вокруг командир с восточной философией.

Они несколько секунд молча вглядывались в пелену тумана, прежде чем Трибул, как ему показалось, нашел нужные слова.

– В последнее время тебя не узнать, Кадир. Морбан считает, что ты осознал, какую ошибку совершил, оставшись с нами.

Хамийец продолжал вглядываться в туман.

– Это слишком простое предположение. Восточный человек быстро приходит в чувство, когда видит, что основная часть жизни пехотинца – это лишь дождь, бесконечные марши, скука и снова дождь.

– А другая часть жизни, малая, – это кровь, ужас и смерть? – усмехнулся Марк.

Лицо хамийца медленно осветила улыбка.

– Рядом с тобой, центурион, именно так и кажется. – Он обернулся и посмотрел на своего друга. – Но, по правде говоря, ничто из этого меня не тревожит. Беспокоит меня другое.

Он вновь умолк и устремил печальный взгляд в туман. Марк Трибул уже было решил, что разговор закончен, но хамийец вздохнул и снова обернулся к нему.

– Мое вечное скверное настроение, центурион, вызвано тем, что, прежде чем мы покинули Британию, ты едва не погиб от рук императорских ищеек. И я не единственный, кто так думает. Если бы не три немытых варвара и центурион, который еще не оправился от серьезной раны, и тебя, и твою женщину постигла бы уготованная вам судьба. Нам до сих пор стыдно, что мы позволили тем свиньям-римлянам оторвать тебя от когорты и не предприняли ни единой попытки спасти.

Услышав это признание, Марк улыбнулся:

– Ты не смог бы меня спасти, даже если бы знал, что произошло. Но ведь ты не знал. Пойми, никто, кроме Арминия, Мартоса и Луго, не смог бы примчаться так быстро по причине огромного веса доспехов и оружия. Но поскольку все закончилось благополучно, давай не будем вспоминать об этом, договорились? У тебя еще не раз будет возможность выручить меня.

Хамийец пристально посмотрел на Марка, и его лицо просветлело.

– Договорились. Не буду думать о неудаче, буду лучше думать о том, как надежнее защищать тебя. Ведь я поклялся.

– Поклялся? – Трибул удивленно посмотрел на друга. – Ты хочешь сказать, что принес клятву богам?

– Одной богине, госпоже нашей Астарте. И не я единственный. На тебя возвели напраслину, твои родственники убиты, и между империей и окончательным уничтожением твоего рода стоишь лишь ты, твоя женщина и ваш будущий ребенок. Никто из твоих друзей этого не допустит.

Римлянин покачал головой и удивленно поднял брови.

– У меня нет слов, Кадир…

– Слова не нужны. Как не нужно ни твое одобрение, ни твоя помощь в этом деле. Просто помни, что у тебя есть друзья, которые готовы сражаться за то, чтобы ты пережил эту несправедливость. Живи под своим новым именем и помни, что мы не дадим тебя в обиду.

Они посмотрели вниз, под стены крепости, где постепенно вырастали деревянные каркасы будущих казарм. Помолчав, Марк заговорил снова:

– Спасибо тебе, друг. Давай не будем больше говорить об этом, чтобы не ставить друг друга в неловкое положение, хотя, признаюсь, я немного удивлен. – Он глубоко вздохнул и указал на занятых строительством воинов. – Дело идет медленнее, чем надеялся примипил.