Дар - Сергей Якимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андрей сделал паузу и, посмотрев на Ольгу, добавил таким тоном, будто просил ее, умолял поверить:
– Это был не мой страх!
Ольга долго молчала, прежде чем произнести:
– Я не знаю, что тебе сказать… Честно.
– Да, я понимаю. У меня богатое воображение, и я делаю из мухи слона, сейчас еще скажу, что страх этот мне внушили гипнотизеры-грабители или даже пришельцы. Это ведь моя профессия – выдумывать.
– Нет, я верю тебе и не думаю, что ты что-то выдумываешь. Ты сейчас злишься, потому что не можешь найти разумного объяснения своему страху, ведь так?
– Да, так…
– Тогда подумай о другом. Например, кем мог быть этот человек в маске? Ты уверен, что это не грабитель. Почему? Давай построим версию, сделаем хотя бы ее набросок…
Набросок!..
Слово это раз за разом повторялось в голове Андрея. Ольга замолчала, увидев, как изменилось его лицо, будто он стоял на пороге какого-то открытия.
Набросок!..
Брови Андрея сомкнулись. Казалось, еще немного, и в кафе будет слышен шум работы его мозга. Он забарабанил пальцами по столу, застучал носком по стойке, глядя при этом куда-то на стену и, наверняка, не замечая ее.
Набросок!..
В помещении скоро должно было запахнуть озоном, настолько сильная мозговая буря бушевала у него в мозгу.
– Есть!!! – Андрей соскочил со стула, выхватил из рук Ольги стакан с соком и залпом осушил его. – Они, или он, приходили за наброском! Точно! За наброском последней картины Игоря!
– О чем ты?
– Хочешь, поехали! По дороге всё расскажу!
Лейтенант снял трубку зазвонившего телефона:
– Милиция, Ващук слушает.
– Приезжайте скорее!.. Здесь убийство!!!
Он сначала не узнал этот возбужденный, слишком резкий и громкий женский голос, но, уловив знакомые интонации, понял, что принадлежит он Светлане Толиной, спокойной и рассудительной женщине, никогда не впадающей в горячку. Сейчас же она явно нервничала.
И только по истечении нескольких секунд до Ващука дошел смысл ее слов.
Убийство!
– Вы меня слышите? Скорее…
– Успокойтесь, Светлана. Я всё слышал. Где вы находитесь?
– У себя дома, но здесь всё в порядке. А вот Лановые… Они мертвы!..
– Герман и Светлана Лановые?! Обое?!
– Да… Убили… В собственном доме… Мне страшно!
– Постарайтесь взять себя в руки. Не выходите до нашего приезда из дома, максимум через пять минут мы будем у вас.
– Хорошо… Но прошу, поскорее!
Лейтенант положил трубку, чувствуя, как похолодели его ладони. Двойное убийство!!! Эту фразу последние годы он видел лишь на страницах газет или детективов…
Но пора действовать! Светлана Толина, соседка убитых, ждет появления милиции и, представив, каково ей сейчас, лейтенант заторопился. Набрав нужный номер, сказал:
– Боря?… Я знаю, что суббота и только полдесятого… Двойное убийство… Лановые… Обнаружила Светлана Толина. Это ведь рядом с тобой? Чтоб через пять минут был там… Нет, Ковров занят, дежурит у дома Игоря Светлова, там сейчас Андрей Ковалев… Кто-то пытался проникнуть туда… Да уж, суббота!.. Мне тоже это всё не нравится!.. Поспеши…
Он набрал еще один номер, но уже не в Узинске, а в Процевске:
– Говорит лейтенант Ващук. У меня двойное убийство. Адрес: Каштановая улица, 22. Я буду там… У нас вообще становится очень неспокойно!
…Милицейский «бобик» Бориса Фокина стоял, перегородив въезд во двор дома № 22 по Каштановой улице. Сам сержант Фокин – высокий полный парень с крупным лицом и немного ворчливым характером – возвышался возле машины, а стоящие возле него два человека казались хрупкими и миниатюрными.
Лейтенант остановил автомобиль и, выйдя из него, увидел спешащую к ним Светлану Толину. Волосы ее были растрепаны, лицо – неестественно бело, а в глазах читался ужас и изумление. Но несмотря на всё это чувствовалось, что она держит себя в руках. Во всяком случае, пытается.
– Никого сюда не пускай! – приказал Ващук сержанту.
К удивлению лейтенанта тот лишь молча кивнул, а не проворчал что-нибудь недовольное.
– Я не пойду туда больше! – прошептала Светлана Толина.
Губы ее при этом дрогнули.
– Конечно, – успокоил ее Ващук, – давайте немного отойдем, и вы расскажите мне, что произошло, как вы обнаружили…
– Лановые должны были уехать на выходные рано утром. Я увидела свет в их прихожей, а уже было светло. Подумала, наверное, забыли выключить, но потом решила зайти. Может, они передумали… Дверь была открыта… Там, в прихожей… Кровь, и они оба…
– Во сколько это было?
– Девять двадцать три…
«Сильная женщина, – восхитился Ващук, – запомнила время!»
– Идите пока домой, успокойтесь. Мне очень жаль, но вам, видимо, еще раз придется рассказать об этом.
– Я понимаю.
Проводив ее взглядом, он посмотрел на приоткрытую дверь дома Лановых, через щель, в которую пробивался свет. Он вздохнул и пошел к крыльцу.
…Яркий свет пробивался сквозь щель в приоткрытой двери и узкой полоской падал на крыльцо. Сзади сверкали милицейские огни двух машин, впереди лежал темный дом, лишь свет в прихожей.
Сержант Ващук сжимал в руке пистолет, направляя его на приоткрытую дверь. Его напарник был уже сбоку от нее, прижался к стене и сделал знак Ващуку. Сзади слышались шаги еще двух милиционеров.
Две машины одновременно прибыли на вызов. Возможно, в этом доме находится маньяк…
Лейтенант Ващук ступил на низкое крыльцо и остановился перед дверью. Ноги больше не слушались его, в голове пульсировала одна мысль: «Бежать отсюда!». Он не хотел снова возвращаться к тому, от чего бежал десять лет назад…
…Напарник Ващука распахнул дверь ударом ноги, отскочив в сторону, чтобы не оказаться на лини огня. Через мушку прицела сержант увидел просторную, залитую светом прихожую. Залитую светом и кровью. Стены и пол были практически полностью залиты ею… Страшные багровые пятна… И отпечаток человеческой руки в них.
Ващук опустил взгляд ниже. Труп…небольшого роста, весь изуродованный до неузнаваемости, весь в крови… Это ребенок!!! Рядом с ним мужчина, прислонившийся к стене, на груди расплывается кровавое пятно… Чуть дальше – женщина. Это можно было определить только по длинным волосам. В нее, наверное, выпустили в упор всю обойму крупнокалиберного пистолета.
Напарник Ващука вошел внутрь, сам сержант, еле переставляя ноги, последовал за ним. Он с трудом сдерживал дрожь и желание броситься из этого дома прочь…
С трудом сдерживая предательскую дрожь в руках, лейтенант Ващук толкнул дверь. Та медленно открылась, открывая перед ним тот ад, от которого он бежал.
Но этот ад настиг его и тут.
Глава 11
Шины взвизгнули, когда Андрей вдавил педаль газа в пол, и двести двадцать пять лошадиных сил сорвали «вольво» с места.
– Итак? – сказала Ольга.
– Итак, мы едем к Игорю, чтобы найти набросок его последней картины.
– Ты хочешь сказать эскиз?
– Нет, Игорь называл это наброском. Он мог сделать его за пять минут, иногда даже просто надписывая на месте какой-то детали ее словесное описание.
– То есть, этот «черный человек» приходил за наброском картины, на которой изображено…
– …что-то, чего не нужно никому видеть, – продолжил Андрей и рассказал Ольге о работе Игоря над оформлением книги, о незаконченном рисунке к третьей части, о сложенном мольберте и странном перерыве в работе перед исчезновением.
– И ты думаешь, мы найдем этот набросок? – спросила Ольга.
– Думаю, да. Может быть, даже знаю, где его искать.
Когда они подъезжали к дому, Ольга сказала:
– Последнее время Игорь часто бывал в нашем кафе. Он показался мне приятным и воспитанным. И одиноким.
– Да, он одиночка до мозга костей. Стал им после катастрофы.
– Он никогда не рассказывал о ней.
– Какие-то ублюдки решили полихачить на шоссе. Это привело к тому, что машина с семьей Игоря потеряла управление и завертелась на дороге, словно на льду. Она выскочила прямо на правую полосу, и в нее ударил сорокатонный трейлер. Игорь остался в живых один, его родители и сестра погибли, а сам он стал инвалидом. Он еле выкарабкался… Не в физическом, а в душевном плане.
– Он замкнулся в себе, да? Нашел тихое местечко, уединился и полностью отдал себя любимому делу.
– Совершенно верно. Только я прошу, никогда не говори с ним о прошлом.
– Хорошо.
– Ты говоришь, он часто заходил к вам в кафе? – переспросил Андрей.
– Да, два-три раза в неделю. Ему нравилось наше мороженое.
«Нравилось мороженое, как бы не так! – подумал Андрей. – Я ведь знаю тебя, Игорь! Ты никогда не покажешься на людях ради мороженого, и я знаю, зачем ты ездил в кафе, причем именно в «Придорожное заведение».
