Янтарь Хейла - Андрэ Нортон

Она вовсе не хотела выдавать ему своего волнения и привычно притворилась дурочкой. Но исподтишка она внимательно изучала его лицо. Действительно ли он так похож на того, заключенного в колонне? И пришла к выводу, что сходства стало значительно меньше. Хейл очень изменился с тех пор даже внешне. А может, на ярмарке он просто притворялся, подумалось Усмей, а здесь стал самим собой?

— Канун Полузимы, — повторил он удивленно, словно она вдруг заговорила на другом языке. — Ах да, праздник народа Долин. Мне очень жаль, моя леди, но в этом году праздник вам придется встречать одной. Я получил очень важное известие и должен немедленно ехать. Вряд ли я смогу вернуться раньше завтрашнего вечера. — Он замолчал и удивленно потянул носом. — Что это у вас, моя леди? Какой странный запах!

Усмей показала на раскрытый сундучок.

— Мои травы. Я хорошо выращиваю их, мой лорд, и умею использовать. Вот я выбирала сегодня, что можно положить в вино для запаха, для вкуса, для хорошего настроения. Но раз мы не собираемся праздновать, значит, все это мне не понадобится.

— Я очень виноват, моя леди, что так увлекся своими занятиями, что не только не нашел времени почаще видеть вас, но даже не заметил приближения праздника. Простите мою невнимательность, и, клянусь, это больше не повторится.

Она сразу почувствовала, что все это пустые слова. Он просто успокаивает ее, как обиженного ребенка, а сам не придает ни малейшего значения своим обещаниям.

Он произнес еще несколько вежливых фраз, попрощался и вышел. Из окна она видела, как он собрал свой отряд и выехал за ворота. Тут же к ней явилась Явик и подала изящную бронзовую чашу, в которой лежало прекрасное ожерелье с множеством зеленоватых и голубоватых янтарных подвесок. Усмей любовалась на эту редкую вещь, думая про себя, что она, похоже, стоит дороже, чем все имущество Упсдейла.

Усмей надела ожерелье и подошла к зеркалу. Она постаралась казаться очень довольной и позвала Явик и обеих служанок полюбоваться на подарок их лорда. Она очень надеялась, что восхищение ее выглядит искренним и Явик ничего не заметит.

Туго закрепив рукава у запястий, чтобы случайно не выскользнул браслет, она начала накрывать на стол. Наполнив вином чашу, она поднесла ее к губам, попробовала и покачала головой:

— Вино неплохое, — весело сказала она, — но, мне кажется, оно будет еще вкуснее, если добавить в него немного мяты. Вы когда-нибудь пробовали так делать?

— В наших краях плохо знают ваши южные травы, леди, — ответила Явик. — В нашем Кейте для них слишком холодно. И о мяте я только слышала, а пробовать ни разу не приходилось.

— Вот сейчас и попробуете, и скажите, как вам понравится. Сегодня в наших долинах празднуют канун Полузимы. Раз уж наш лорд уехал и не может разделить со мной праздничный ужин, я приглашаю вас…

Женщина остановилась в нерешительности. С сомнением смотрела она на маленький кувшин на столике.

— Но, леди, здесь вряд ли хватит вина для второй чаши. Вы всегда пьете только одну, вот служанка и налила кувшин как обычно.

— Так велите ей подать еще вина! Прошу вас, позвольте мне сегодня устроить хоть такой скромный праздник!

Явик неохотно повернулась к лестнице, всем своим видом показывая, что все это ей не нравится, но отказаться она не посмела. Усмей снова подняла чашу и понюхала. Она неплохо разбиралась в запахах и сразу почувствовала, что в вино что-то добавлено. Запах ей достаточно ясно сказал об этом. Яд? Нет, не похоже. Но есть немало и не ядовитых трав, которые можно использовать в недобрых целях. Они могут погрузить человека в непробудный сон, или вызвать видения, или затуманить разум и ослабить волю.

Но почему именно сегодня она была так подозрительна? Она не знала, она только чувствовала опасность и была настороже. Как только Явик вышла, она, сама не понимая для чего, освободила рукав и поднесла браслет к чаше.

Змейка тотчас же зашевелилась, но на этот раз Усмей не испугалась, а смотрела с явным интересом, чувствуя, как в душе разгорается странный боевой азарт.

Головка змеи окунулась в чашу и закружилась там, перемешивая вино, а потом снова поднялась к запястью и превратилась в браслет.

На лестнице послышались шаги, и в комнату поднялась Явик с подносом, на котором стояла еще одна чаша. Усмей подошла к своему сундучку. Покопавшись, она достала мяту и незаметно прихватила щепотку другой травы. И даже сама поразилась, как легко и ловко это у нее вышло. Себе в чашу она положила только мяту, а в чашу Явик кроме мяты всыпала и ту щепотку. Маленькой костяной ложечкой она тщательно размешала вино в обеих чашах.

— По нашим обычаям, — улыбалась она, — вино в праздничной чаше женщины размешивают веточкой плюща, а потом бросают ее в огонь, и все прошлогоднее зло уходит вместе с ней. Нашему лорду, как всем мужчинам, мы подали бы веточку остролиста. Но сегодня нам нечем выполнить этот обряд, поэтому я просто желаю вам счастья.

— И я вам тоже, леди, — ответила Явик.

Усмей, хоть и по-прежнему недоверчиво, отхлебнула вино., Она не знала, могла ли змейка быть действенным оберегом, но так как амулет Гунноры не выявил в ней зла, решила все-таки ей довериться.

— Ну как вам нравится мята? — спросила она, допив свою чашу и отставив ее в сторону. Явик тоже поставила свою.

— Очень приятный и освежающий вкус у этой травки. Видимо, леди, ваши южные травы обладают особой силой. А теперь, извините, леди, но мне надо пойти присмотреть за служанками. Хозяину было очень неловко, что он забыл о вашем празднике, и он приказал нам приготовить к завтрашнему дню все, что сможем.

— Очень рада. Да мой лорд и так уже принес свои извинения и загладил невольную обиду чудесным подарком. Конечно, вы можете идти, Явик. Я, пожалуй, скоро лягу. Мне почему-то сегодня ужасно хочется спать.

Правильно ли она угадала, что в вино подмешали снотворное? По крайней мере, по лицу Явик она ничего не могла прочесть.

Как только она снова осталась одна, она освободила рукав и уставилась на браслет. Но на этот раз браслет остался мертвым камнем и не вызвал никаких видений.

— Я не знаю, чего вы от меня хотите, — сказала она змейке, — но я знаю, что в Кейте много страшных тайн и различных опасностей. Я не привыкла бороться, но и добровольно быть рабыней не хочу. Что бы ни грозило мне, я готова встретить это открыто. Лучше самая страшная истина, чем сидеть и ждать неизвестно чего, пугаясь своих фантазий и теряя остатки мужества.

Долго сидела она в полной тишине и вдруг услышала в душе, что надо сейчас делать. Она быстро сбросила платье и переоделась в юбку для верховой езды, которая не так сковывала движения, и в серый плащ.