Сказка для взрослых - Эдуард Юрченко

– Все понял. Молчу, то есть… Яволь, майн фройнд! То есть… Офкоз! Хрю…

– Просто молчи, – злобно прошипел кабану кот, а затем, обращаясь к зверушкам, продолжил льстивым голоском. – Я и шишки охране предлагал, и желуди, и говорил, что другом мне медведь приходится, а они все никак. «Не положено» – говорят, и все тут.

Кабан слонялся взад и вперед, сдерживая жестокие позывы встрять в разговор, но что-то ему подсказывало, что стоит этого делать, и потому он либо кивал, как сумасшедший, либо поддакивал, как умалишенный, что, в принципе, одно и тоже.

– Угу, точно… Точно, угу… Ну да… А то!..

Кот тем временем описывал только что придуманный разговор с охраной правителя – в подробностях, в красках и с соответствующей жестикуляцией. Кабан через несколько минут уже напрочь забыл о команде держать язык за клыками и все норовил вставить что-нибудь от себя в разговор. Как только кот делал небольшую паузу, чтобы вдохнуть или выдумать продолжение, кабан тут же встревал в повествование:

– И как даст! Ух, он ему!..

В общем, в какой-то момент разговора и кот, и кабан настолько увлеклись придумыванием истории о сражении с охраной правителя, что совсем забыли о цели рассказа. Допридумывав сцену последнего сражения, из которого победителями вышли, конечно же, наши герои, кот с кабаном, довольные произведенным впечатлением и воодушевленные собственным рассказом, хлопнули по очереди друг друга по загривкам. Вот только кабан был погабаритнее кота, и потому последний, еле приподнявшись на непослушных лапах, кубарем полетел в ближайший шиповниковый куст от дружеского похлопывания товарища. Выбравшись из колючего плена, шипя и ругаясь, кот бросил кабану:

– Ну, ты и дундук!..

– Кто дундук? – возмущенно спросил кабан.

– Ты дундук! Настоящий, полный дундук!..

– Я дундук? – злясь и повышая голос, вопрошал кабан.

– Да, ты дундук! Дундук и есть!

– Что? – вне себя от злости выпалил кабан, агрессивно двигаясь в сторону кота.

С к а з о ч н и к: Следует заметить, что значения слова «дундук» не знали ни кот, ни кабан. Первый выдумал его на ходу, не задумываясь, а второй не смог отыскать данный термин в своем словаре – даже задумавшись. Но посчитал себя оскорбленным.

Кот, сообразив чем грозит стычка с не на шутку разозлившимся тупым созданием, тут же поутих:

– Ладно, проехали… Ты и на дундука не шибко-то похож…

– Что? Это я-то на дундука не похож? – вспылил кабан и замолчал, увидев ехидный взгляд приятеля. Спустя пару мгновений смысл сказанного, хоть и с препятствиями, но все-таки добрался до мозга клыкастой скотины. Кабан понял, что в очередной раз опростоволосился и потому убрал агрессию с морды, плюхнулся наземь, надулся и замолчал.

– То-то же, – еле слышно сказал кот, торжествуя от очередной интеллектуальной победы, – смотри и учись.

Движениями лап кот привлек внимание зверей и продолжил:

– Насчет «положено – не положено» – это кабан пошутил. Наш правитель по лесному закону – морда охраняемая, потому допуск к его телу происходит по строго определенной процедуре. Я же хотел вам помочь как можно скорее, вот и спешил, что было сил. Ну да ничего, не получилось, так не получилось. Придется идти другим путем. Но для этого нам, вернее мне, понадобятся еще шишки, и побольше, чем в прошлый раз.

– Вы нам только помогите, – запищали зверьки, – за шишками дело не станет.

Кот напустил загадочности на выражение своей морды и спустя некоторое время, как бы размышляя, произнес:

– Вот, что я вам скажу, друзья мои. Шишки для меня – не главное, и помогаю я вам не ради наживы, а исключительно потому, что грустно мне, убеленному сединами коту, слышать о чаяньях простого зверья, которое так беспрецедентно обдирает избранный им же правитель; о том, как малые зверушки съедаются хищниками без официального на то позволения; о том, как плачут их родные и близкие, убиваемые горем по безвременно ушедшим…

Кот не успел договорить, а кабан уже рыдал навзрыд, поддавшись настроению произнесенной котом речи.

– За что мне такое наказание с этим тупым другом, – с огорчением отметил про себя кот, но, увидев скупые слезинки на глазах у лисички и белочки, сделал вывод: «И все-таки я – молодец: как задвинул, зверье аж разрыдалось. Энимал хавает. Вау! То есть йоу! Или нет, гав! Совсем плохой стал, забыл, чего говорить-то надо».

А вслух сказал:

– Однако несколько шишек мне все-таки понадобится… На всякие необходимые представительские расходы.

– Конечно, конечно, дядюшка кот. Возьмите, сколько надо, у шакаленка, – выпалила лисичка.

– Кабан, друг мой любезный, пойди, возьми пару шишек у шакаленка.

– Всенепременно, Котофей Иваныч, сей секунд! – хрюкнул кабан и пулей бросился к шакаленку. – А ну-ка, живо, толстоносый, давай мне шишки!

– А сколько давать-то? – поинтересовался молодой шакал.

– Кот сказал – пару, – несколько растерявшись, произнес кабан, – но…

– Никаких «но»! Сказано – пару, вот и получите пару, – проговорил шакаленок и, достав из большого мешка две шишки, подал их кабану.

Кабан облизнулся, глядя на мешок, хрюкнул и расстроено побрел восвояси. Конечно, кабан бы с большим удовольствием придушил эту наглую шакалью рожицу и забрал шишки, но присутствие молодого медвежонка размером с два кабана заставляло хрюкающего держать себя в руках.

Звери ушли и на поляне остались только наши авантюристы. Кот с нетерпением посмотрел на кабана:

– Ну? Чего молчишь? Показывай, сколько шишек взял-то?

Кабан, потупив глаза и поняв, что в очередной раз «отличился», тихо произнес:

– Ну, две…

– Что?!

– Ну, ты же сказал «пару»…

– Я имел в виду – пару пар, или пару десятков пар!.. И я надеялся, что твоя жадность и загребущие копыта обеспечат нам на какое-то время беззаботное существование! Но ты, как всегда, все испортил. Всего две шишки… Достаточно было только запустить туда лапы… Я же все сделал: убедил зверей, пригладил их, рассказал сказку, а ты пришел – и все пустил прахом. Ну и кто ты после этого? Глаза бы мои тебя не видели! И откуда ты вообще взялся на мою голову?!

Кабан слушал монолог кота, опустив башку и боясь поднять глаза. Нельзя сказать, что он чувствовал стыд, но ему было очень неловко ощущать себя тупицей. И потом: все, что умел делать кабан – это отобрать чего-нибудь у зверья, поменьше его самого. А вот так искусно обвести представителей фауны вокруг коготка, как это делал кот, хряку было не дано. Потому-то и старался кабан держаться кота, и, по возможности, ума от него набираться. Плюс ко всему, нравилась ему эта лохматая полосатая тварь: и умный, и хитрый, и погулять не дурак. А это занятие кабан очень любил и уважал.

– Да полно тебе, Котофеич, с меня глумиться. Пойдем лучше полечимся, шишечки-то у нас есть, а тебе, я гляжу, плохо до сих пор.

Намек на продолжение банкета вывел кота из одного образа и вогнал в другой. Теперь перед кабаном стоял не умный наставник и мудрый комбинатор, а отвязный, загульный и бесшабашный корифан.

– Вот смотрю я на тебя, кабан, и завидую, – начал кот. – Ты – здоровый, как бык, тупой, как пень, но и первое, и второе тебе – только на пользу: жрешь отраву и не болеешь, тупишь – и не заморачиваешься.

– Ну, да, – самодовольно произнес кабан, радуясь изменению настроения кота. – Мы, кабаны – крепкие и выносливые, а еще…

Кот не дал клыкастому договорить:

– А еще – бронелобые. Ты сильно-то не хорохорься, я ведь еще не забыл, кто нас чуть по миру не пустил.

– Не дрейфь, котяра, прорвемся, – хрюкнуло довольное рыло и замахнулось в очередной раз по-дружески стукнуть кота.

Тот, зашипев, отпрыгнул от приятеля:

– Куда прорвемся?

Кабан задумался на минутку, но, так ничего и не придумав, ляпнул:

– Ну, куда-нибудь прорвемся.

Кот печально посмотрел на своего незадачливого друга:

– Ладно, что с тебя возьмешь, находчивый ты мой, – мяукнул и шлепнул кабана по загривку. – Пойдем спускать честно заработанное.

Хряк, услышав последнюю фразу предводителя, аж завизжал, предвкушая удовольствие, и, расчувствовавшись, в очередной раз долбанул котяру в бок.

Далее было все как обычно: жженая конопля, высохшая маковая роса, белки, машущие пушистыми хвостами в такт соловьиным трелям, кикиморы и, конечно же, забродивший мед…

Оставим на какое-то время эту сладкую парочку и вернемся к местному политикуму.

V

Территория лесных угодий соседей была самой большой не только на данной земле, а и в других землях сказочного царства. Добра там всяческого было видимо-невидимо, а, как известно, там, где добро – всегда присутствуют шакалы. Так вот, тьма-тьмущая шакалов рвала эту территорию, что называется, на части, а нажитое с оторванных кусков быстренько выносила в одно жаркое пустынное место. Место это было не шибко пригодным для проживания, но добро, награбленное шакальем со всех лесных угодий сказочного царства и стекавшееся туда, сделало из каменистой пустыни цветущий оазис. Жить там было не особо комфортно, но совет старейшин всего шакальства постановил проживать основной части обозначенного вида именно там. По своей природе особи данной породы были паразитами, то есть любили пожить за чужой счет. Но отсутствие другого зверья на их территории, плюс прессинг старых шакалов, заставляли большинство из них собственными лапами выполнять ненавистную работу. Описанное пустынное место могло существовать только за счет других лесных земель, и территория самых больших угодий в сказочном царстве обеспечивала шакалам безбедное существование. Коренные же обитатели многострадального леса в основной своей массе недоедали, так как ключевые места в местном политикуме занимали исключительно шакалы, либо полностью контролируемые шакальством особи из местного зверья, что в принципе было одним и тем же. Рассматривали же шакалы данную территорию как источник обогащения, и только.