Любовное наваждение - Элис Детли

— Я — женщина, которую тошнит от двойной морали! — выкрикнула она, не беспокоясь, что он думает о ней.— Как ты изволил заметить, женщина должна быть чиста как первый снег, в то время как мужчина имеет карт-бланш поступать, как ему вздумается! Это все равно, что открыто заявить, что мужчина может удовлетворять свою похоть, а что же можно женщине?

Он вдруг насторожился.

— Ты ведь так не думаешь, Пози? — пробормотал он.

Она дерзко вскинула подбородок, пристально глядя на него.

— Я думаю, нельзя иметь одни права для мужчин, другие—для женщин. Или у них будут равные права, или вообще не о чем говорить.

Он следил за ней из-под опущенных ресниц.

— А ты? — сказал он.— У тебя много любовников?

Она прочла настороженное ожидание в его глазах и поняла, что неосознанно провоцирует его на ревность. Неужели он жаждал ее все эти годы, сожалея, что отказался от любви? Как гнусно он поступил с ней тогда. Раскаивается ли в этом теперь?

И вдруг Пози поняла, как может отмстить за себя.

— А что, если много? — мягко спросила Пози; таинственная улыбка пряталась в уголках ее губ.— Не все ли тебе равно?

Он замер, как громом пораженный. Короткая вспышка ярости исказила его черты. Настоящее олицетворение дьявола!

— Я глупец! Отказаться от тебя, когда ты была уже почти моей! Я должен был взять тебя и делать это снова и снова, да так, чтобы ты никогда этого не забыла. Оставить свой отпечаток и на твоем теле и в твоем сознании. Так, чтобы с любым мужчиной ты думала только обо мне! Чтобы ты помнила, что только я мог заставить тебя рыдать от наслаждения!

Эта бурная тирада произвела на нее странный эффект. Дала волю смутному чувству, которое только он мог вызвать, и которое она однажды ошибочно приняла за любовь. Но это было лишь всепоглощающее первобытное желание, которое временами не поддавалось никакому контролю.

И теперь снова? Возможно ли, что ее опять терзает этот ужасный голод, который он мог вызвать одним только своим горячим темным взглядом?

Веки затрепетали, скрывая возбуждение, мелькнувшее в глубине янтарных глаз Пози.

— Пожалуйста, уходи, — сказала она пересохшими губами, боясь даже взглянуть на него из страха, что он прочтет все по ее глазам.

— Уйти? — нежно отозвался он.

Пози вздрогнула от неожиданности,— он был теперь рядом с ней, глядя сверху вниз, так близко, что его горячее дыхание овевало ее щеки.

— Но ведь ты не хочешь, чтобы я ушел, не так ли, милая?

— Хочу.

Но это была ложь. Хотелось только одного—снова ощутить вкус его губ, и, закрыв глаза, она невольно склонилась к нему.

Он схватил ее в объятия.

— Красавица моя,— нежно бормотал он, медленно окидывая взглядом ее лицо с сияющими, словно топазы, глазами.— Совершенная красавица, молящая о поцелуе!

— Нет! — выдохнула Пози, в страстном порыве подставляя ему губы.

— О да, Пози, да!

Это было совсем не похоже на грубое и пугающее нападение, которого она ожидала. Нет, поцелуй был нежным и долгим, вызывающим в памяти давнее ощущение, и Пози сразу поняла, что это было именно то, что она так безуспешно искала всю свою жизнь. Она услышала, как он издал короткий невнятный звук, когда ее губы открылись навстречу ему; как она сама повторила его вздох, когда его язык проник в глубь ее рта, делая их слияние глубоким и нескончаемым.

И Пози потеряла голову, погружаясь в этот непреодолимый водоворот страсти, чувствуя, как разгорается пламя, которое медленно заполняет жгуче-сладостной тяжестью низ ее живота.

Она старалась оторваться от него, но это была лишь ложная видимость усилий. Руки, лежавшие на его плечах, крепко обвили его шею, пальцы проникли в темную густоту душистых волос…

Лаская ее бедра, Рикардо коснулся упругих округлостей ее ягодиц и без усилий поднял ее и понес к кровати.

Патриция ничего не сделала, чтобы остановить его. Дыхание было отрывистым, мысли унеслись прочь, она смотрела на него жадными, ждущими глазами.

— Рикардо… пожалуйста. Не делай этого…

Неумолимая линия его рта стала еще тверже. Пози беспомощно задрожала в ответ, когда он прохладными пальцами провел по ее шее и нежно сжал ее грудь.

— Но ты хочешь меня, дорогая! Так же сильно, как я тебя. Я же чувствую это.— Она молча кивнула.— Да, ты хочешь… Поэтому зачем останавливаться, когда мы оба знаем, как хорошо нам будет.

Рикардо поднял руку и отвел прядь волос с ее лба. Пози уловила взгляд, который он бросил на часы, отливающие золотым блеском на его смуглом запястье. Столь простое движение неприятно покоробило, и этого было достаточно, чтобы попытаться высвободиться из кольца его крепких рук, и именно в этот момент раздался легкий стук в дверь.

— Пози,— позвал мягкий мужской голос.— К тебе можно? Мне передали твою просьбу.

С этими словами Чезаре Чекки распахнул дверь… и застыл на пороге, увидев Пози, лежавшую на постели в объятиях Рикардо.

— О Господи! — воскликнул он.— Рикардо?!

Рикардо злорадно улыбнулся.

— Да!!!

— Ради всего святого, что ты делаешь здесь?

— А разве не видно? Я занимаюсь любовью с женщиной… а ты явился и помешал нам.

— Но я… — Чезаре растеряно пытался что- то объяснить.

— Уйди, Чезаре. — Глаза Рикардо налились стальным блеском. — Уйди, или у тебя будут неприятности. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. И если ты вздумаешь потревожить меня снова, я найду тебя, где бы ты ни был, и тогда… пеняй на себя. Понятно?

Чезаре растерянно кивнул. Он стоял, словно загипнотизированный, явно плохо соображая, в чем его вина. Пози не винила его, ей казалось, что она сама находится в каком-то странном причудливом сне.

— В конце концов, вы мне можете объяснить, что происходит? — потребовала она.

— Чезаре уходит, — последовал спокойный ответ. — Ты ведь уходишь, Чезаре?

Молодой человек опять кивнул, нервно поправил галстук, затем осторожно затворил дверь.

Фрагменты разговора всплыли в голове Пози, когда она резко поднялась с кровати, где все еще лежал Рикардо, насмешливо следя за ней.

— Я совершенно ничего не понимаю. — Она в недоумении пыталась собрать рассьщавшиеся по плечам волосы. — Чезаре говорил о какой-то моей просьбе, но его ни о чем не просила.

Рикардо громко рассмеялся.

— Это сделал я. Через портье я передал, что тебе необходимо видеть его в номере через полчаса. Это был отрезок времени, казавшийся мне достаточным для того, чтобы уложить тебя в постель.

Он взглянул на свои часы с саркастической улыбкой.

— Но, оказалось, мой расчет устарел: я управился за двадцать минут. — Он вздохнул. — Ты всегда так отзывчива, милая!