Ревизор: возвращение в СССР 4 (СИ) - Серж Винтеркей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо, — Вася протянул мне руку.
— Пока не за что, — ответил я ему, прощаясь.
Идти прямо сейчас к Игнату слишком палевно: это какой важности должен быть вопрос, если он до завтра подождать не может. Завтра в цех схожу, поговорю. Заодно осмотрюсь там, пока, типа, искать его буду.
Решив так, успокоился и пошёл домой.
Бабушка с мамой меня уже потеряли.
— Ты что так поздно? — наехала на меня бабушка.
— Ты не поверишь! На совещании у директора задержался.
Бабушка обиделась, как будто я её послал, а мама хмыкнула на это, как на хорошую шутку.
— У Ахмада завтра спроси, он тоже был, — сказал я, повернувшись к ней.
Бабушка, услышав это, поняла, что я не вру и зависла с миской жареной картошки в руках, так и не донеся её до меня совсем немного. Я аккуратно забрал у неё из рук свой ужин и принялся за еду, наслаждаясь произведенным эффектом.
То-то же! Знай наших. Хотя… Что-то я сам слишком много разболтался… Не привык врать близким людям, это понятно. А вот то, что дело такое деликатное, что о нем лучше вообще никому ни слова не говорить, не подумал.
— Так что ты там делал-то у директора? — не выдержала первой мама.
— Знаешь, я не подумал. Не спрашивай завтра ничего у Ахмада, не тревожь его. Проблемы у Шанцева есть специфические, он меня с Ахмадом и привлек решать их. Никому не велел подробности разглашать. Если спросишь, он тебе все равно ничего не скажет, но почувствует себя неудобно.
Не сказать, чтобы такое объяснение удовлетворило моих женщин, но они его приняли. Суровые женщины, выросшие в суровые времена. Не капризные совсем. Сказало начальство мне не трепаться — какие ко мне могут быть еще вопросы.
Вечер прошёл как обычно. Вскоре мне выдали Аришку для прогулки. Взял щенка, ребёнка и пошёл гулять.
На улице сразу увидел Славку. Его припахали гулять с мелкими братьями Эммы.
Недовольный Славка покрикивал на них, если они делали что-то не так.
— Привет! — подвёл я к ним своих. — Тебя тоже отправили на улицу?
— Представляешь? Подрались за ужином, шпана! — возмущённо сказал Славка. — Пролили две тарелки гречки с молоком на пол. Эмма сейчас полы моет…
Пацанята скучковались поближе друг к другу и испуганно смотрели на нас.
— Ай-яй-яй-яй-яй. — сказал я мальчишкам. Аришка, вися на моём шарфе за подмышки, начала им тоже грозить пальчиком в варежке, мяукая что-то, копируя мою интонацию. Я еле удержался от смеха и строгим голосом продолжил: — Кто же так делает? Кашу кушать надо, а не на пол выливать. Вы больше так не будете?
Мальчишки испуганно закивали.
— Они больше не будут, — важно сказал я Славке. — Можно их больше не ругать. Играйте с собачкой.
Дети занялись друг другом и щенком. А мы со Славкой стояли как заправские отцы, приглядывая за детьми и болтая о своём.
— Что, будущая тёща на работу ходила сегодня устраиваться? — спросил я.
— Вроде, ходила… — ответил недовольно Славка.
— Что ты такой смурной?
— Да, там такой дурдом сейчас! — кивнул он головой в сторону дома Либкиндов. — Бабушка с дедом, тётя Лена и детей трое, и все, считай, практически в одной комнате.
— Да… — покачал я головой. — Но, с другой стороны, без бабушки вообще швах был бы. Эмма бы школу забросила, с детьми бы сидела.
— Или тётя Лена сидела бы… — выдал Славка. — Бесится, что на работу выходить надо, на всех срывается. Достала.
— Странная она какая-то, — поддержал я. — Такое место ей хорошее предложили. Чего она бесится? Семь рабочих смен в месяц!.. И бабушка на подхвате с детьми…
— Это она сама на подхвате, — пожаловался Славка. — Там всё на Эмме и бабушке. Иной раз, так хочется ей по башке дать!..
— Держись, друг! — похлопал я его по плечу, мысленно усмехаясь: это только начало. Хлебнет он еще семейной жизни!
Вернувшись домой, передал ребёнка маме. И занялся подготовкой к поездке в Пермь. Нашёл салфетку с телефоном адъютанта генерала, переписал в блокнот.
— Ба, можно я твои фотки возьму?
— Зачем? — спросила она, не отрывая взгляда от гречки, рассыпанной на столе.
— Инну с мужем хочу рассмотреть получше, а то и не узнаю сестру с зятем.
— Ты куда собрался? — оторвалась от гречки бабушка.
— С собой фотографию возьми, — посоветовала, выходя из своей спальни, мама.
— Вы это серьёзно? — спросила бабушка, удивлённо переводя взгляд с мамы на меня.
— Ну а что? У меня каникулы. Слетаю в Пермь, навещу сестру, — начал убеждать её я. Но видя, что сомнение остаётся на её лице, использовал запрещённый приём: — Гостинцы отвезу. Картошечку, капусты квашеной, сала…
— Варенья. Пирогов напеку, — купилась бабуля.
Ох уж это старшее поколение. Главное, чтобы дитя было сыто. Нам, не представляющим себе, что такое голод, этого не понять.
— Я ей полотенец достала махровых, — продолжала вспоминать бабушка. — Тоже отвезёшь.
— Вещи из Чехословакии… — напомнила мама.
А сама, блаженно улыбаясь, руки непроизвольно потирала, предвкушая удовольствие, что получит любимая дочка от крутых обновок.
Ой, дай ей волю, чувствую, не останется ничего для продажи. К счастью, сам полечу, сам и буду этот вопрос контролировать.
— И когда ты собираешься? — спросила меня бабушка.
— Да чехов встречу, приму, провожу домой и полечу сразу.
— Это когда?
— В субботу они уедут, можно вечером и рвануть.
— А вернёшься когда?
— Как рейс обратный будет. В четверг первого апреля в школу же снова.
— Так… А по садам, значит, со мной не пойдёшь?
— Пойду! Когда?
— В субботу собирались с утра.
Теоретически, успеваю, если чехов в пятницу загрузить по полной, они в субботу утром будут отсыпаться, а я, тем временем, по садам с комиссией похожу, разнюхаю там все…
— Обязательно пойду, ба. Тем более, Сатчан меня уже в список мероприятий включил.
Легли спать, а у меня бессонница. Всё думал, думал… Как Васе-негру помочь? Как бы с приёмом делегации не облажаться? Одно дело в двадцать первом веке делегации принимать, в этом деле опыт обширный, другое сейчас. Тут
