Минус ангел - Г. Зотов

Глава восьмая

Маска в окне

(пятница, 9 часов 03 минуты)

Архангел Елевферий потянулся, с мучением расправляя затекшие во сне крылья. Пробуждение отнюдь не было приятным – еще вчера вечером он почувствовал себя крайне неважно, а сейчас ситуация только ухудшилась. Суставы болели, как будто он участвовал в соревновании комбайнеров, голова раскалывалась, глаза слезились – налицо симптомы сильной простуды. Казалось бы, он принял меры предосторожности – вчера перед сном принял тибетскую precious pill[1], которую раздают работникам Небесной Канцелярии. И поди ж ты, наутро – никакого результата. Со звуком плачущей флейты он обширно высморкался в носовой платок, приложил руку ко лбу – тот был горячий, словно сковородка на плите. С чего все это? Вчера с приятелем навещали японский суши-бар L‘Itsu, поели там роллов с огурцом, попили чайку – ну так чаем-то пока еще никто не травился.

Простые люди на Земле уверены, что в Раю не болеют – дескать, это попросту невозможно в столь идеальном обществе. Наивные, они даже не предполагают, какие тут условия. Праведники и верно отдыхают, а у ангелов и архангелов есть каторжная работа, из-за которой приходится постоянно рисковать здоровьем. Из командировок на Землю, где со времени ее основания Голосом побывали, наверное, все сотрудники Рая, на небо завезена масса инфекционных болезней типа ОРЗ или чесотки. Кроме того, блохи весьма охотно селились в перьях крыльев. Конечно, рак или что-то ужасное в виде опухоли никому не грозит, но все равно неприятно. Так, наверное, чувствовали себя испанские конкистадоры, напоровшись в джунглях Южной Америки на неведомую тропическую малярию с желтой лихорадкой. Другое дело: лечится все это мгновенно, а тут почему-то не помогло. Игра не стоит свеч, он примет еще одну тибетскую пилюлю, а пока позвонит Габриэлю – объяснит, что не сможет прийти на обязательное утреннее совещание. Честно говоря, он вообще не понимал, для чего нужны все эти бюрократические процедуры. Кроме нелегальной иммиграции в Рай, с которой все для вида боролись, но знали, что без нее не обойтись, по сути, никаких проблем не было. Если Шеф как-то руководит десятками миллиардов грешников, то с парой сотен тысяч праведников управиться можно совершенно спокойно – тут и к гадалке не ходи. Если бы от него зависело, то он закрыл бы глаза на эту проблему: пусть за неделю без вести пропали три ангела, но не стоило устраивать такой хай и уж тем более обращаться к Шефу. При том, что в Небесной Канцелярии отсутствовала система наказаний, а Голос отбыл в отпуск – эти ангелы могли наплевать на текущие дела и умотать на один из земных курортов.

Архангел потянулся за служебным телефоном. Ох ты… кажется, он оставил его на кухне, когда болтал с приятелем после вчерашнего прихода с работы. Придется подняться с постели, как бы плохо ему ни было. Давно он так не простужался – еще с визита на остров Шпицберген, где, плывя на льдине, попал в сильнейшую метель. Превозмогая боль, Елевферий спустил одеревеневшие ноги на бамбуковый пол, показавшийся ему чудовищно холодным. Крылья бессильно волочились за спиной и мускулы сводило судорогой. Он оглянулся – влажная от пота подушка была сплошь усыпана полузасохшими перьями. Да уж, какое тут совещание. Определенно будет великим подвигом, если он сможет просто-напросто дойти до кухни и вернуться обратно. В его нынешнем состоянии это тоже не так-то легко.

Мобильник лежал именно там, где он его оставил. Елевферия шатало от слабости. Он протянул к телефону руку, но внезапно услышал за спиной легкий, царапающий звук. Превозмогая боль, он поднял голову и повернулся. Увиденное повергло архангела в крайнее изумление: прямо в оконный проем влезал человек в черной ковбойской шляпе и шелковом плаще. Его лицо было закрыто белой маской – что-то на манер той, что была в фильме «“V” значит “Вендетта”». Маска улыбалась искусственной улыбкой.

Елевферий инстинктивно попятился – боком он задел мобильный телефон, который свалился со стола, от удара об пол со звоном отлетела в сторону «вечная» батарейка. Незваный гость, ничуть не смутившись тем фактом, что его заметили, не спеша протиснулся в окно. Выпрямившись, он отряхнул руками в лайковых перчатках соринки со своего идеально черного костюма. Устремленный на архангела взгляд подкрашенных глаз не отражал никаких эмоций – незнакомец по-птичьи наклонил голову вбок, явно наслаждаясь замешательством хозяина.

«Меч! В спальне на стене висит мой меч» – ошпарило мыслью Елевферия, но ноги уже не повиновались ему – кухня расплывалась, дергаясь и качаясь, глумливо подмигивая ему яркими пятнами. Он открыл потрескавшийся рот, склеенный горячей слюной, но сказать ничего не успел – скользнув к Елевферию крадущейся походкой, незнакомец железной рукой в перчатке схватил его за горло. Обрушилась тьма… в последнюю секунду архангел почувствовал, что лежит на полу, а гость неожиданно исчез. Вместо слов слышался хрип, изо рта и носа лилась какая-то жидкость. Внезапно пространство начало вертеться с бешеной скоростью – все краски слились в сплошной калейдоскоп, лопнувший разноцветными брызгами.

…На пляже, куда ниспадали ступени виллы архангела, два краба лениво ползали вокруг желтого кокоса и никак не могли решить, с какой стороны просверлить клешней дырочку, дабы добраться до ароматного молока. Теплый ветер дул в раскрытое окно, и от него колыхались занавески…

Глава девятая

Девушки топлесс

(пятница, 10 часов 07 минут)

Калашников с Малининым стояли у Райских Врат, часто и нервно оглядываясь по сторонам. Огромные Врата устремлялись прямо в небо – не было видно, где кончаются зубцы толстых кирпичных стен, которые не пробила бы и атомная бомба. Они позвонили в блестящий медный колокол дважды – еще десять минут назад, но никаких признаков жизни по ту сторону Врат не наблюдалось. Малинин (что вполне естественно) психовал больше, ему с самого начала казалось, что в Рай их не пустят. Вся ночь прошла в утомительной дороге: сначала они тряслись несколько часов в грязной, заплеванной электричке, полной скинхэдов, торговцев порнухой и марихуаной – за образец мудрые креативщики Управления наказаниями взяли подмосковные и таджикские поезда – скрестив и то и другое. Прибыв в Чистилище (естественно, электричка опоздала на пару часов), парочка бегом пронеслась на лощеный перрон, где стоял фирменный райский экспресс. После того как недоверчивый кондуктор в ливрее и голубой фуражке, то и дело поглядывая на пришельцев, изучил их пропуска и пропустил через особую электронную машинку, оба заняли места в просторном купе. Малинин потрясенно молчал. Кондиционеры, кресла, обтянутые индийским шелком, динамики, транслирующие расслабляющую музыку, холодильник с бесплатными напитками. Унтер-офицер, не веря в происходящее, повторял, тряся головой, словно пенсионерка перед ценником в модном бутике: «Вот он, вот он, Рай-то, какой, оказывается». Калашников, настроенный более скептически, не разделял восторгов коллеги по поводу райских кущей – по его собственному представлению, это должно быть что-то другое, нежели шикарно оформленный поезд с халявной колой. Приняв из рук вежливой проводницы стакан чая, он задумался, глядя в окно, где проплывали белоснежные облака на фоне сказочно голубого неба. Экспресс несся со скоростью молнии, но это не вызывало головокружения. Все было прянично и как-то уж чересчур замечательно.