Четвертая воздушная - Константин Вершинин

- Вперед - коли! Назад - коли! Вперед прикладом - бей! От кавалерии закройсь!

И курсанты действовали винтовками расчетливо, расторопно - только мелькали штыки и приклады.

Стрелковое оружие мы, соревнуясь между собой, разбирали и собирали с завязанными глазами. Эти тренировки были не прихотью командиров, а необходимостью: мало ли в каких условиях придется воевать. Скажем, ночью. Не разжигать же костер, чтобы устранить неисправность? А бывали случаи, рассказывали нам, когда раненые бойцы с повязкой на глазах вели огонь из окопов или в цепи.

Нередко выходили мы в поле, где совершали марш-броски с полной выкладкой, ползали по-пластунски, рыли окопы, резали проволочные заграждения, "воевали" рота с ротой - делали десятки других солдатских дел, которые могли пригодиться в настоящем бою. Если раньше, когда я служил в запасном полку, действовать приходилось за одиночного бойца, то на курсах нам постепенно прививали командирские навыки. На войне случалось, что красноармеец поднимал подразделение в атаку, а взводный водил в бой полк.

Особое внимание уделялось изучению уставов - своду основных законов воинской службы. От нас требовалось не только формальное знание уставных положений, но и правильное, творческое их понимание. Ведь в будущем мы сами должны стать воспитателями бойцов, а наставник обязан уметь довести до сознания каждого исполнителя все требования уставов.

Как-то зимней ночью загорелось здание городского отдела народного образования. Поднятые по тревоге, курсанты быстро ликвидировали пожар. Шкафы, столы, стулья и другое ценное имущество, вынесенное на улицу, надо было охранять. Часовым поставили меня. Прошел час, второй - нет смены. Одежда на мне была легонькая - шинелишка, обувь тоже не по сезону - ботинки с обмотками, ну и рукавицы, понятно, не меховые. А мороз такой, что даже штык заиндевел. Однако стою на часах, хотя зубы выбивают чечетку, а ноги, кажется, пристыли к ботинкам. Наконец смена пришла.

- Жив? - спрашивает разводящий.

- Ы-ыв... - выдавил я непослушными губами.

За образцовое выполнение обязанностей часового мне объявили благодарность.

Помимо практических занятий мы изучали основы военной теории, тактику, политграмоту и другие дисциплины. Нас знакомили с основными решениями партии и правительства, постоянно информировали о положении на фронтах. В свободное от занятий время, которого было не так уж много, читали газеты, книги, участники коллектива художественной самодеятельности выступали с концертами в клубе, в красноармейских госпиталях, а также в городе или окрестных селах. Не забывали и спорт.

Почти каждую неделю, как и в запасном полку, устраивались коммунистические субботники. Чаще всего курсанты разгружали вагоны с дровами или углем, помогали железнодорожникам ремонтировать транспорт, рабочим - налаживать производство.

В начале учебы на курсах был такой случай. Ночью наш батальон подняли по тревоге. Комбат Балабанов объяснил, что у пристани Нижняя Часовня терпит бедствие баржа с хлебом и что мы должны во что бы то ни стало ее спасти.

- Хлеб сейчас дороже золота, - сказал он. - В нем остро нуждаются рабочие Москвы. Не допустим потери ни единого грамма!

Среди нас не было такого человека, который бы не знал цены хлебу, ибо росли мы и воспитывались в трудное время крестьянского безземелья, нужды и голода. А теперь, во время гражданской войны, когда сотни тысяч хлебопашцев были оторваны от земли, когда кулачество и другие контрреволюционные элементы саботировали поставку и продажу хлеба, когда Республика Советов находилась в блокаде, большинство трудящихся городов испытывали особые трудности. Сознавая все это, курсанты с чувством личной ответственности за спасение "золотой баржи" устремились к пристани.

Баржа и в самом деле находилась на грани гибели.

- За мной, товарищи курсанты! - подал команду Балабанов и первым бросился по скользкому крутому берегу к ледяной воде.

Одни насыпали мешки зерном, другие носили их к железнодорожному пути, третьи грузили в вагоны. Это была самоотверженная, дружная работа. Такую слаженность, такой темп мне доводилось видеть редко - разве лишь в борьбе с заторами на реке во время лесосплава да с пожарами в Звениговском затоне, Казани и Симбирске.

Мы промокли до нитки, устали до изнеможения, но ни единого грамма хлеба не отдали воде. "Золотая баржа" была спасена, и ее поклажа отправлена московским рабочим. Заслуга в этом прежде всего комбата Балабанова, четко организовавшего ночной аврал и подавшего личный пример курсантам.

За учебными буднями, полными напряжения, прошла зима. Курсанты заметно мужали, жадно овладевали знаниями, памятуя наказ Владимира Ильича Ленина, учились "военному делу настоящим образом". Тон во всем- в учебе, дисциплине, общественной работе - задавали коммунисты. К тому времени я еще глубже осознал, к чему обязывает звание члена РКП (б), поэтому использовал даже малейшую возможность для того, чтобы оправдать оказанное мне доверие - стать в ближайшем будущем красным командиром.

На основе решений VIII съезда РКП (б) весной 1919 года проводилась перерегистрация коммунистов, Состоялась она и в нашей партийной ячейке. Это была борьба за чистоту большевистских рядов. Товарищи единодушно оказали мне доверие, что еще больше воодушевило меня, придало сил для успешного окончания учебы.

Нет смысла рассказывать о других подробностях нашей девятимесячной учебы. Важно то, что к лету двадцатого года, когда основным очагом гражданской войны стал Западный фронт, когда буржуазно-помещичья Польша и барон Врангель, вдохновляемые и поддерживаемые империалистическими акулами Антанты, пытались нанести сокрушительный удар по Советской республике, на Симбирских пехотных курсах состоялся очередной выпуск краскомов.

538-я маршевая рота, командиром которой меня назначили, входила в состав 14-го запасного полка и дислоцировалась в районе Дорогобужа. Направляясь к месту службы, я испытывал двоякое чувство. Было приятно, что мне сразу доверили сравнительно большой воинский коллектив, в то время как многие сокурсники получили должности на ранг ниже. Вместе с тем тревожила мысль, что и теперь, после окончания курсов, придется служить в запасных войсках Западного фронта, а не воевать с врагом.

Вот с таким настроением я и прибыл в свое подразделение. В роте насчитывалось около трехсот красноармейцев, в большинстве пожилые люди. В сравнении с ними я выглядел очень молодо. "Попробуй-ка, - думалось, - заслужи доверие и командирский авторитет среди таких дядек. Каждый в отцы годится..."

Ближайшая задача состояла в том, чтобы в кратчайший срок подготовить этих ратников второго разряда к действиям в условиях фронта. В беседе с ними я рассказал о своей крестьянской жизни, о плотницкой работе, о службе и учебе в Симбирске.