Беги, мальчик, беги - Ури Орлев

— Рыжий, что тебе дали с собой?

— Брынзу и хлеб, — ответил Давид.

— А у меня есть кое-что получше!

— Что же у тебя? — спросил он.

— У меня печеные птицы!

Теперь Давид понял, почему его собаки так охотно бегут на ее зов.

— И ты их даешь собакам?

— Нет, только кости.

— А мне немного дашь?

— Дам, иди сюда!

Давид хотел было перейти к ней, но как только отошел, его коровы повернули головы в запретном направлении. А овцы не обратили на него никакого внимания. Овцы были заняты едой. «Коровы умнее овец», — подумал Давид.

— Я не могу, — крикнул он. — Коровы пойдут на пшеницу.

Девочка пришла сама. Она принесла с собой несколько малюсеньких печеных птичек и села рядом с Давидом.

— Как ты их поймала?

— А ты не знаешь?

— Нет.

— Научить тебя?

— Да.

— Что ты мне дашь?

Давид подумал минутку.

— У меня ничего нет.

— Как тебя зовут?

— Юрек.

— А меня Мариша. Ты родственник пани Новак?

— Нет.

— Тогда что?

— Ее брат нашел меня в лесу.

— Что ты там делал?

— Я там просто был.

— А где твои родители?

— Умерли, — сказал он, и у него сжалось сердце.

А вдруг они на самом деле не умерли? Можно ли говорить о живых людях, что они умерли? Вдруг они могут из-за этого умереть? Он ведь не знает, что случилось с мамой, с отцом, с его братьями и сестрами? Давид задумался. Ему стало грустно.

Девочка почувствовала это.

— Я понимаю, — сказала она. — Мои родители тоже умерли, и тогда меня отправили к дядьям, которые живут в этой деревне. Они своих детей посылают в школу в городе, и только меня они посылают с коровами в поле. По вечерам я должна прислуживать им за столом и мыть потом посуду, а их дочка высовывает мне язык. А в воскресенье они не берут меня в костел и опять посылают на пастбище. Тебя пани Новак берет с собой в костел?

— Нет.

— И еще у моих дядьев все спят дома в кроватях.

— А ты?

— Я сплю в коровнике.

— А я в овчарне. Когда холодно, я люблю спать между овцами.

— У моих дядьев нет овец. Только коровы и свиньи. И еще куры. Ладно, я научу тебя просто так. Покажу, как охотиться на маленьких птичек и запекать их в костре.

— Запекать я умею, — сказал Давид. — Когда я был в лесу, мой товарищ тоже охотился на птиц, только с рогаткой. А ты как охотишься?

— Где он сейчас, твой товарищ?

Давид пожал плечами:

— Ушел и не вернулся.

Девочка распустила косу и вырвала из нее два длинных волоса. Положила их рядом на траву, завязала на конце каждого маленькую петельку и закрепила эти петельки узелками. Потом она протянула каждый волос через петельку. Получилась большая волосяная петля, которую можно было затягивать и распускать.

— Видишь? — сказал она. — Кладем волос на траву, так чтобы петля была раскрыта и хорошо расправлена. Второй конец крепко привязываем к какому-нибудь стебельку потолще. Рассыпаем вокруг петли хлебные крошки, и тогда птички подходят поклевать. Они ведь глупые и не видят волос. А когда какая-нибудь из них ступит в петлю и подвинет ножкой, петля сразу затянется, и она уже не может улететь. Не веришь? Когда мы были маленькими, мой старший брат каждый день ловил такими петлями много-много маленьких птиц, и у нас было что есть. Скворцов он ловил, и дроздов, и зеленушек, и воробышков, я даже не знаю, как их всех зовут.

— Он делал все эти петли из твоих кос?

Она рассмеялась:

— У меня тогда не было кос, глупый. Сколько тебе лет?

— Наверно, девять.

— А мне двенадцать, — сказала она с гордостью. — Он брал волосы из хвоста нашей лошади.

— А где твой брат сейчас?

— Там же, где мои родители. В раю. Они все умерли, я же тебе сказала. Знаешь, почему я такая добрая с тобой? Потому что ты тоже сирота, как я.

Они вышли на середину поля. Собаки побежали за ними. Девочка положила две свои волосяные петли рядом на траву, расправила каждую и завязала второй конец вокруг стебелька, почти у самой земли. Потом вынула из кармана юбки хлебные крошки и рассыпала их вокруг:

— Вот так. А теперь давай вернемся к твоим коровам и овцам.

Они сели и стали наблюдать. Несколько птичек уселись на траву и принялись клевать крошки. Одна из них ступила ногой в петлю, затянула ее на себе и стала бить крылышками, пытаясь взлететь. Девочка поспешила к птичке, а Давид за ней. Когда он подбежал, Мариша уже держала в руке добычу. Она сняла с ее ножки петлю и выпустила птицу в воздух. Потом подобрала с травы вторую петлю.

— Теперь ты понимаешь?

Давид понял. Но как ему сделать такие петли, ведь у его хозяйки нет лошадей?

— Дашь мне немного своих волос? — спросил он.

— Дам. Но мы можем охотиться вместе.

На следующий день они несколько часов занимались ловлей маленьких птиц. Когда их набралось достаточно, Мариша приготовила ветки для костра, но, к удивлению Давида, не стала его зажигать.

— Что, у тебя нет спичек? — спросил он. — Я могу тебе дать.

— У меня есть спички, но я хочу показать тебе, как еще можно зажигать огонь.

Она достала из кармана выпуклое стекло и присела около веток. Потом подставила стекло под солнце, и оно собрало солнечные лучи в маленькую яркую точку прямо на сухом листке. Давид увидел, как над этим листком появился дым, а потом листок вдруг загорелся, вспыхнуло маленькое пламя. Мариша добавила еще несколько сосновых иголок, и через несколько минут ее костер уже горел вовсю.

— Как это получилось? — удивился Давид.

— Это такое стекло, — сказала Мариша.

— Дай мне его на минутку.

— Подожди, сначала положим птиц в костер.

Мариша дала ему нож. Давид отрезал птицам головы и вычистил внутренности, а она обмазала каждую птицу грязью. Потом она зарыла эти комочки в угли, и они уселись ждать.

— Когда-то мы шли с братом по лесу и нашли сумку, — сказала она. — В этой сумке лежали книга, тетрадь и три таких выпуклых стекла. В книге были рисунки всяких бабочек, муравьев и жучков. Мы не знали, что делают с такими стеклами, но когда принесли сумку домой, отец сказал, что это сумка учителя, который рассказывает в школе про природу. Он показал, что можно сделать с таким стеклом. Не только огонь. Это стекло все увеличивает — кончики пальцев, травинку, маленького муравья, что угодно.

— Дай мне его на минутку… — попросил Давид.

Первым делом он попробовал зажечь огонь, как это сделала Мариша. Но ему почему-то не удалось.

— Не так, — сказала Мариша. — Нужно сделать так, чтобы солнечный зайчик, который выходит из стекла, был очень-очень маленьким.

Она показала ему, как это сделать.

— Что ты хочешь за него? — спросил Давид.

— А что у тебя есть?

Давид вынул из кармана брошку-бабочку. Она поглядела на нее, покрутила в пальцах, приколола к платью, а потом вернула ему:

— Нет.

— Ты не понимаешь. Она светится ночью. Если днем положить ее немного на солнце, эта бабочка возвращает тебе свет, который собирает за день, и светится в темноте.

— Я возьму ее домой и посмотрю. Если ты не обманываешь, я с тобой поменяюсь.

Они вытащили печеные комочки из костра, покатали их в траве и разломали. Птички были готовы. Они сели есть. Давид принес свою бутылку воды. Мариша пила, не касаясь губами горлышка. А когда он стал пить, она заметила:

— Так не пьют. Не нужно касаться губами, если ты пьешь с кем-то другим. Разве ты не знаешь?

Давид не знал.

— Ты должен вливать воду в рот, не касаясь бутылки.

Он попробовал, и у него получилось. Мясо с хлебом и водой показались Давиду царской пищей.

— С ними много возни, с этими птичками, — сказала Мариша. — Но нам все равно нечего делать, а я очень люблю печеных птиц…

— Я тоже, — сказал Давид.

— Я бы хотела быть мальчиком и охотиться на куропаток, — сказала она.

— А как за ними охотятся?

— С рогатками.

— Куропатки больше этих птиц?

— Конечно. Они больше, чем голуби. Я тебе покажу завтра утром.

— А что, их нельзя ловить волосяной петлей?

— Нет. Они слишком сильные. И даже конским волосом нельзя.

Когда они встретились наутро, Мариша дала ему увеличительное стекло.

— Твоя бабочка и правда светилась ночью, — сказала она.

И еще она принесла ему большой кусок колбасы.

— Я украла, — сказала она. — Я дам тебе половину, если ты будешь играть со мной.

Давид согласился:

— В какую игру?

— Давай сначала поедим.

Когда они поели, она привела его к тропинке, которая отделяла луг от пшеничного поля, села на землю и показала ему игру в камешки. Мариша подбрасывала их и снова ловила с поразительной скоростью.

— Это игра для девочек, — сказала она. — Но какая разница?

Давид тоже попробовал подбрасывать и ловить, но это оказалось трудно. Камешки падали куда угодно, только не ему в руку.