Великий антракт - Александр Широкорад

Вильсон не прочь был реализовать свой план борьбы с большевиками, но в таком виде предложение маршала его не устраивало, и президент высказался против. Ллойд Джордж также отказался обсуждать это предложение. При таких условиях премьеру Клемансо ничего не оставалось, как отказаться от плана маршала, а Пишон даже внес предложение, «чтобы собрания продолжались без участия военных, которые должны удалиться».

Конференция, которой предстояло предъявить мирный договор Германии, открылась в тот же самый день, 18 января 1919 г., и в том же зеркальном зале Версаля, где 48 лет назад было провозглашено создание Германской империи. В большой речи при открытии собрания французский президент Пуанкаре потребовал санкций против виновников войны и гарантий против новой агрессии. Напомнив, что в зале заседания в свое время была провозглашена Германская империя, захватившая при этом две французские провинции, Пуанкаре говорил: «По вине своих основателей она была порочна в самом своем происхождении. Она хранила в себе зародыш смерти. Рожденная в несправедливости, она закончила свое существование в бесчестии».

Атака была направлена, можно сказать, прямо в лоб: Франция в лице Пуанкаре сразу выдвинула программу расчленения Германии. Но другие делегаты больших стран не поддержали французской позиции: у них имелись свои планы. Вильсон рекомендовал рассмотреть сначала вопрос о Лиге Наций. Он внес свое предложение еще после заседания Совета десяти от 12 января. Несколько раз потом Вильсон возвращался к Лиге Наций. Остальные участники Совета десяти колебались. Они боялись, что принятие устава Лиги Наций может затруднить последующее решение территориальных и финансовых проблем. Так до пленума и не решили вопрос о Лиге Наций.

Пленум мирной конференции утвердил регламент работ, избрал Клемансо президентом, а Лансинга, Ллойд Джорджа, Орландо и Сайондзи – вице-президентами конференции.

Четыре дня после пленума шли длительные дискуссии в Совете десяти. Вильсон настаивал на том, что устав Лиги Наций и мирный договор должны составлять единое и неразрывное целое, обязательное для всех. Ллойд Джордж соглашался лишь на включение устава Лиги Наций в мирный договор. Французы предлагали не связывать Лигу Наций с мирным договором. В английском предложении в замаскированной форме, а во французском более явно Лига Наций так или иначе отделялась от мирного договора. Наконец решили передать вопрос о Лиге Наций особой комиссии. Передачей вопроса о Лиге Наций в комиссию дипломаты Франции и Англии надеялись надолго снять его с повестки дня. Мало того, комиссию постарались сделать как можно более громоздкой, чтобы затянуть ее работу. Французы и англичане предложила включить в состав комиссии представителей малых аций. Напрасно Вильсон настаивал на создании небольшой комиссии. Ллойд Джордж парировал: раз Лига Наций должна стать щитом малых народов, надо допустить их в комиссию. Клемансо уверял, что великие державы докажут свою готовность сотрудничать с малыми нациями, если включат их в комиссию. Так, настойчиво включали в комиссию представителей малых народов, которых столь пренебрежительно не допускали к действительной работе мирной конференции.

Вильсон понимал, что работу комиссии хотят всячески затруднить, и, со своей стороны, сделал дипломатический ход. Президент заявил, что берет на себя председательствование в комиссии. Она была названа «Комиссией отеля Крийон».

25 января на пленарном заседании конференции Вильсон изложил свой тезис: Лига Наций должна быть интегральной частью всего мирного договора. Мирная конференция приняла предложение Вильсона. Президент с головой ушел в работу «Комиссии отеля Крийон».

Отделавшись на время от вопроса о Лиге Наций, участники конференции решили перейти к другим проблемам. «Восточный и колониальный вопросы менее сложны», – уверял Ллойд Джордж, предлагая обсудить судьбу колоний, отнятых у Германии, а одновременно с ними и турецких владений.

Его поддержали прежде всего британские доминионы, которые все время требовали немедленного дележа колоний. Представитель Новой Зеландии прямо заявил, что является восторженным поклонником Лиги Наций. Однако, опасаясь ее «переобременить», он рекомендовал сначала поделить колонии, а потом уже предоставить полную возможность распоряжаться Лиге Наций. Япония еще накануне, в предварительных переговорах, также выразила согласие на постановку вопроса о колониях. Итальянский премьер Орландо не возражал. Ллойд Джордж мог, таким образом, надеяться на принятие своего предложения. Он, однако, ошибся: колониальный вопрос оказался вовсе не легким. Все соглашались с тем, что колонии не должны быть возвращены Германии. Вильсон отметил это единодушие, заявив: «Все против возвращения германских колоний». Но что с ними делать? Этот вопрос вызвал разногласия. Каждая из крупных стран немедленно предъявила свои давно обдуманные претензии. Франция требовала раздела Того и Камеруна. Япония надеялась закрепить за собой Шаньдунский полуостров и германские острова в Тихом океане. Италия также заговорила о своих колониальных интересах. Французы намекнули, что договоры, заключенные во время войны, уже разрешили ряд вопросов. Все поняли, что между странами существуют тайные договоры. Прорвалось наружу то, что скрывалось так тщательно.

При таком обороте дела Лига Наций уже оставалась в стороне. Между тем для Вильсона вопрос о Лиге Наций был прежде всего делом личной его чести. Хотя самому президенту, по признанию его историографа Бекера, не принадлежала ни одна идея – все были позаимствованы у других, – но все же президент много поработал над созданием устава, и весь мир связывал Лигу Наций с именем Вильсона. Народные массы устали от войны. Они и слышать не хотели о новых военных тяготах. Мира требовали во всех странах, во всех слоях населения. Пацифистская волна захлестнула народы. О Лиге Наций были написаны сотни книг. Пацифистские элементы сеяли мирные иллюзии в среде широких масс. В Лиге Наций видели единственную гарантию мира. Когда Вильсон сошел с корабля в Бресте, он увидел огромный транспарант, где было написано: «Слава Вильсону Справедливому!» Обойти Лигу Наций при таком настроении умов было крайне трудно. Уступить в вопросе о Лиге Наций означало для Вильсона потерять весь свой ореол. Но разумеется, дело было не столько в личном престиже Вильсона. Лига Наций должна была стать инструментом, с помощью которого Америке можно будет получить миллиарды, которые она ссудила Европе. Лига Наций могла стать рычагом влияния Америки в Европе. Поэтому Вильсон вновь заставил конференцию обратиться к вопросу о Лиге Наций. «Мир скажет, что великие державы сперва поделили беззащитные части света, а потом создали союз народов», – говорил Вильсон.

Президент настаивал на том, чтобы вопрос о германских колониях и занятой союзниками турецкой территории был разрешен в рамках Лиги Наций. Он предложил поручить опеку над этими территориями передовым нациям, желающим и способным по своему опыту и географическому положению взять на себя такую ответственность. Осуществлять эту опеку Вильсон предлагал на основе мандатов Лиги Наций. Все участники Совета десяти выступили против принципа мандатов. Ллойд Джордж выдвинул требование английских доминионов – считать территории, занятые ими во время войны, завоеванными и входящими в состав соответствующих доминионов. Вильсон возражал. Тогда премьер-министр Англии пригласил на заседания Совета десяти самих представителей доминионов, чтобы продемонстрировать их претензии. Но и этот маневр не оказал на Вильсона никакого впечатления.

Убедившись в непреклонности президента, англичане и французы потребовали в случае принятия принципа мандатов немедленно распределить их между странами. Вильсон не уступил и в этом вопросе. Он настаивал на том, что сперва надо разработать и утвердить устав Лиги Наций.

Начались переговоры между отдельными участниками Совета десяти. Заседания совета проходили в напряженной атмосфере. Между Вильсоном и другими членами совета возникали непрерывные пререкания. Кто-то огласил в печати то, что тайно говорилось на заседании Совета десяти; кто-то рассказал о схватках Вильсона с другими делегатами. Появились иронические статьи об идеализме Вильсона: доказывалось, что сам президент не знает, как претворить свои идеи в действительность. Раздраженный президент потребовал прекратить газетную шумиху; если она будет продолжаться, то он будет вынужден выступить с исчерпывающим публичным изложением своих взглядов. «Казалось, – записал Хауз в своем дневнике 30 января 1919 г., – что все пошло прахом… Президент был зол, Ллойд Джордж был зол, и Клемансо был зол. Впервые президент утратил самообладание при переговорах с ними…»

Пошли слухи, что Вильсон покидает конференцию.

Конференция только началась и уже дала трещину. Угроза отъезда Вильсона встревожила всех. Совещание, казалось, зашло в тупик, но тут Ллойд Джордж нашелся: он доказывал, что Лига Наций признана интегральной частью мирного договора; выработка отдельных положений устава не изменит этого факта; значит, можно, не ожидая окончательной выработки устава, немедленно приступить к распределению мандатов. Но Вильсон возражал: раз колонии будут поделены, то Лига Наций останется формальным институтом; надо предварительно утвердить устав Лиги Наций.