Кадиллак-Бич - Тим Дорси

— Они еще платили за это?

— И достаточно много. Я не профессиональный консультант, но где-то в первых строках моих рекомендаций будет: «Не заставляйте своих работников ходить по горячим углям».

— То есть ты хочешь организовать консалтинговую компанию?

Серж отрицательно покачал головой.

— Мне нужно нечто параллельное моим интересам. Знаешь поговорку: «Делайте, что любите, и всегда будете счастливы».

— Кто это сказал?

— Чарльз Мэнсон. Нет, подожди. Он сказал: «Убейте всех людей в этом доме». О ком я думал? — Болотная мышь, уцепившись за край кармана Сержа коготками, наблюдала за дорогой впереди. Серж постучал по папке кончиком ручки. — Но какой же бизнес сможет связать все вместе?

Ленни наклонился через сиденье, чтобы заглянуть в папку.

— Не думаю, что это возможно. Взгляни на пункты твоего плана. У тебя и энергетические напитки, и ЦРУ, Кастро, шоу «Сегодня», мафия, не говоря уже о покойном дедушке и пропавших бриллиантах. Если ты спросишь меня, я отвечу, что осуществить план не представляется возможным.

— «Невозможно» — слово не из моего лексикона, — отрезал Серж.

— А у меня это второе имя, — усмехнулся Ленни и раскурил косяк толщиной с соломинку. — Я стараюсь прожить остаток дней без разочарований.

— Для начала огромную задачу надо разбить на компоненты, — не унимался Серж. — Самые сложные загадки касаются решения вопроса о смерти моего деда и о местонахождении бриллиантов, но посмотри, — Серж провел линию, — или данный пункт рушится, или выводит следующий из-под контроля… — Еще несколько пересекающихся линий, некоторые пунктиром, некоторые сплошные. — В конце концов второй пункт становится на место, из чего следует, что раздел под номером семь реален, а тогда и третий с шестым будет легче осуществить. — Две петли, три стрелки. — Остальные практически вытекают сами из себя, и вот они у нас в кармане.

— Мне кажется, машина едет медленнее, — подал голос Ленни. — Или мне в траву подсыпали что-нибудь покрепче.

— Подъезжаем к международному аэропорту «Лодер-дейл». Я торможу, чтобы отметить пропуск.

— Смотри, самолет летит слишком низко, — сказал Ленни, наблюдая, как садящийся лайнер компании «Норт-Вест» выпускает шасси, перелетает через широкую автостраду, ограду аэропорта и касается главной посадочной полосы в сопровождении двух параллельных клубов черного дыма. — Он едва не задел колесами машины на шоссе.

— Люблю, когда самолет пролетает низко над дорогой, — ощущаешь жизнь, — произнес Серж. — Машина вибрирует, как будто собирается выплюнуть все заклепки и отправить тебя скользить по шоссе в одном кресле. Классно!

— А зачем замедлять ход?

— Увеличивает шансы. Самолеты садятся каждую минуту. Если едешь медленно, всегда можно ускориться. Но когда ты как следует разогнался, на дороге национального значения особо не попятишься. В принципе можно, но на самом деле очень опасно.

Ленни показал в небо:

— Смотри, еще один летит.

Они взглянули на запад, где появился игрушечный с такого расстояния самолет. «Кугар» все сбавлял скорость: пятьдесят миль в час, сорок пять, сорок, попутные машины сигналят, обгоняют с обеих сторон.

— А почему такой неожиданный интерес к деду? — спросил Ленни.

— Похороны. Я и раньше собирался, но сейчас дело о драгоценностях меня полностью поглотило. С тех пор как я увидел в газете некролог Рико, это единственное, о чем я могу думать. Никто точно не знает, что произошло тогда, в 64-м. Наконец меня озарило, и я решил полностью посвятить себя доведению дела до конца. Все остальное уже несущественно. Вся моя жизнь до этого момента была дерьмом, а та, что впереди, — станет настоящим эпилогом.

— А что ты подразумеваешь под эпилогом?

— Дерьмо, которое приходит потом.

— Ну и как ты думаешь разбираться в самоубийстве?

— Дед не совершал самоубийства! Никогда больше не повторяй этого слова!

— Ладно, ладно. Боже… Так с чего начнем? Полицейские отчеты?

— Мусор для любителей. Настоящему архивному расследованию требуется опрос живых свидетелей — информация из первых рук. Я проводил такие дознания десятки раз, находил во Флориде людей, связанных с давно забытыми событиями, а потом появлялся у них дома, чтобы записать показания.

— И ты предварительно не договариваешься по телефону? Просто приходишь и стучишь в дверь?

— Такой способ лучше для исторической точности — ловишь свидетелей неподготовленными. Иногда, правда, они принимают меня за какого-нибудь из придурков, которых полно во Флориде, и пытаются захлопнуть дверь. Нужно оставаться твердым и приложить немного физических усилий. Это не слишком трудно, потому что перед тобой, как правило, пожилые люди.

— А они не вызывают полицию?

— Иногда приходится вырывать шнур из розетки. Но все парни, которых мы будем разыскивать на данном этапе, — друзья моего деда, поэтому в конфликтах не будет необходимости.

— Друзья?

— Настоящая команда классных парней, постоянно действующий социальный клуб! — Серж подался вперед и выставил фотоаппарат на приборную доску, целясь вверх. Когда автомобиль сотряс оглушающий грохот турбин, болотная мышь поглубже зарылась в карман. Серж щелкнул затвором.

А по противоположной стороне магистрали № 95 мощный «кадиллак-севилья» ехал на север. Тони Марсикано, весь в черном, закрывал ухо левой рукой, пытаясь сквозь рев пролетающего «Боинга-737» услышать что-то по телефону.

— Понимаю… Понимаю… Нет, мадам… Да, мадам. Нет, мадам, это больше не повторится… Вам тоже… До свидания! — Тони выключил телефон.

Один из его лейтенантов обратил внимание на смущенное выражение лица Тони.

— Что такое, босс?

— Самый странный телефонный разговор в моей жизни.

На стороне, ведущей к югу, Серж нажал на газ и вернулся к нормальной скорости. Ленни выбросил окурок в сухую траву на обочине.

— И кто же состоял в этой банде?

— Сейчас посмотрим. Кроме моего деда — Чи-Чи, Лунный Пес, Томми Грек, Колтрейн и Морт Могильщик. Все как один — штучный товар. Чи-Чи связался с ЦРУ в Заливе Свиней и поэтому в последнее время отличался крайней раздражительностью. Лунный Пес был праправнуком раба из Мейкона, который жил в знаменитом отеле сэра Джона в Овертауне. Томми Грек происходил из итальянской семьи. Я думал, что самый забавный — это Колтрейн, но сейчас понимаю, что он просто все время был пьян. В общем, самое выгодное положение занимал Морт Могильщик, тем более что он работал самостоятельно. Морт вел бухгалтерский учет деятельности всей банды и букмекерских фирм, которые служили им ширмой… Каждого из них я считал классным парнем. А сколько всегда было смеху…

— Дай ему еще! — крикнул Чи-Чи. Томми Грек отвесил затрещину.

— Где наши деньги, мать твою?!

Человек на полу свернулся в комок и застонал.

— Врежь ему чем-нибудь! Лунный Пес замахнулся лопатой.

— Где наши деньги, чтоб тебя?!

Стоны прекратились. Все встали в круг и наклонились, чтобы посмотреть поближе.

— Он умер?

— Просто без сознания, — предположил Чи-Чи.

— Что-то изо рта пошло.

— Бывает.

— Не знаю, как вы насчет всяких новых веяний с жестокостью…

— Мы же договорились, — сказал Чи-Чи. — Мы теряем слишком много денег.

— Никто не воспринял нас всерьез, — произнес Колтрейн. Они снова посмотрели вниз. Никакого движения.

— Так что же делаем дальше? — спросил Морт.

— Я подгоню машину, — сказал Чи-Чи. Вызывающе розовый кабриолет «кадиллак-эльдорадо»

58-го года свернул с Коллинз-авеню и покатил вверх по аллее. Огромные хвостовые плавники, белая кожа салона и Чи-Чи в соломенной шляпе за рулем. Задняя дверь букмекерского притона открылась. Остальные члены банды осмотрелись по сторонам, потом неуверенной походкой направились в сторону багажника.

Чи-Чи захлопнул крышку, похлопал рука об руку.

— Неплохо бы выпить.

Час спустя. Человек в канареечной рубахе навыпуск, насвистывая, прогуливается по тротуару в восточной части города. Отели громоздятся за отелями, высокие, новые, дорогостоящие. В промежутках между зданиями — ярко-голубое небо над Атлантикой, белые чайки, раскинувшие крылья в морском бризе. Человек поворачивает и, пританцовывая, взбегает по ступеням здания с фигурными цифрами над входом: 9701. Привратник придерживает дверь. Мужчина обходит застекленный атриум, украшенный пальмами, идет вдоль изогнутых стен вестибюля, покрытых выпуклыми иероглифами и освещенных лампами в стиле арт-модерн. Пятница. В руке у него конверт.

Мужчина подтянут, высок, чистые карие глаза, короткие темные волосы, начинающие седеть на висках. Он одевается с неброской элегантностью скромного профессионального теннисиста, движется бодрым пружинящим шагом, что предполагает затаившуюся энергию и предстоящие радостные перспективы. Мужчина подходит к входу в затемненный холл бара «Кариока». Волнистые черные и белые полосы на полу, ослепительные зеркала, занавески, как в борделе, рояль. С потолка свисает пушистый предмет, по форме напоминающий почку, служащий единственной цели: заставить посетителя смотреть на него. Пятеро мужчин в соломенных шляпах и пестрых рубашках сидят у барной стойки на пяти высоких табуретах — как на насесте.