Кофейное сердце - Мария Чепурина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А я тебе говорю, что концептуализм устарел!
– А я тебе, что нет!
– Ну, Дёма, ну, ты наивный! Да давно он никому не интересен! И, тем более, московский!
– Да уж как же! А Кабаков? Знаешь, сколько сейчас дают за его работы?!
– Ну и что! Он же классик. За Лисицкого ещё больше дают. Но это же не повод говорить, что супрематизм современен!
– Да я не о том, Сань… О, гляди-ка, тут наша знакомая! Может быть, спросим у девушки? Девушка, а девушка! Как вы относитесь к московскому концептуализму?
Я обернулась. Да, звали меня. За столиком сидели двое юношей – тех самых, на чьих глазах я так глупо облилась молоком. Они меня запомнили. Ну, ещё бы! Решили опять поглумиться!
– Никак, – сказала я.
Учитывая, что о том, что такое «московский концептуализм», я не имела ни малейшего понятия, это было единственным вариантом ответа.
– Ну и правильно, и правильно! – сказал рыженький. – Это устаревший стиль искусства! Я бы даже сказал, скучный, тупиковый! Понял, Дёма?
– Сам ты тупиковый, – фыркнул чёрненький. – Девушка… – Он прочитал моё имя на бейдже. – Евгения! Как вы? Ведь мы же про вас вспоминали!
– И про ваши фонтаны, ага!
– Сань, уймись! Женя… можно вас так называть?
– Извините, мне надо работать…
– Постойте, постойте! Останьтесь тут! Хоть на минутку! Вот, Александр, из-за вас Евгения обиделась на нас и хочет уйти!
– Приношу глубочайшие извинения! – ухмыльнулся рыжий.
– Но мне и правда некогда, – сказала я, отчасти опасаясь гнева Розы, а отчасти не желая тратить время на двоих глумливых красавчиков.
– Ну, пожалуйста! – взмолился тот из юношей, которого звали Дёмой. – Хоть на полминутки! Хоть на четверть! Один вопросик!
– Ну?
– Кто ваш любимый художник?
– Сальвадор Дали, – не задумываясь, ответила я.
Альбом со странными картинами этого испанского живописца несколько лет назад подарили моему папе на юбилей. Почему-то я полюбила его листать. Рассматривать необычные композиции, сказочные детали (которых не только нарисовать – и придумать бы не сумела!) и представлять себя в фантастических мирах, наполненных растекающимися предметами, женщинами с головами из цветов, слонами на тонких ножках и прочими чудесами…
– Какой замечательный выбор! – воскликнул Дёма. – Я всегда знал, что в «Корице» работают люди с художественным вкусом.
– Это да, – сказал Саня. – Это тебе не концептуализм, от котого зевать тянет.
Решив, что от меня наконец отстали, я развернулась и пошла прочь.
– Куда же вы, Евгения! – крикнул Дёма. – Мне бы так хотелось пообщаться об искусстве! О Дали!..
Но я не ответила. Только прибавила шагу. По дороге ещё один столик очистила, нагрузила поднос так, что едва несла его, кое-как, ногой, открыла дверь на мойку…
– Женя!!! – сразу же крикнула Роза. – Ты здесь?! Ты куда провалилась?!
– Тут я, тут, – я высунулась в дырку.
В баре, по ту сторону стены, творился ужас. Из-за толпы, окружившей кассу, не было видно зала. Аня, Алёша и Роза сбивались с ног.
– Чашки большие, тарелки под бутерброды, латте-бокалы!.. Всё кончилось! Женька, быстрее! Чего ты там тормозишь?!
Я бросилась вытаскивать из машины и подавать в окошко названную посуду. Потом смывать душем объедки со вновь принесённого, снова ставить в машину… Работы было так много, что даже на мысли о мерзких студентиках времени не осталось.
– Чашки под двойной эспрессо! Вилки! Блюдца малые! Ну где ты там копаешься?!
– Сейчас, уже даю!
– И выйди в зал! Там грязно!
– Нам сказали, что на втором этаже кто-то раскрошил кексик по всему полу! – добавился Анин голос к голосу Розы. – Давай скорей! Нас тут гости ругают! Как будто мы виноваты!
Я выбежала с мойки, залетела в инвентарную, взяла щётку с совком и опять помчалась наверх. «Снова эти двое будут лезть», – мелькнула мысль.
Но Дёмы с Саней уже не было. Их столик пустовал, если не считать двух пустых стаканов из-под латте… и записки. Да, там явно лежала записка. Вернее, салфетка с какой-то надписью, лежащая так, чтобы обратить на себя внимание в первую очередь. Не знаю почему, но я сразу почувствовала: это для меня!
«Милая Евгения! – было написано на салфетке. – Если вы не против побеседовать с бедным студентом о творчестве Сальвадора Дали, позвоните по телефону +7 (900) *** ** **. Я буду ждать с нетерпением. Дёма».
– Ну, девушка, вы подметёте, или нам самим надо? – спросил раздражённо какой-то гость.
Я сунула записку в карман фартука и бросилась подметать.
А потом убирать со столов.
А потом мыть посуду…
До самого конца рабочего дня у меня так и не нашлось свободной минутки, чтобы осмыслить произошедшее.
Только переодевшись и выйдя на улицу, я более-менее пришла в себя и собралась с мыслями. Достала записку, перечитала. Потом ещё раз. Холодный осенний ветер с крупинками первого снега трепал салфетку. Буквы дрожали. Составляемые ими слова казались от этого трогательными, а фразы – не ехидными, а милыми. «Милая»… «бедный студент»… «с нетерпением»… Что же это такое? Случайная прихоть гламурного мальчика? Или начало моей первой любви? А может быть, не первой, а единственной?
Дёма… Дмитрий… Такой стильный, такой умный, такой красивый… Почему он мне вначале не понравился? А, наверно, потому что наше знакомство произошло в не очень-то приятных обстоятельствах! С самого начала Дёма оказался для меня не интересным парнем, а свидетелем моего конфуза. А потом он стал глумиться… Или мне так показалось? Может быть, глумился только Саня? Дёма вроде даже защищал меня… А я и не заметила! Вот глупая! Мечтала о знакомстве со студентом, а сама сегодня разозлилась на того, кто захотел со мной общаться! Правильно бабушка мне говорила: любовь приходит именно тогда, когда перестаёшь её искать…
Стоп! Что это я?! Рано о любви-то говорить!
А может, нет?.. Меня же приглашают на свидание! Для чего нужны свидания между девушкой и парнем, как не для любви?!
…Услышав шаги за спиной, я сложила салфетку и спрятала. Ни к чему посторонним людям совать нос в мою романтическую корреспонденцию! Впрочем, как обычно, оказалось, что я действовала слишком нерасторопно…
– Тыришь с работы салфетки? – спросила насмешливо Аня, чья смена закончилась вместе с моей.
– Да… то есть нет… В общем, это…
– На ней что, написано что-то? – коллега была проницательным человеком.
– Ты догадливая!
– Это не догадка, а логический вывод! Ведь не зря же я учусь на математика! – и Аня улыбнулась.
– Хм… Ну тогда рассчитай мне логически: может ли у меня что-нибудь выйти с парнем, который был сегодня у нас в «Корице» и оставил на салфетке свой телефон с приглашением пообщаться?
– Данных мало. А он симпатичный?
– Да. Очень.
– Студент?
– Да. Дизайнер.
– На вид не тупой?
– Нет, по-моему, умный! Умнее меня по-любому…
– Тогда я бы позвонила.
– Значит, ты думаешь, выйдет у нас с ним любовь?
– Жень, ну я ж не предсказатель! – сказала Аня. – Результат вашего общения не зависит ни от места знакомства, ни от времени, ни от формы. Он зависит лишь от вас двоих. И твой ли он парень, ты не узнаешь, пока с ним не пообщаешься!
Глава 7
Я взрослею
Два дня спустя я и Дёма уже сидели в кинотеатре. Шла какая-то комедия из жизни американских студентов. Я прилежно пялилась в экран, пытаясь понять сюжет… Но ни зрение, ни слух не хотели сосредотачиваться на фильме. Они вообще как будто больше не работали. Главным чувством стало осязание. А главным моим органом – рука, которую Дёма поглаживал в темноте. Взгляд его не отрывался от экрана, а пальцы как будто бы ползали по моей ладони сами собой, не нарочно, без разрешения владельца. Я млела от восторга и стеснялась своей реакции. Старалась быть такой же отстранённой, как и Дёма, но не могла, и стеснялась ещё сильнее. Я стеснялась того, что стесняюсь… И благодарила судьбу за то, что вокруг темно и никто не видит мой цвет лица!
Созвонились мы вчера. То есть я, конечно, позвонила. После долгих колебаний и тщательного составления конспекта будущего разговора наконец-то решилась. Набрала номер Дёмы и на его «Алло!» ответила:
– Привет. Это Женя…
– Женя… Да-да-да, конечно, помню! Из «Корицы»! Я так ждал вашего звонка, дорогая Женечка! Кстати, а мы можем быть на «ты»?
– Конечно, можем.
– Замечательно! Евгения… какое милое имя… Мне кажется, нам следует сегодня же увидеться, Евгения!
– Нет, сегодня я работаю. Через два часа у меня смена начинается.
