Часть Азии. История Российского государства. Ордынский период (6") - Борис АКУНИН

Передовые отряды, даже очень большие, не обре- меняли себя обозами. Каждый воин имел при себе всё необходимое: вяленое мясо и сушеное молоко, иголку с ниткой и инструменты для изготовления стрел, кожаный бурдюк. Последний использовался не только в качестве кувшина; при переправе через реку воин надувал емкость и мог держаться на плаву.

Готовить горячую пищу монголам не требовалось. Если удавалось добыть сырого мяса, его по древнему, применявшемуся еще гуннами способу клали под седло, и получалась отбивная (сейчас похожее блю- до называется «стейк тартар»). Когда запас продовольствия заканчивался, воин надрезал лошади вену и пил кровь, а потом зашивал рану иголкой. Так можно было продержаться еще несколько дней.

Нововведения Чингисхана

Изначально высокие боевые качества монгольского войска многократно возросли благодаря военным реформам объединителя.

Прежняя родовая организация армии теперь была упразднена. Воины разных монгольских племен, а впоследствии и разных народов служили вместе, связанные круговой порукой. Достаточно было одному из воинов десятка обратиться в бегство – умерщвлялся весь десяток, поэтому труса останавливали собственные товарищи. Если кто-то попадал в плен, а десяток не выручил – казнили всех. Командира – вплоть до тысячника – ратники выбирали сами. На высшие должности людей назначал хан, но руководствовался при этом способностями и заслугами. Благодаря такой системе чинопроизводства наверх попадали инициативные и энергичные люди, что обеспечивало армию, выражаясь по-современному, очень сильным офицерским корпусом. Под руководством подобных командиров части и подразделения могли действовать автономно, что стало одной из основ монгольской стратегии, о которой речь пойдет ниже.

Учитывая относительную слабость своих не защищенных доспехами воинов в рукопашной схватке, Чингисхан сделал основной упор на дистанционный бой. Непревзойденные лучники и превосходные всадники, монголы сначала расстреливали врага, выбивая его лучших бойцов, находившихся в первых рядах, а потом, изображая отступление, пытались вовлечь противника в погоню. Со временем в войске появилась и тяжелая, кольчужная конница, которая в решающий момент наносила по расстроенным рядам неприятеля сокрушительный удар.

Чингисхан полагался на стрелы больше, чем на сабли, еще и потому, что очень берег своих людей. Зато вражеские отряды он старался не просто обратить в бегство, а уничтожить до последнего человека. Монголы не прекращали погони до полного истребления неприятеля.

Очень большое значение Чингисхан придавал обучению и подготовке. Монголы умели быстро и эффективно восполнять потери за счет рекрутов из числа покоренных народов. Новобранцев растворяли среди ветеранов, которые учили чужаков необходимым навыкам, и скоро такой десяток, в котором коренные монголы часто оказывались в меньшинстве, бился не хуже других. Многие из побежденных племен тоже были степняками, прирожденными наездниками, что облегчало задачу обучения, а дисциплину обеспечивал жестко соблюдаемый принцип круговой поруки. Нередко случалось, что, продвигаясь вперед, монгольская армия не уменьшалась, а увеличивалась за счет притока новых бойцов.

Но кроме индивидуального обучения Чингисхан практиковал и общевойсковые учения. В мирное время каждый год обязательно затевалась большая охота, в которой участвовали многие десятки тысяч людей. На огромной территории отряды загонщиков собирали и сгоняли в одно место всю дичь, которую затем в основном отпускали обратно в степь. Это были масштабные трехмесячные маневры, в ходе которых отрабатывалась управляемость, связь, согласованность действий.

Стратегия

На этих трех китах – управляемость, связь, согласованность – держалась вся военная стратегия, разработанная Чингисханом и усовершенствованная его преемниками.

Армия действовала по единому плану, но при этом двигалась не массой, а разделялась на большие и малые отряды, охватывая обширную территорию.

Перед началом кампании собирался военный совет, в котором участвовали все командиры соединений. Разведчики, заранее посланные в выбранную для вторжения страну, сообщали добытые сведения. Специальные интенданты-юртчи определяли места стоянок и пастбищ для каждого из корпусов. Обязательно обзаводились проводниками, хорошо знающими неприятельские земли. Впереди, на расстоянии одного-двух переходов от основных сил, двигались передовые отряды, которые убивали всех встречных, чтобы весть о вторжении дошла до врага как можно позже.

Обычно монголы шли несколькими колоннами, и каждой был назначен свой маршрут. Между корпусами курсировали летучие отряды разведчиков и фуражиров. Связь поддерживалась через курьеров и систему дымовых сигналов.

Не зная, с какой стороны ждать главного удара, не- приятель обычно отступал к какому-нибудь укрепленному пункту – городу или крепости. Монголы оставляли заслон, блокировавший осажденных, и двигались дальше. Главной целью было уничтожение основного вражеского войска. Вынуждая противника сжиматься в кулак, полководцы Чингисхана замыкали кольцо окружения, действуя по хорошо им знакомой технологии «большой охоты». После сражения, неизменно заканчивавшегося победой монголов, мало кому из окруженных удавалось спастись.

Множественность одновременных ударов, стремительность перемещений, запирание противника в «котлы» – всё это поразительно напоминает тактику немецких «блицкригов» и танковых прорывов времен Второй мировой войны. И сходство это неслучайно.

В тридцатые годы ХХ века известный британский военный историк Б. Лиддел Харт опубликовал серию работ, в которых подробно рассматривал военное искусство Чингисхана и Чингизидов. Лиддел Харт писал, что монголы добивались своих побед, эффективно комбинируя два стратегических правила: никогда не наносить лобовых ударов и максимально дезориентировать противника.

Как выяснилось уже после войны, немецкий Генштаб решил взять монгольскую методику на вооружение, заменив летучие отряды авиацией, а ударные части – танковыми корпусами. Пехоту немцы превратили в стремительную «конницу», посадив ее на танки и бронетранспортеры.

Гудериан и не скрывал, что почерпнул идею танковых клиньев из статей Лиддела Харта.

Нет никаких сомнений, что в стратегическом отношении монгольская армия XIII века намного опережала свое время и стояла неизмеримо выше всех оппонентов, с которыми ей пришлось иметь дело. Она воевала не числом, а умением (хотя отлично умела использовать и численное преимущество, если оно было), притом обычно одерживала победы, неся незначительные потери.

Психологическая война

Чингисхан стремился деморализовать противника еще до того, как придет время генерального сражения. Вероятно, это был первый завоеватель, сознательно и расчетливо использовавший методику психологической войны.

Специальные лазутчики заранее распространяли слухи о неисчислимости монгольских полчищ и о жестокой каре, которая ожидает всех непокорных.

Монголы действительно, до последнего человека, безо всякой пощады, уничтожали гарнизоны и отряды, вступившие с ними в бой, но обязательно давали нескольким пленным сбежать, чтобы те разносили панические слухи.

Прагматическая жестокость, присущая Чингисхану, в полной мере отразилась на способах ведения войны, применявшихся его полководцами. В массовых убийствах, которые они практиковали, не было ни садизма, ни зверства – одна деловитость.

Modus operandi у завоевателей был следующий. Если осажденный город не сдавался без боя, всё население вырезалось – чтобы другим было неповадно. Если же жители проявляли покорность, их выгоняли за стены и начинали сортировать. Полезных (например, ремесленников) отводили в одну сторону, физически сильных – в другую, а «бесполезных» хладнокровно убивали. Тем временем в пустом городе методично, квартал за кварталом, из домов вывозилось всё ценное.

Руси еще повезло. К тридцатым годам XIII века монголы уже усвоили, что завоеванная территория, лишившись населения, никакой ценности не представляет. Выгоднее оставлять людей на месте и собирать с них дань.

Никакого почтения к чужеземной аристократии монголы не проявляли. Мужчин они убивали, чтобы не оставлять врагу вождей (если бы русские князья на Калке знали это правило, нипочем бы не сдались); знатных женщин просто превращали в рабынь. Так, например, сгинула в безвестности угнанная в Монголию царица Теркен-хатун, мать великого хорезмшаха. Для победителей она была просто крепкой, не старой еще женщиной, пригодной для домашней работы.