Крест и крыло - Галина Гончарова

- не стоило его отпускать.

- У нас не было другого выхода. Я не могу заставить его все забыть...

- Почему же? Я могу устроить ему продолжительную кому.

- Шарль, ты опять забыл про достижения науки и техники. Письма уже ушли в прошлое. Зато появи-лись сотовые. Интернет. Он мог оставить сообщение где угодно. А когда оно всплывет - нам неизвест-но. И вообще... где гарантия, что наш анонимщик не позвонит кому-то еще? Нет, убийство не выход. Мы и так выиграли лучшее, что могли. Известность о предстоящем ударе.

- А ты уверена, что он не обманет?

- Уверена. Константин Сергеевич, вопреки своей работе, очень порядочный человек. Даже странно, что настолько.

- Как знаешь. Но нам надо все это рассказать Мечиславу.

Я кивнула.

- Вечером.

- Вы с ним... - Шарль неожиданно принюхался, потом всмотрелся во что-то на моей шее - ха, во что-то! Да в тот самый засос! - Ты и он... вы...?

- Да. Эту ночь. Почти всю ночь, - подтвердила я. А какой смысл оправдываться? Выражение лица Шарля стало таким... так старший брат смотрел бы на младшую и глупую сестренку.

- Юля, ты уверена?

- Нет. Но и выбора у меня не было.

- Разве?

- Чтобы уйти от прошлого, надо сделать хотя бы один шаг в будущее. Разве нет?

- Разве да. А ты уверена, что Мечислав - твое будущее?

- а ты уверен, что он позволит появиться в нем другому мужчине?

Шарль покачал головой.

- Нет. Не позволит. Но я бы не хотел, чтобы ты пожалела.

- А как бы я не хотела жалеть...

Я вздохнула. Потерла лоб. Голова болела со страшной силой.

- Шарль, давай так. Завтрак на плите. Сегодня вечером у нас ужин с моей семьей. Мать и дед. Форма одежды - джинсовая. Позвони, пожалуйста, Леониду и Валентину и расскажи им про визит Рокина. чтобы рядом со мной появлялось поменьше оборотней. Если меня начнут проверять, они могут тоже пострадать. Ты понял, Настя, дети...

- Понял. Позвоню. А...

- а я пошла спать. Слишком этого много для меня.

Я развернулась и потопала в спальню. Задернула тяжелые темно-зеленые шторы. Упала лицом в по-душки, изображающие ягоды. Спать. Спать, спать, спать...

Темнота и покой. Как хорошо просто - спать...

***

- Батюшка, у нас серьезные проблемы.

- Да сын мой?

Рокин излагал все, что узнал о Ю.Е. Леоверенской. Внешне спокойно, не запинаясь на каждом слове, не дергаясь и не прерывая рассказа. А внутри у него все кипело. Рокин просто не мог понять - что с ним происходит. С одной стороны - вампиры. Нечисть. Нежить. Нелюдь. Мразь!!!

С другой...

Он неплохо относился к Юле. Молоденькая девушка. Веселая, чистая, наивная... Такой была и его Тамара, пока не...

Неважно! Не надо сейчас вспоминать об этом! Важно другое! Надо вырвать чистую душу из лап созданий сатаны! Надо сделать все, чтобы она забыла об этой нечисти, как о самом страшном кошмаре в своей жизни. И Рокин говорил и говорил, не слишком уже и обращая внимание на реакцию собесед-ника.

- И это ее окончательное решение, - закончил он свой монолог.

Отец Михаил долго сидел молча. Потом кивнул своим мыслям.

- еще одна загубленная душа...

- Нет! Вы неправы!

- Неужели?

- Да. - Рокин понимал, что спорить не стоит, но и остановиться не мог. - В ней нет зла. Она запуталась. Не может разобраться. Находится под дурным влиянием. Но в то же время... я разговари-вал с ней - и могу утверждать точно. Она просто... в заблуждении... Не знаю, как лучше ска-зать.

- Как ни скажи. Мы упустили эту душу.

- Мне кажется, если дать ей возможность, она может осознать истину.

- Полагаете?

Рокин пожал плечами. Он верил в Юлину доброту. Но...

- Я думаю, это будет нелегко. Но постараться стоит.

- Да, вы говорили. Она очень сильна. А у нас не настолько много одаренных женщин, чтобы ими разбрасываться.

- Именно!

- Что ж, Константин Сергеевич. Я постараюсь поговорить с ней в ближайшее время. Вы може-те идти.

Рокин кивнул.

- Юля - неплохой человек. Умный, добрый, честный. Она могла бы соврать мне, но не стала этого делать. Могла бы приказать - и меня бы убили. Но и на это она не пошла.

- Из благородства - или она думала о своей выгоде?

Рокин задумался. И сказал, осторожно подбирая слова:

- Она была слишком устала и слишком ошарашена моим визитом, чтобы думать о своей выго-де. Мне так кажется.

- Думаешь, мы могли бы вернуть ее в руки Господа нашего? И в самой загубленной душе еще остались ростки святого?

Рокин пожал плечами.

- Почему бы нет.

- А анонима так и не установили?

- Нет.

- Плохо. Поработайте над этим вопросом.

- Будем работать. Разрешите идти?

- Идите.

Отец Михаил долго сидел после ухода Рокина. А потом снял трубку телефона.

- Брат Павел, у нас серьезная проблема на проекте 'Леопольд'. Я полагаю, что имеет смысл поговорить с сестрой Марией...

***

***

Я проснулась около четырех часов. Отдохнувшая, успокоившаяся, довольная собой и жизнью. Лад-но, жизнь особо не радовала. И что предпримет ИПФ - тоже неизвестно. Но выбора нет. Я же не могу превентивно подорвать все церкви в нашем городе?

То есть могу, но смысла нет. Из других городов понаедут. И все. Никакой выгоды, одно сплошное расстройство. Но я ведь ожидала этого с самого начала. Нельзя сидеть на двух стульях. Нельзя.

Нельзя стоять на двух досках, если те перпендикулярны друг другу. Сначала-то можно, но потом ты сделаешь шаг, другой - и просто упадешь с них.

Но с Мечиславом надо поговорить по этому поводу.

Я поднялась и поплелась в душ. Чтобы выйти оттуда свежей, умывшейся и как говорила мама, 'смывшей все дурные мысли'.

Шарль сидел за компьютером. И судя по треску клавиш, активно общался с кем-то в чате. По моему совету он зарегистрировался на куче сайтов. И старался общаться с народом. Ведь нигде не увидишь столько истинных лиц и столько масок, как в Интернете. Нигде не услышишь столько жаргонных сло-вечек. А иногда... нигде не увидишь и столько свиных рыл.

Я подошла и пригляделась.

- Это еще что за герой дня без галстука и трусов?

Шарль резко развернулся.

- Проснулась. А я тут воюю.

- А повод?

Дракоша проказливо улыбнулся.

- Понимаешь, есть тут один кретин! И он всем хвастается, какой он умный.

- а кто диагноз ставил?

- Я. Этот тип живет весьма однообразно. Дом - работа, дом - работа. Встречается с какой-то несча-стной девушкой раз в неделю. Вечером приходит - и заваливается на диван. Смотреть кино или тре-паться в Интернете. И больше ничего. Ни спорта! Ни кино! Ни живого человеческого общения. Ни ин-тересов. Только что раз в год ездить на отдых. И так искренне расхваливает свой образ жизни...

- Мало ли таких?

- Много! Но разве это повод для одобрения?! Вот смотри! И он мне еще расхваливает, как хорошо живет! Жрет и пьет, что попало! Спит с кем хочет! И делает, что хочет!

- И что тебе не нравится? Прекрасное хомячье существование! Хомяки в клетке так и живут. И ни о чем не думают...

- Юля, а ты понимаешь, что для мужчины - это неправильно?

- Понимаю. И что?

- Как - что!? Мужчина должен к чему-то стремиться, чего-то добиваться, оставить о себе память на земле, посадить дерево, вырастить ребенка, построить дом...

- Ну вот. Этот человек тебе скажет, что ему хватает работы...

- Но это же неправильно!

Я пожала плечами.

- Таких много.

- Но лучше они от этого не делаются! Такие люди... это как ржавчина! Они разъедают волю к борьбе! Уничтожают все стремления! Зачем двигаться, если на диване - лучше!? Если бы я таким был, я бы сломался на второй день жизни в плену!

- Ты не такой. И я тоже. Но есть и такие люди. Как гомосексуалисты, лесбиянки и некрофилы. Вот и этот так же...

Тихо звякнули колонки, извещая о приходе нового сообщения.

Шарль открыл его - и спустя секунду негодующе фыркнул.

Я пригляделась - и рассмеялась.

Шарль, видимо в ответ на аргументы по защите права жрать и спать, написал товарищу, что тот ве-дет существование хлебной плесени. Та, как-никак тоже живет, жрет, гадит и размножается. Только что не отстаивает свое право на эти важные дела. И теперь откуда-то из страшного далека несся него-дующий вопль оскорбленного в лучших чувствах размноженца, цитирую дословно: 'Я плесень?! Да это ты, ... и ... плесень хлебная! А я - носорог! Наступлю и растопчу, если на дороге встанешь! Это мы, хамы, эгоисты и себялюбцы, по-настоящему любим жизнь, рвем ее зубами, жрем ее, получаем удо-вольствие, добиваем слабых, и нас большинство, процентов 85.. Все люди на улице, здесь носят маски, а на анонимных сайтах маски слетают. Просто во мне это сильно намешано - по материнской линии плебейская кровь, а по отцовской - голубая. Поэтому я временами плебей, а временами рыцарь, бывает благородство вылезает. Поэтому я разный, двуликий. Вот такая странная история доктора Джекила и мистера Хайда... '.

Шарль фыркнул - и опять застучал по клавиатуре.

- Да не любите вы жизнь. И она вас не любит. И никакого от вас в этой жизни толку. И то, что ты мне описываешь - желание зажравшегося быдла. Жрать, спать, трахаться - и ничего не нести. Ни нового, ни интересного, ни даже важного. И не надо говорить про рыцарство и благородство. Крестьянок во все времена брюхатили, только в их детях ничего особо не вылезало. Аристократ - это человек, для которого важнее всего служение своей стране. А ты служишь что ли? Да тебя слушать противно. Та-ких, как ты надо врагу дарить, чтобы породу ухудшать... аристократ! Аристократами становились те, кто жизни своей не жалел для родины. А ты и соплей пожалеешь. Аристократы все делали, чтобы мир вокруг стал лучше, а тебе - хоть планета рухни, лишь бы с дивана не вставать! Люди носят маски, факт. Только вот у одних из-под маски показывается лицо, а у других - свинячье рыло. Доктор Дже-кил по крайней мере мечтал что-то для людей сделать. А ты? Трижды ха! С такими, как ты и говорить не о чем. Одна надежда - что не размножитесь!