Дело полусонной жены - Эрл Гарднер

– Да, совершил один круг, прежде чем улегся в кровать.

– Ужасно густой и скверный туман, верно?

– Да, верно. Что с тобой, Делла? Ты так взволнована.

– Была. Сейчас начинаю успокаиваться.

– Хочешь, пойдем в салон, послушаем музыку?

– Нет, ведь вам, наверное, это ни к чему. Холодно и сыро. Просто хотелось услышать ваш голос, шеф. У меня тревожное состояние.

– Почему?

– Сама не знаю. Действует атмосфера вражды и ненависти.

– Милая Делла, я тебя понимаю. Долгая служба у адвоката среди уголовных дел пагубно влияет на твое воображение. Тебе мерещатся ужасы. Советую немного почитать, а потом крепко уснуть. Утром туман рассеется, а с ним уйдут и твои страхи.

Она засмеялась:

– Видимо, я действительно стала чересчур мнительной. Однако вы должны признать, что здесь чрезвычайно неуютно. Густой туман, флюиды жадности и ненависти. А под нами – холодная черная вода.

– Утро вечера мудренее. Спокойной ночи, Делла.

– И вам также, – сказала она и повесила трубку.

Мейсон снова уткнулся в книжку, однако она не вызывала у него никакого интереса. Он погасил лампу и решил заснуть. Попытка не увенчалась успехом. Его начала угнетать окружающая тишина, лишь слегка нарушаемая шумом речной воды. Плинк, плинк… плинк… – плескалась вода.

Он ворочался в кровати, пока ему это не надоело. Снова зажег свет и попытался читать. Около полуночи его терпение лопнуло. Он встал с постели, полностью оделся и вышел прогуляться по палубе.

Нос яхты был направлен против течения. Слышалось журчание воды, омывающей спущенный якорь.

Мейсон дошел до кормы. Там неподвижно, как статуя, стоял ночной дежурный матрос, укутанный в пальто и плащ. Его нисколько не интересовали находившиеся на яхте гости. Его дело – отстоять вахту и дождаться смены.

Мейсон развернулся к носу яхты. Нога наткнулась на кусок каната, и он отбросил его в сторону. Дойдя до середины правого борта, он остановился и, погрузившись в собственные мысли, простоял так минут десять. Неожиданно раздался женский крик, разорвавший тишину, после чего до него донеслись беспорядочные всплески воды.

Мейсон взглянул в сторону кормы. Фигура ночного дежурного исчезла. Быть может, он бросился к кричавшей на носу яхты женщине? Мейсон направился туда же. Он услышал топот босых ног, и вслед за этим на него налетела человеческая фигура. Руки Мейсона ощутили мягкий и тонкий шелк одежды, а ноздри почувствовали легкий аромат духов. Женщина, столь внезапно оказавшаяся в его объятиях, была в полной панике. Сердце ее, казалось, старалось выскочить из сведенного судорогой тела. В руке тускло блестел металлический предмет. При слабом свете Мейсон увидел, что это револьвер.

Снова раздался крик с носа яхты. Но на этот раз кричал мужчина. Это были слова, знакомые морякам всего мира: «Человек за бортом! Человек за бортом!»

Неясные звуки, похожие на удары тела о борт яхты, раздались за бортом с противоположной стороны. Потом все смолкло. Ни всплесков воды, ни ударов тела о борт. Со всех сторон стали открываться двери, и на палубу выбегали испуганные люди. Слышались громкие голоса, шум бегущих ног.

– Пожалуйста, – произнес хриплый от волнения женский голос, – пожалуйста, отпустите меня!

Мейсон увидел, что держит в своих объятиях Марион Шелби.

– Что случилось?

– Нет, нет, пожалуйста!

Мейсон вынул револьвер из ее руки:

– Что это такое?

Она сделала какое-то конвульсивное движение и прижалась к нему еще теснее. Ее колени подогнулись, а тело стало оседать. Адвокат хотел удержать Марион от падения, но она стремительно вырвалась из его рук и бросилась бежать по палубе. В руках Мейсона остались лишь обрывки ее шелковой рубашки.

Палуба ярко осветилась лампами, а в воду бросили спасательный круг с подсветкой.

Паркер Бентон, одетый в пижаму, халат и ночные туфли, положил руку на плечо Мейсона:

– Что случилось?

– Кто-то крикнул: «Человек за бортом!» – и послышался всплеск воды.

– А звук выстрела вы слышали?

– Какой-то громкий звук слышал, но не знаю, был ли это выстрел.

Бентон распорядился зажечь все поисковые огни.

Поверхность воды мгновенно заискрилась мириадами огней. С палубы спустили маленькую лодку на веслах, которая кружила по контуру яхты. Матрос склонился за борт.

– Прошу всех выйти на палубу! Нужно удостовериться, не исчез ли кто-нибудь, – громко произнес Бентон. Затем он обернулся к Мейсону: – Вы находились на палубе и одеты так, как будто не ложились спать.

– Нет, я лег и попытался заснуть. Но мне это решительно не удалось, и я встал, оделся и вышел на палубу.

– И долго вы гуляли, прежде чем случилось это ЧП?

– Право, не знаю. Возможно, минут двадцать.

– Вы кого-нибудь видели здесь?

– На корме стоял мужчина, которого я принял за вахтенного дежурного.

– А еще кого-нибудь?

– Видел женщину в ночной рубашке, которая пробежала по палубе.

– Какую женщину?

– Боюсь, что не могу вам ответить, – сказал Мейсон, глядя прямо в глаза Бентону.

Бентон посмотрел на него долгим взглядом:

– Поймите меня правильно, Мейсон. Я ведь хозяин яхты. – Он повернулся и ушел.

На яхте кипело оживление: двери с шумом открывались и закрывались, слышны были разговоры и споры проснувшихся гостей, чей-то повелительный голос отдавал краткие и четкие приказы.

На воду спустили моторную лодку, которая непрерывно курсировала вокруг яхты. Прошло минут десять. К Мейсону, все еще стоявшему на носу, подошла Делла и оперлась рукой на перила рядом с ним.

– Что случилось, шеф?

Не отрывая глаз от поверхности воды, он ответил:

– Не знаю, Делла. Не волнуйся.

– Исчез мистер Шелби, – сказала она.

– Я считал это вероятным.

– Его жена была на палубе, – продолжала Делла, – и говорит, что… – Она осеклась. – К нам кто-то идет. Видимо, это Паркер Бентон. Он очень мрачен. Интересно, а что, если…

– Не уточняй ничего, Делла.

Бентон направился прямо к Мейсону и многозначительно произнес:

– Мейсон, Скотт Шелби исчез!

– Да, я слышал об этом.

– Его жена была на палубе, и ее видели бегущей после выстрела.

– В самом деле?

– Вы не опознали ее впотьмах? – спросил Бентон.

Мейсон промолчал.

– Она говорит, что муж позвонил ей по телефону и казался очень взволнованным. Он просил ее принести на палубу револьвер, который оставил в их каюте на столике. Он якобы находился на носу яхты и просил ее поспешить, так как это вопрос жизни и смерти.

– И как же поступила миссис Шелби?

– Она выскочила из каюты, даже не надев халат и туфли, и с револьвером бросилась на зов своего мужа. Уже подбегая к носу яхты, смутно различила фигуру мужчины, который вроде бы вел поединок с кем-то, кто не был виден. Вероятно, противник находился под тем местом, где стоял Шелби, на нижней палубе.

Бентон умолк, пристально вглядываясь в лицо собеседника.

– Так. И что дальше? – спросил адвокат.

– Человек сделал неловкое движение и упал за борт. Затем она услышала звук выстрела и всплеск воды. Она подбежала к борту и наклонилась над ним. На лицо упавшего в воду попал луч света от фонаря с яхты, и она узнала своего мужа. По ее словам, он делал беспорядочные движения руками, как тяжело раненный человек, который пытается плыть. Он окликнул ее по имени и пытался что-то сказать ей. Однако разобрать его слова она не смогла. Затем он прекратил всякие движения, и течение увлекло его под днище. Она тщетно надеялась, что он выплывет по другую сторону яхты. Марион Шелби сказала мне, что вы остановили ее на палубе. Однако более связно объяснить, зачем и что происходило дальше, она не смогла.

– Ваш рассказ в основном совпадает с тем, как я представлял себе это происшествие, – прокомментировал Мейсон.

– Но в нем есть неувязки.

– Вот как?

– Да, – твердо заявил Бентон. – Прежде всего потому, что Шелби никак не мог звонить по телефону с носа яхты в свою каюту.

– Почему же? – спросил Мейсон. – Там ведь есть маленькая закрытая телефонная будка. Вы сами указали на нее, когда проводили экскурсию по яхте. Я, конечно, не знаю, звонил ли Шелби своей жене из этой кабинки, я просто спрашиваю: почему вы исключаете такую вероятность?

– С этой телефонной системой на яхте не так просто, как кажется. Здесь есть одна тонкость.

– А именно?

– Я не хотел иметь на яхте телефонистку, и поэтому пришлось провести две независимые линии связи.

– Это становится интересным, – заметил Мейсон.

– Телефонная линия для пассажиров связывает каюты между собой и дает возможность вызвать стюарда. А служебная линия не имеет контактов с пассажирской. И лишь в одной каюте есть аппараты обеих линий, пассажирской и служебной.

– В вашей?

– Да. Я могу говорить с машинным отделением, с капитаном, с камбузом – вообще с любым отделом. По другой линии я могу позвонить в любую каюту и в помещение стюарда. Скотт Шелби никак не мог позвонить своей жене в каюту из служебной телефонной будки, находящейся на носу.