Плохорошо - Ашаи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Когда вдеваешь одеяло в пододеяльник, соедини уголки, а потом потряси». Ну это я знал. Такой совет может даже обидеть.
Другой мой сосед по купе, а точнее сказать, соседка – бабушка.
“Сообща и дело спорится!” – комментирует происходящее бабушка. Уже по интонации понятно, что с нами едет доброта во плоти. Она говорит на распев, порой растягивая гласные. Таким голосом только сказки внукам и читать. Вернее, петь.
Мужчина залез на верхнюю полку решать кроссворды. Мы с бабушкой сидим друг напротив друга у окна и смотрим на проносящийся мимо цветной лес периода золотой осени. Я всматриваюсь вдаль, но иногда фокусирую взгляд прямо перед собой, и тогда отдельно стоящие деревья сливаются в бесконечное красно-жёлто-зелёное полотно абстракциониста.
Под воздействием этого эффекта, или просто от безделья, на мои мысли накатывает бурлящая волна воспоминаний южной романтики. Те две недели в обнимку в кафешках, поцелуев на пляжах, фотографий на фоне моря пролетели как скорый поезд в окне – за 6,5 секунд размытой яркой полосой. Ей страшно подниматься на открытом фуникулёре – крепкие объятия в дополнение к ремням безопасности. Ужинаем на пуфиках за низким восточным столом – повод прилечь головой на её коленки. Вдвоём в ночном море – пора пробовать подводный поцелуй.
Я надеялся на продолжение отношений в будущем, но зря. Наши взгляды на совместную жизнь не совпали. Она склонялась к патриархальному семейному укладу, в котором муж содержит жену, а потому считает своей собственностью. Потом он холодеет к ней и думает о других женщинах. Я же мечтал о свободном образе жизни с затяжными путешествиями, с работой по желанию, а не по графику. Я хотел вставать не по будильнику, она хотела стабильности. В итоге я пришёл к домашнему офису, но один. За всё приходится платить и не только деньгами. Как бы то ни было, нам обоим не забыть сладко-солёный вкус поцелуев на губах.
Воспоминания настолько сильные, что я чувствую этот привкус прямо сейчас. В проходе шумно обсуждают недостатки нашего вагона старого образца.
«Теснова-а-ато», – заразилась бабушка.
И сразу добавляет: «В тесноте, да не в обиде!» И смеётся, а точнее сказать, кряхтит.
«Это из-за смены обстановки. Выход из зоны комфорта. – рассуждаю я. – Обычно в таких ситуациях повышается уровень стресса и недовольства. Уверяю, через некоторое время все привыкнут и будут считать своё положение вполне сносным. Даже те, кто едут рядом с туалетом.»
Я снимаю с верхней полки бабушкин матрас. Мужчина зовёт проводницу, чтобы та застелила его. Бабушка вежливо отказывается от помощи, но мы настаиваем. На душе становится тепло.
«Тепло-о», – радуется бабушка, находя плюсы вагона.
«Окна хорошо изолированы, не дует», – соглашаюсь я.
Мой багаж занимает практически всё свободное место на полках, а в купе должен был обосноваться ещё один пассажир. Ничего, буду решать проблемы по мере их поступления. В конце концов, место могло быть не выкуплено. Но я не учёл один нюанс: человек мог заехать ночью, когда все будут спать.
Так и вышло.
Слышу через сон, как внизу возмущается женщина. Ей некуда поставить сумки. К тому моменту, когда я окончательно протёр глаза, бабушка умело скомпоновала свой багаж, чтобы сумки женщины тоже поместились.
«Ну что делать, если сто-олько клади. Нужно как-то всем помещаться,» – успокаивает она женщину. Я наблюдаю за происходящим со своей второй полки и, убедившись, что мир восстановлен, засыпаю дальше.
Утром первым делом я извиняюсь перед женщиной за доставленные неудобства.
“Надо было раньше думать, когда занимал все места, сейчас-то что.” – упрекает она, но в итоге принимает ситуацию как есть.
В купе через стенку молодой парень феерично рассказывает соседям, как бюджетно путешествовать. Он так эмоционально тараторит про чартеры и неоплаченную бронь, что не даёт собеседникам (правильнее – слушателям) вставить и слова.
Я представляю, как он размахивает руками с широко открытыми глазами. Можно подумать, что это он раскачивает вагон, а не волнообразный износ рельсов и колёс. Парень без остановки сыплет фактами, рассуждениями, своим опытом. Книжным и настоящим. Скоро даже я начинаю уставать. Бедные его соседи! В этом достоинство книги: её можно закрыть, не обидев.
Бабушка с женщиной тоже разговорились. Женщине скоро выходить, потому она заговорила первой. Нам спешить некуда – мы едем до конечной. Женщина говорит, что вышла на пенсию и наконец-то живёт для себя: ходит в бассейн, а также по-скандинавски с лыжными палками в руках.
«Вы так хорошо выглядите, что и не сказать, что на пенсии, – очень быстро заговорила бабушка. – А я всё для кого-то живу: то для мужа, то с внучатами нянчаюсь».
Женщина отвечает, что хоть и выглядит моложе своих лет, а пьёт таблетки по две в день.
«А я таблетки никогда не пью. Болит голова и болит. Скоро пройдёт, значит, – смеётся бабушка. – И давление не мерею. Я пост соблюдаю.»
Женщина очень удивилась, а потом говорит, что пост – это не для неё.
«Выдержите. 40 дней всего. С чистой душой – выдержите».
Мне стало интересно, что бабушка понимает под чистой душой. Решаю спросить об этом после того, как женщина сойдёт. Чем меньше ушей, тем честнее ответы.
Поезд останавливается, и мы снова слышим парня из соседнего купе. Он уже дошёл до темы оформления виз и живо рассказывает про преимущества финского Шенгена. Сильно впечатлительный малый. Столько энергии. Слушатели подкидывают в топку вопросы, комплименты и провокации. Это разжигает его ещё больше.
Пора прогуляться.
На остановках предпочитаю выходить на улицу из первого или последнего вагона. Я иду транзитом через плацкартные вагоны и смотрю на людей на нижних местах. Настоящие лица без масок, которые можно застать только врасплох. Большинство из них меня не замечают, погрузившись в свои житейские мысли или дела. Как будто катишься в аттракционе «Коридор из лиц». Умиление, блаженство, страдание, спокойствие, концентрация, безразличие, – десятки разных чувств проносятся слева и справа.
Моё внимание привлекает дом из белых, натянутых между второй и третьей полкой простыней. Сверху стены дома прижаты чемоданами, а снизу подвёрнуты под матрас. Входом служит щель между двумя простынями. Я бы назвал этот архитектурный стиль Смекализм.
Или Простото.
Щель еле заметная и нельзя разглядеть, что происходит внутри. Разумеется, никто и не должен видеть, как именно дети будут нарушать правила в этот раз. В таких лабораториях создаётся основа эксклюзивной технологии решения изобретательских задач.
В памяти всплывают картинки из детства.
Мы с родителями в таком же вагоне едем в сторону тёплого моря. У каждого из моих
