2012. Лава и пепел - Дэн Грин

Автомобиль создал Америку. От дома, где жила чета Хайсмит, до офиса ФБР было не больше полумили, но Марти обычно преодолевал это расстояние на своей машине. Сегодня он оставил ее дома, чтобы Джейн могла загрузить багажник вещами, необходимыми в поездке. Когда машина была занята, Барни подвозил друга на своем джипе. Но до него Марти дозвониться так и не смог. Так что пришлось идти пешком.

Хайсмит прогулочным шагом топал по узенькой десятой авеню в сторону центральной артерии городка — Мэйн-стрит. Здесь все было «как у взрослых» — улицы, идущие с юга на север, носили собственные названия, а поперечные, как в крупных городах, именовались авеню с порядковым номером.

Было еще довольно рано, но солнце ощутимо подпекало. День обещал быть жарким. Как, впрочем, большинство летних дней в Колорадо. Синее по весне небо уже начинало выгорать, становилось белесым. В вышине тянул свою серебристую нить на север самолет. Впереди по Мэйн-стрит время от времени проезжали тяжелые траки, идущие на пятидесятое шоссе, к Пуэбло и дальше на Денвер.

Марти снова попробовал вызвонить О’Брайена, но его телефон по-прежнему не отвечал. Загулял, похоже, Барни. Вольница Рокфилда разлагающе действовала на обслуживающий персонал мини-офиса ФБР, Марти вышел на Мэйн-стрит и повернул на север, в сторону своей конторы. У отделения Первого национального банка — большого одноэтажного здания из дикого камня с плоской крышей, больше похожего на крытую хоккейную площадку, — возле флагштоков с флагами США и Колорадо стоял инкассаторский броневичок. Водители траков оставляют свои мятые доллары в придорожных заведениях, которых много в таких городках. Их владельцы сдают наличность в банк. И два раза в неделю броневики охранной компании курсируют вдоль шоссе и забирают излишек наличных.

Вся центральная часть Рокфилда была одноэтажной, словно прижатой к земле ветрами штата Колорадо. Даже там, где здания имели второй этаж, они выглядели приземистыми и тяжелыми. Стиль Дикого Запада — широкие улицы, низкие дома. Здесь предпочитали расти вширь, благо места в избытке. Марти с тоской подумал о родном Нью-Йорке, где дома рвутся ввысь, толкаясь стенами, будто им не хватает воздуха и света.

Марти подошел к офису. Поприветствовал седовласых копов. Они дежурили в своих креслах на крыльце полицейского участка, будто и не уходили оттуда. Те так же привычно приподняли свои «стетсоны» в ответ. Марти поспешно отвернулся, чтобы они не увидели, как у него свело скулы от оскомины, которую набил этот ежедневный ритуал. Он открыл дверь, отключил сигнализацию и позвонил в участок дежурному, назвав кодовое слово. Так было положено, хотя в свое окошко дежурный прекрасно видел, как Марти отпирал замок. Но порядок нарушать было нельзя. Тут все жило традициями.

Он снова был первым в офисе. Все так же машинально включил компьютер, кондиционер, кофеварку. Пока все эти приборы приходили в себя после ночной спячки, перебил сонных мух. Выпил чашку кофе, поглядывая на монитор. Сейчас он чувствовал почти очеловеченную неприязнь к компьютеру. Ему откровенно нечего было делать, но если он снова полезет в эти вулканические дебри, то приступ сумасшествия может вернуться. Как назвать это состояние? Когда человек навязчиво боится, что вернется навязчивая идея. Шизофреническая паранойя?

Хлопнула входная дверь, и в офис вошел Харрис. Он был, как обычно, в сером костюме, несмотря на жару. Наверное, в ФБР приклеивают эти костюмы своим сотрудникам вместо второй кожи. Так же традиционно он едва удостоил Марти кивка головы, пройдя в свой кабинет. В дверях он обернулся:

— Где ваш напарник, Хайсмит?

— Он пошел в налоговое управление, взять какие-то справки, — соврал Марти и густо покраснел.

Шейн Харрис скептически хмыкнул и закрыл дверь. Марти с досадой стукнул кружкой по крышке стола. Этот лысеющий потный боров относился к нему, как к таракану, не снисходя даже до взбучки. Это было унизительно. Надо поставить его на место. Показать, что Марти не пустое место.

Несколько минут Марти нагонял себя, а потом порывисто вскочил и, не давая себе времени на раздумья, вошел в кабинет Харриса без стука. Тот что-то изучал в своем компьютере, прищурившись. Он перевел на Марти взгляд синих холодных глаз, странно выглядевших на багровом от загара и высокого давления лице. Тщетно прождав секунд пятнадцать, когда Харрис спросит его о цели визита, Марти пожал плечами и несколько «сдулся».

— Во время последнего нашего разговора вы сказали, что я должен проявить инициативу и показать, что достоин учиться на специального агента, — выпалил Марти.

— Да, — кивнул Харрис. — И что же?

— Я нашел кое-что интересное. И необычное.

— Выкладывайте, Хайсмит, — разрешил Харрис, но сам повернулся к экрану компьютера, явно просматривая почту и всем видом показывая, что к докладу «агента Хайсмита» относится несерьезно и время на него тратить не намерен.

Марти почувствовал приступ раздражения. Нельзя быть таким снобом, даже если тебе действительно не интересно. Это просто свинство!

— Я думаю, вам могло бы быть интересно узнать, что фактически вся продукция нашего фармацевтического завода уходит на имя несуществующей фирмы, — заявил Марти, ожидая реакции.

— Да, мне было бы интересно это узнать, — согласился Харрис, не отрываясь от компьютера. — У вас есть какие-то доказательства?

— Доказательства? — пожал плечами Марти. — Пока только косвенные. У меня же нет доступа серьезного уровня к файлам Бюро. Но для подобных выводов понимающему человеку бывает достаточно и открытой информации. Нужно просто уметь анализировать.

В запале Марти не подумал, что использует информацию, которую раскопал и получил Барни. Впрочем, он был уверен — друг не будет в обиде, что он присвоил себе некоторую часть его лавров. В конце концов, Барни только указал направление поиска, а сами результаты получил Марти собственноручно. Да и к славе Барни был абсолютно равнодушен, как и к карьере.

— По моим данным, — продолжил Марти, — к этому причастны военные. Во всяком случае, именно на их склады в Новом Орлеане в итоге приходят грузы. Причем не только с нашего завода. Более того, способы оплаты груза, а вернее — отсутствие оплаты — должны весьма заинтересовать министерство финансов и налоговую службу. А комиссия Конгресса будет рада узнать, что так заинтересовало военных в Либерии.

При этих словах Харрис, наконец, оторвался от компьютера и с интересом взглянул на Марти.

— Либерия, говорите, — задумчиво сказал он. — Вы уверены?

— Если вы дадите мне более серьезный уровень доступа, то я смогу сказать это с большей уверенностью, — воодушевился Марти. — Но пока все мои данные говорят в пользу этой страны.

— Забавно, — сказал Харрис, снова глядя в свой монитор.

— Забавно, — согласился Марти. — Гораздо забавнее, чем какой-то вулкан, правда?

Он пристально смотрел на Харриса, надеясь увидеть удивление на его лице. Если бы он прокололся и спросил: «Какой еще вулкан?» — то выдал бы себя с головой. Но тот оставался абсолютно бесстрастным. Хотя… Марти мог поклясться, что в его глазах что-то мелькнуло. На долю секунды они перестали быть равнодушными. Но через миг в них уже ничего нельзя было прочитать. Марти решил, что это ему показалось.

Харрис еще несколько секунд разглядывал свой экран, а потом повернулся к Марти:

— Знаете, Хайсмит, я всегда готов признавать свои ошибки. Так вот, в отношении вас я, кажется, был не прав. Ваш аналитический ум может пригодиться в Бюро. Ступайте на рабочее место. У меня, по всей видимости, будет для вас работенка. Не слишком сложная, но ответственная.

Окрыленный Марти выскочил из кабинета и сжал кулак:

— Йес!

Шейн Харрис проводил его долгим взглядом, а потом перевел его на монитор. Из офиса в Денвере, через который шли все запросы по закрытым каналам, ему поступала ежедневная сводка запросов и входов в сеть ФБР. Из нее следовало, что вчера в базу данных Бюро входил специальный агент Мейвезер по своему личному коду. Из этого также следовало, что Рассел Мейвезер обладал способностью раздваиваться. Потому что как раз в это время они с Харрисом сидели в кафе на другом конце городка.

— Вот прохиндей, — усмехнулся Харрис.

Он взял в руки ярлычок с росписью О’Брайена в получении документов по отпуску продукции с фармацевтического завода. Покачал головой:

— Еще какой прохиндей. Агент, мать твою, Хайсмит!

Харрис не стал утомлять Марти ожиданием. Уже минут через пять он вышел с торжественным видом и подошел к столу аналитика. Марти никогда его не видел в таком воодушевлении. Он даже не предполагал, что Шейн Харрис может быть таким.

— Мистер Мартин Хайсмит! — голосом оратора начал Харрис. — Я не могу своей волей принять вас в братство специальных агентов Федерального бюро расследований. Но я имею честь заявить, что вы в должной мере обладаете всеми необходимыми агенту качествами. Открою вам секрет — именно для раскрытия аферы с поставкой фармацевтических средств здесь был открыт наш филиал. И вы за один день смогли сделать столько же, сколько мы за прошедшие два года. Было бы преувеличением сказать, что вы узнали все. Очень многое осталось для вас неизвестным. Это очень серьезное дело, мистер Хайсмит. Дело международной важности. Несмотря на то что вы пока не находитесь в числе агентов и не давали соответствующих обязательств, я очень прошу вас не распространяться на эту тему.