Совершенный вид (СИ) - Сэнь Соня

Кор припомнил странный, угрожающего вида предмет у него в руке, и по его загривку вновь пробежал инстинктивный холодок. Скрывшись в чаще, юноша выслушал перепалку этих двоих – девушка была явно недовольна поведением товарища – а затем совершенно беззвучно последовал за ними через лес к большой блестящей штуковине, в которой люди каким-то необъяснимым образом перемещались по воздуху. Больше всего она напоминала гигантскую переливчатую каплю росы, отражающую зелень высящихся вокруг деревьев и мягкий свет вечернего солнца – и всякий раз, плавно взмывая в небо, вызывала у Кора смесь страха, восторга и мальчишеского любопытства. Наверное, матери бы это пришлось не по нраву, но он, пожалуй, не отказался бы на такой полетать. Интересно, каково это – увидеть Лес с высоты птичьего полета?

Он вздохнул и, прислонившись спиной к прохладному толстому стеблю нейба, на минуту прикрыл веки, убаюкиваемый безмятежной мелодией дождя. Мысли его отчего-то вновь вернулись к человеческой девушке, вопреки его опасениям не только не попытавшейся от него убежать, но и ответившей ему на его родном языке. Забавная – маленькая и хрупкая, как ребенок, а глаза на удивительно гладком лице – диковинного цвета морской воды, пронизанной лучами утреннего солнца. Кор никогда прежде не видел человека так близко (пару раз они с Элео тайком пробирались к Черте, чтобы издали посмотреть на людей), и был вынужден признать, что его – а, точнее, ее – внешность вовсе не кажется ему неприятной. Скорее, наоборот.

«Все же люди очень на нас похожи», – озадаченно подумал он.

Мать считала, что людей, как и Дей’н’Ар, сотворили древние Создатели, о которых Кор знал лишь из оставленных его предками легенд. Создатели были странниками среди звезд; оттуда же когда-то в поисках нового дома прибыли и люди. Но если от первых исходила добрая созидательная сила, близкая Народу Леса, то от последних веяло разрушением: будучи плотоядными, они убивали зверей, и, не довольствуясь жизнью в лесу, принялись вырубать его, чтобы расчистить место для своего громадного города.

Незваные гости, принявшиеся самовольно хозяйничать в приютившем их доме – вот кто такие были люди. Жить согласно устоям Дей’н’Ар они не желали – но и Дей’н’Ар не были готовы мириться с их образом жизни. И тогда между ними произошел разлад, длящийся по сей день.

Кор испытывал к людям противоречивые чувства: с одной стороны, он, подобно своему народу, видел в них чужаков, нарушающих гармонию Неолы, с другой – был преисполнен любопытства, свойственного большинству подростков. Отчасти он даже понимал отступников – молодых Дей’н’Ар, некогда покинувших Лес ради жизни в человеческом городе: люди умели летать по воздуху, сооружать множество занятных штуковин и, по слухам, строить дома из камня, достигающие небес. Но еще у них было оружие – наверняка более опасное, чем деревянные и костяные ножи Дей’н’Ар, которые им крайне редко приходилось использовать для самообороны.

«И тот юнец пустил бы его в ход, не задай я деру», – подумал Кор, вспомнив испуганное выражение лица рыжеволосого, и с мысленной усмешкой добавил: – А чего еще ты ожидал от человека?»

То ли дело его спутница… Если бы им только удалось поговорить! Вдруг она что-нибудь знала об Элео? Ведь именно ради этого он и пересек запретную Черту, ища встречи с человеком – выяснить хоть что-то о сестре, чье присутствие вновь стал внезапно ощущать…

Элео пропала – и погибла, как считали в их племени – незадолго до прошлого Инауэри. С самого раннего детства их связывала особенная близость: Элео была амавари, и, хотя Кор ее способностями не обладал, он чувствовал и понимал старшую сестру, как никто другой. Ее мысли и эмоции он ощущал, как свои собственные, всегда знал, где она находится в тот или иной момент, слышал ее голос в своем сознании. Им даже сны снились одинаковые – а наяву они были повсюду вместе, неразлучные, как два крыла одной птицы.

А потом Элео исчезла, и ее голос в голове брата умолк, и сколько бы он ни звал и ни искал ее, все было напрасно – до сей поры. Несколько дней тому назад он вдруг снова ощутил ее присутствие – далекое и зыбкое, как огонек на ветру, но не вызывающее никаких сомнений: то была она, его сестра, и находилась она, как подсказывало никогда не ошибавшееся прежде внутреннее чувство Кора, где-то на территории города людей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Антроповилль – так он назывался: невиданная каменная громадина, возведенная людьми на побережье близкого моря и отделенная от Леса Чертой, к которой нельзя было приближаться. Конечно, юные Дей’н’Ар не раз тайком нарушали этот запрет, ведомые любопытством – но пересекать Черту и вторгаться в человеческие владения не отваживался никто. Никто – до Кора.

На протяжении последующих пары дней он прислушивался к своей интуиции, боясь обмануться, пытаясь понять, почему сестра столько времени не давала о себе знать и каким образом очутилась в человеческом городе – или где-то поблизости. Пошла ли она туда добровольно или была у людей пленницей? И отчего, сколько бы он ни взывал к ней, не получал иного ответа, кроме этого смутного, но настойчивого ощущения ее присутствия?

Он знал, что ему следовало бы рассказать все матери – Дарнис, адану3 племени Мегроев; знал, что она поверит ему и наверняка отправится за Черту с горсткой самых отважных мужчин племени, чтобы выяснить судьбу своей дочери – и это-то его и страшило. Что, если внутреннее чувство его подвело и Элео там вовсе не было? Что, если люди воспримут проникновение десятка Дей’н’Ар на свои земли враждебно? Если пустят в ход свое оружие? Или же окажется, что Элео действительно находится у них в плену, и тогда горстке ее соплеменников, отправившихся на ее поиски, точно грозит гибель?

Кроме того, мать вряд ли позволила бы ему, Кору, присоединиться к их отряду – во-первых, он, с ее точки зрения, был слишком юн, а во-вторых, она ни за что не стала бы подвергать опасности своего единственного (после потери дочери) ребенка. И Кор с таким положением дел был категорически не согласен.

«Прокрадусь туда и постараюсь для начала сам все выяснить», – решил он, наконец. В конце концов, он и раньше подбирался к самой Черте, сумев остаться незамеченным – да и одному Дей’н’Ар легче затеряться в чаще, чем небольшому отряду. А уж там, на месте, и станет ясно, как действовать дальше.

Конечно, он серьезно рисковал: хотя сами люди никогда не приближались к селениям Дей’н’Ар, те время от времени замечали небольших блестящих «летунов», бесшумно скользящих в воздухе меж деревьев: посредством этих хитроумных устройств люди, по всей видимости, удаленно наблюдали за ними. Как-то раз Кору даже удалось сшибить такую штуковину на землю – и убедиться в ее совершенно неодушевленной природе. Разломав ее и изучив ее нутро, он так и не понял, что заставляет ее двигаться и, тем более, летать. Одно было ясно: подобные «летуны» могли подстерегать его где угодно на пути к Черте и за ее пределами, а это значило, что ему следовало быть вдвойне осторожным.

Выдвинувшись из родного селения с первыми лучами солнца, уже к закату Кор пересек Черту, за которой встретил лишь лес, наполненный привычными с детства звуками – шумом ветра, шелестом листвы, голосами птиц и животных – и больше ничего. Ни людей, ни явных следов их пребывания. Впрочем, удача улыбнулась юноше очень скоро: на следующий же день он вышел к просторной поляне, где обнаружил пасущееся в высокой траве стадо коэри, а вместе с ним – и расположившихся чуть поодаль людей. Их было всего двое: парень и девушка в странных одеждах болотного цвета, с виду лет на пять-шесть старше его самого; устроившись на «островке» из примятой травы, они, судя по всему, наблюдали за стадом. Сперва Кор решил было, что они задумали поохотиться на коэри – и эта мысль отозвалась в нем протестом и отвращением – но через несколько минут понял, что люди были здесь не ради охоты. Они просто сидели и смотрели на животных, иногда негромко переговариваясь, возясь со своими непонятными устройствами и потягивая воду из продолговатых прозрачных бутылей. Притаившись в зарослях на краю поляны, Кор терпеливо следил за ними, изучая их лица, мимику, жесты, прислушиваясь к тону их голосов. Парень показался ему неприятным: скучающее выражение лица, резкий ворчливый голос – кажется, ему не слишком нравилось здесь находиться. А вот к девушке – миниатюрной, с убранными в хвостик волосами песочного цвета и этими удивительно яркими глазами – Кор невольно проникся симпатией. Очень скоро она оставила своего товарища и перебралась поближе к коэри, двигаясь плавно и осторожно – видимо, не хотела их спугнуть. Впрочем, опасения ее были напрасны: животные ее совершенно не боялись – и, более того, завидев ее, пара детенышей отделилась от стада и, живо перебирая смешными ножками-палочками, устремилась ей навстречу. Улыбаясь, девушка достала из своей сумки какое-то лакомство (чуткий нюх Кора уловил густой сладкий аромат спелой груши) и принялась кормить оленят с ладони, при этом несмело поглаживая их по пестрым бокам свободной рукой. Те же доверчиво жались к ногам человека и с довольным фырканьем уминали угощение, не забывая пройтись языком и по предлагающей его ладони; впрочем, когда еда у девушки закончилась, коэри еще какое-то время весело скакали вокруг, не торопясь возвращаться к стаду. Похоже, девчонка прочно завоевала их расположение – в отличие от ее спутника: стоило тому сделать несколько шагов в их сторону, как оленята резво отбежали на безопасное расстояние.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})