Эффект Лотоса (ЛП) - Вольф Триша

— Тебе совсем нельзя пить, — сказала она, но кокетливая улыбка в сторону бармена говорила, что она вовсе не возражает. Она сделала ему знак подождать. — Дай мне секунду разобраться с ней.

Он пожал плечами и направился к кассе, чтобы закрыть бар.

Кэм вздохнула, пододвинув рюмку к краю стойки.

— Мы приехали на моей машине. Как ты доберешься до родителей?

Я отмахнулась.

— Я все равно не хотела к ним ехать.

Она заколебалась.

— С тобой все будет в порядке?

— Конечно, — автоматически ответила я.

Она развернула мой стул, заставив повернуться к ней лицом.

— Я серьезно, Синт. Сегодня был… — она замолчала, покачав головой. — Безумный день.

Я почти хотела, чтобы все связные мысли о Дрю и Челси исчезли. Но вот это опять. Напоминание Кэмерон вызвало комок в горле. Железы уплотнились, и мне стало трудно глотать. Во рту появился кислый привкус обиды, меня замутило.

Произошедшее не было безумием. Это было реальностью, и с женщинами такое происходило постоянно. Если бы я была безумна, то, по крайней мере, мне не пришлось бы разбираться с последствиями. Хотела бы я просто сбежать. Перейти к следующей главе.

Но мне не так повезло.

Я была полностью в своем уме, и прекрасно осознавала, что Дрю со мной сделал.

Что сделала Челси…

Я закрыла глаза, позволяя музыке заглушить мысли.

— Синт… — Донесся до меня голос Кэмерон. — По крайней мере, за весенние каникулы все уляжется. К началу занятий все найдут новую тему для разговоров.

Но я не буду, я НЕ СМОГУ двигаться дальше.

Может, университет займется Дрю. Его отчитали за то, что он спал даже не с одной, а с двумя студентками, одна из которых забеременела. Но его родители откупятся. Через месяц профессор Эндрю Эббот вернется к преподаванию. Конечно же, после того как женится на Челси, превратив весь скандал в романтическую историю.

А меня весь последний курс будут называть «та, другая». Распутная цыпочка, грязная штучка.

У меня не было столько денег, чтобы вернуть себе репутацию.

— Тогда позволь мне оплатить такси.

Я открыла глаза.

— Идет.

Кэм взяла мой телефон и открыла приложение.

— Куда ты хочешь поехать? В квартиру или к родителям? Только честно?

«Док-Хаус» был намного ближе к Сильвер Лэйк. Но наша квартира была пуста, и такой и останется, если Кэмерон уйдет с барменом.

— Я хочу домой, — сказала я.

Кэм кивнула. Она знала, какое место я считала своим домом.

— Машина будет здесь через двадцать минут, — она уставилась на Торренса, стоящего на другом конце длинной барной стойки.

Я оттолкнулась от табурета и вцепилась в стойку, чтобы удержать равновесие. Тут я поняла, что весь день ничего не ела.

— Дерзай. А я сначала прогуляюсь до причала. Прочищу голову. Посмотрю на звезды.

У Кэм все еще было неуверенное выражение лица, но она уже повернулась в сторону своего будущего завоевания.

— Ты уверена?

Я выдавила улыбку.

— Уверена. Вперед.

Она ушла.

Я могла вернуть ее. Сказать лучшей подруге, что нет, я не хочу оставаться наедине со своими мыслями. Что это была ее идея остановиться здесь и залить мои безумные проблемы алкоголем.

Но ее уже не было.

Я пригладила непослушные, спутанные от влаги волосы, и на секунду почувствовала, что кто-то за мной наблюдает. Жуткое ощущение вызвало холодные мурашки на загривке.

Я подавила это чувство. Я огорчена. Расстроена.

И в одиночестве.

Свет погас, сигнализируя о закрытии бара. Я поспешила к пляжу. Все мои грустные друзья покинули бар. Пока я наблюдала, как Кэм уходит с барменом, отчаяние поедало меня изнутри.

Что, если у бармена есть девушка… или жена? Она хоть спросила его?

Раньше я считала, что в измене следует винить мужчину. Но теперь…? У меня перед глазами стояли светлые волосы и высокая грудь Челси.

Боже, я ее ненавидела.

Я знала, что мой гнев на Кэм и даже на Челси был не обоснован. Какая же я лицемерка. Встречалась со своим преподавателем. Клише, заслуживающее моего печального исхода, как будто я напрашивалась на это.

Карма.

«Возможно, я заслужила эту боль», — подумала я, ступая на деревянные доски причала. Я не понимала, почему меня тянет туда. Возможно, из-за сна. Мой самый большой страх уже реализовался. Мне уже больно, больно из-за того, что правда вылезла на свет.

Чего еще было бояться?

И все же я забрела на пирс, желая переписать историю — как будто только мое присутствие здесь было вызовом судьбе.

Совершенно нелогично с моей стороны.

Любовь и боль делают нас иррациональными.

Мне было интересно, чувствовали ли Дрю с Челси хоть капельку этой душевной боли. Мои мысли унеслись в темные, темные места. В голове прокручивались лекции по психологии. Месть еще никогда не приводила ни к чему хорошему. И все же…

Я хотела возмездия.

Я хотела, чтобы они оба испытали эту ужасную, унизительную боль.

Под ногами скрипели старые, потрепанные водой доски. Я не могла понять, это я качаюсь или пирс. Я подошла к концу причала и заглянула в черную воду. Чернильную гладь озера покрывали лотосы, их лепестки странно переливались, роса преломляла свет звезд.

Я уселась на краю. Через некоторое время пришло сообщение от водителя такси. Он ждал на стоянке. Я проигнорировала смс и отключила звук. Мне было все равно. Я свернулась клубочком прямо там, убаюканная плеском озера о доски.

Я уснула. Или, истощенная, отключилась от голода. Я не знала точно. Все, что я помню, так это то, как я смотрю на покачивающиеся лотосы, а затем… ничего. Этот период времени словно темное пятно.

Есть лишь проблески, вспышки крови в воде. Запачканный красным лотос. Сокрушительная боль в груди при попытке сделать вдох. Очертания мужчины… его руки.

Это все, что у меня есть.

Реальные, восстановленные или ложные воспоминания, которые создал мой мозг, чтобы заполнить пробелы.

Следующее, что я помню, — это пробуждение в больнице.

Глава 10

Открытие

Лэйкин: Сейчас

«Тики Хайв» — лишь одно из многих тики-заведений, разбросанных по побережью Флориды, и последнее место работы жертвы. В отличие от других пляжных баров, оформленных в дешевом экзотическом стиле, этот — сочетание изысканной пляжной жизни и элегантности. Бар для более обеспеченных жителей и туристов Мельбурна.

Прозрачные белые занавески колыхались в окнах от пола до потолка. Внутри витал ароматный бриз океана и кокоса, обеспечивая пляжному ресторану приток молодежи.

Майк Риксон был в самом конце списка подозреваемых, но материнский инстинкт Бетани Делани поднял его на первое место. Ранее его уже допрашивали в связи с оборотом наркотиков в сфере питания. Приняв во внимания историю зависимости Джоанны, следователи уже проверили эту версию, но мы не можем сбросить со счетов этот вариант. Нам нужно снова взглянуть на историю со всех сторон.

Судмедэксперты провели токсикологический анализ и не обнаружили наркотиков, но это не означает, что мы можем полностью исключить версию, связанную с наркотиками из прошлого девушки.

Мы с Рисом сидим в баре напротив владельца ресторана, пока он вытирает стаканы. Медленно. Майк Риксон не торопится, оттягивая разговор. Он не понимает, что в случаях с «глухарями» это бессмысленно. Мы никуда не торопимся. Мы частой гребенкой прочесываем дело, проверяя детали, которые из-за спешки могли упустить в первоначальном расследовании.

После того, как мы покинули место преступления — точнее, сбежали — мы с Рисом обошли соседние многоквартирные дома, ища любого, кто мог видеть жертву в ночь убийства. Но ничего не нашли. Поэтому мы решили сделать перерыв и пообедать в «Тики Хайве». Два зайца одним выстрелом.

Майк ставит стакан на подставку.

— Не знаю, чем вам помочь. Я еще год назад рассказал все, что знал, — он перекидывает белое полотенце через плечо.