Бесконечный путь по цикличной спирали. Часть 2 - Александр Точнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аксель улыбнулся. Наивности и искренности Соломона не было предела.
– Как ты уже сказал ранее, условно можно выделить три тела существования жизни, которые составляют единую совокупность в определённой системе мироздания.
– Попроще, Соломон, прошу…
– Это ясно пока?
– Да, но ты на грани понимания.
Глаза Акселя искрились улыбкой, но лицо сохраняло внимательное и сосредоточенное выражение.
– Тогда продолжим. Три тела: тело духа, тело разума и тело материи.
– Ага.
– Обрати внимание, для меня порядок именно такой, как я перечислил.
– Значит для тебя главное – душа? Сознание?
– Определённо. Но человек, как сложное и уникальное творение жизни – есть целое из трёх тел, одновременно существующих и взаимосвязанных.
– А душа? Почему для тебя она на первом месте? Почему она так важна? Что в ней особенного?
– Душа?
Соломон немного замялся, Аксель почувствовал, что кадровик немного смутился, словно ему было неудобно говорить об этом. Как будто разговоры о душе являлись для него темой интимной и слишком личной.
Подумав немного, Соломон гордо поднял голову, с выразительным видом и присущей только ему статью открыто начал свою речь. Немного задумчиво, но необычайно вдохновенно кадровик говорил уже не с парнем, а словно сам с собой, вслух озвучивая негласные истины.
– Душа – есть единое из неделимого. Душа – есть мудрость, воля и любовь. Поэтому душа – есть начало всего, часть всего и конечная цель всего. Душа – есть опыт и созидание.
Аксель обалдел от такого ответа. Это было по-настоящему сильно.
– И что это значит?
– Ты запомнил, что я тебе только что сказал?
Парень, глядя себе под ноги, по памяти мысленно повторил произнесённые Соломоном слова, как скороговорку, параллельно заучивая её.
– Кажется, да…
– Тогда ты сам должен понять смысл. Это важно.
– Я постараюсь.
– Кто знает, вероятно, осознание этого добавит тебе стигматов на руках.
– Ты про эти символы в виде татуировок?
– Именно.
Аксель вытянул руки перед собой. Теперь кроме двух первоначальных непонятных иероглифов на бицепсах с внутренней стороны, обращённой к телу, на его руках проявились ещё несколько рисунков чёрно-серого цвета, среди которых можно было определить что-то, напоминающее спирали, прерывистые чёрточки и нечто, похожее на короткие тексты. Выглядела такая роспись эффектно, хотя сам парень никогда не мечтал о модных татуировках на своём теле, считая это глупостью и легкомыслием, навеянными сомнительной культурой и модными течениями. Но тут уж от него, как оказалось, мало что зависело.
Эти стигматы проявлялись сами собой, словно выжигая участки кожи изнутри, оставляя ожоги на теле в виде таких вот тёмных пигментных пятен. Он не знал принцип, по которому они образовывались, но мог только догадываться, вспоминая слова Самсона о жизненной силе, сопоставляя их со словами Соломона о накоплении опыта. У Соломона и Самсона тоже были похожие тёмные пятна на теле в виде узоров и символов, но у каждого свои, особенные, словно подчёркивающие их индивидуальность.
– Однако, единственно душа – вовсе не главное. Гораздо важнее её гармония и естественное сочетание совместно с разумом и плотью. Ни в коем случае нельзя забывать о развитии разума и, разумеется, тела материи, то есть тела физического.
– Да, я понимаю, о чём ты.
– Запомни одно. Предела нет. Всегда.
Аксель не нашёл подходящего ответа и решил просто промолчать. Но слова эти остались в его памяти так же, как и та «скороговорка», которую он только что заучил наизусть. Парню захотелось развить тему разговора, и он продолжил задавать вопросы без всяких плохих мыслей, поддерживая интересную беседу.
– Ну, а если же вернуться к моему вопросу и говорить о значимости души, материального тела и разума, то вот тебе простой пример. Есть одно выражение: «Сначала ты ищешь справедливость, а потом ты просто ищешь работу».
– И что?
– А то, что тяжело думать о высоком, сражаясь за идеалы, когда тебе нечего есть и ты находишься на дне жизни. Согласен?
– Вероятно…
– Это я и имею в виду. Невозможно пробудить мысли о высоком там, где их быть не может в принципе. Ты слышал что-нибудь о пирамиде потребностей Маслоу?
– Да, конечно.
– И что скажешь?
– Хорошая теория. Вполне применима к жизни.
– Вот видишь, простой пример, подтверждающий мои слова.
– Но я всё-таки возражу, с твоего позволения. Если не думать ни о чём, не верить ни во что, не представлять себе прекрасное и светлое будущее, то так и останешься где-то внизу этой пирамиды.
– Это всё лирика…
– Нет, Аксель, это работает, поверь. Сначала «мысль» потом «форма».
– Это ещё что?
– Имеется в виду, что ничего не бывает из пустоты. Материя тесно связана с мыслью, разумом. Если ты о чём-то подумал, представил что-либо, значит, это уже есть. В сознании, в твоей ментальности, и это уже реально, это уже существует. Только ещё не реализовалось. А если это откровенно и искренне, если ты действительно поверил в это, значит, оно обязательно обретёт материальную форму. Как угодно, но обретёт, нужно только быть готовым это принять.
– Чтобы что-то получилось, нужно что-то сделать…
– Это вопрос или нет?
– В смысле? Я не понял…
– Если ты утверждаешь, то снова зацикливаешься, замыкая свои мысли на материальном, это не совсем правильно. А если ты спрашиваешь, то я отвечу: «Да, нужно сначала что-то сделать. Например, сконцентрироваться ментально, подумать, осознать нечто, очень сильно этого захотеть, определиться, сформировать образ, который будет планомерно обретать форму».
– Опять ты с начала. Мы, как глухой с немым…
– Только изменив себя, человек изменит своё окружение, но человек никогда не станет что-то делать вдруг, для этого первостепенно он обязан изменить свой разум, образ мысли и только потом сможет обратиться к форме, прилагая все усилия. А начинается всё с души.
– Возможно…
– Вполне возможно… Так и есть.
Аксель и Соломон, прогуливаясь по утреннему лесу, оба получали удовольствие от разговора друг с другом. И природа располагала к этому, как нельзя лучше.
Шли они не спеша, очень медленно, еле-еле перебирая ногами. Торопиться всё равно было некуда, да и незачем. Тем более, что здесь было хорошо. Душа мирно существовала в этой девственной природе, она тут не просто существовала, она здесь жила и радовалась жизни, мерно пульсируя в унисон всему этому естественному великолепию.
Стало немного веселее от того, что солнце всё-таки смогло пробиться сквозь предрассветный туман своими живительными лучами. Раннее утро зазвенело, заиграло с ещё заспанной и вялой природой этого леса. Как только солнечный круг взошёл и оторвался от предполагаемой линии горизонта, терявшейся в негустом, редком лесу, его радостный свет заискрился и наполнил всё отблесками чуть тёплого света, прогнав мрак и подсушив всю сырость. Где-то внутри защекотало и немного защемило от удовольствия и восторга. Парню захотелось ликовать от счастья, вторив рассвету, чтобы стать вестником нового прекрасного дня.
Всё в этом месте было чудесно и удивительно дивно при кажущейся простоте и обыкновенности местных пейзажей. Природа, действительно, мудра. Мудра, поэтому скромна и сдержана при всём своём величии. Тому, кто живёт душой ничего не стоит найти прекрасное в её томном обаянии, даже находить не нужно, она сама откроет всю свою красоту, представ идеальным шедевром наяву. Природа не только скромна, она ещё и наивна, чем очень мила. Она трогает своей искренностью за самые чуткие струны души, будоража сознание, повергая разум в состояние приятного шока. Как тут красиво. Как тут хорошо и приятно.
Проходя мимо деревьев, сквозь которые мерцало восходящее солнце, Аксель заметил, проникающие в глубь леса лучи. Размытый ярким сиянием шар освещал местность, прокалывая её лучами разной ширины и толщины, чётко заметными в воздушной взвеси, витающей кристалликами в пространстве. Длинные деревья росли не густо, а, скорее, даже редко, из-за этого гулять здесь было весьма комфортно. Яркий свет падал только на одну сторону деревьев, другая была в тени и оставалась совсем чёрной. Ещё совсем рано, солнце не успело взойти высоко, и лучи стелились вдоль земли. Поэтому тени от секвой казались очень длинными и терялись вдали, разделяя просторные участки поверхности лесной подстилки на ровные полосы. Аксель посмотрел под ноги. Оказалось, что он бредёт вкрест этим полосам, перпендикулярно, то проходя через светлые участки, то наступая на тёмные зоны, куда падала тень. Парень улыбнулся сам себе.
– Природа мудра…
– Что, прости?..
Аксель посмотрел на Соломона. Тот шёл чуть впереди по правую руку, обгоняя парня на полшага. Левая половина лица Соломона была освещена лучами, которые ласково грели его гладко выбритую щёку и слепили ему глаз, балуясь и заигрывая с ним, пуская «зайчиков» по коже, весело резвясь. Кадровик принимал эти шутки природы, прощая ей такие забавы, и просто периодически жмурился одним глазом, выходя из полоски тени и попадая в светлую полосу, пробивающуюся между стволами деревьев.
