Птицы небесные - Вера Ветковская

— Сударыни! — с насмешливой патетикой обратился к ним Колесников. — Такие дни Бог редко дарит нам. Чудо! Предлагаю пройтись Александровским садом, и я угощу вас мороженым.

«Сударыни» охотно согласились. «Все-таки он относится к нам как к детям», — с облегчением подумала Катя. Идя рядом с ними, она больше молчала. Колесников с теплотой заговорил о прекрасном городке Вел иже, где он не раз бывал, о его богатой истории. Наташка с жаром поддержала, она свой Велиж любила. Катя даже заскучала, никогда она не интересовалась историей своего родного захолустья. Она задумалась о себе, вспомнила почему-то Стаса, которого старательно избегала.

А когда очнулась, они уже с воодушевлением говорили о музыке. Они оба воодушевленные, с улыбкой подумала Катя. Она таких людей любила, но в меру. Ее уравновешенная, спокойная натура порой восставала против излишней чувствительности, безудержных эмоций и даже такой добротной воодушевленное™ культурных людей. Ишь как они спелись, удивлялась Катя. Ей было немного неприятно, что Колесников и Наташа оказались такими созвучными. Но эти недобрые чувства она старательно гнала прочь. Катя очень гордилась тем, что никогда никому не завидовала по-крупному. Никому не делала гадостей. А уж ревновать к мужчине лучшую подругу она считала низменным чувством. Это впору обывательнице, а не современной молодой женщине.

Колесников простился с ними у метро, галантно поклонился и преподнес по букетику фиалок. Фиалки окончательно сразили Наташу; она так и рассиялась на него своими широко распахнутыми голубыми глазищами.

— Ну, как тебе потрепанный ловелас, старый повеса? — ехидно спросила Катя, когда Сергей Петрович канул в толпе. Она была очень довольна впечатлением, произведенным на Наташу.

— Он благородный, тонкий, интеллигентный, — мечтательно перечисляла Наташа. — Таких людей очень-очень мало, и знакомство с ними — большая удача. Вот даже мой Москалев. У него прекрасная душа, но внешне он грубоват, может выругаться. А мы, женщины, все-таки неравнодушны к форме: для нас важны и внешность, и культура поведения, и манеры…

— Вот то-то, матушка. Ты думаешь, почему я тебе уже полгода твержу: Колесников, Колесников… Но ты слушаешь вполуха. Вбила себе с детства, что журналисты все безнравственные, часто недалекие. Я, правда, не лучше думаю об актерах.

На этот раз Катя прямо, в лоб, объявила подруге, что Колесников ей нравится и она мечтает его покорить. Но мечта, похоже, пустая. Этот орешек ей не по зубам. Она и раньше признавала, что существуют определенные социальные группы людей, или, как их называли, круги. Наш круг, не наш круг — то и дело слышала она. И только сейчас с болью поняла, что не принадлежит к кругу Сергея Петровича Колесникова, а стены между ними гораздо толще и непроницаемей, чем ей казалось раньше.

— О чем вы там говорили? — вспомнила Катя. — О каких-то танцах?

— Его любимый композитор — Рахманинов. Старушка на бульваре слушала по транзистору «Орфея», а там как раз передавали «Симфонические танцы» Рахманинова.

«Это именно то, чего мне не хватает», — вздохнула Катя. Стае читает книги, об авторах которых она раньше и не слыхивала: какие-то Розановы, Шестовы, Набоковы. Серьезную музыку она не то что не любит, просто как-то руки до нее не доходят. «Лунная соната» да «Щелкунчик» — вот, пожалуй, весь ее музыкальный багаж. «Однако мое невежество не мешает Стасику меня любить», — вдруг мелькнула лукавая мысль.

— Послушай, Натали, — нерешительно начала Катя. — Неловко об этом говорить… Ты живешь среди будущих актрис. Среди них есть настоящие бестии, опытные, прожженные. Против природы, конечно, не попрешь, но существует целый арсенал приемов обольщения. Женщины их вырабатывали и копили веками…

И ты хотела бы ими воспользоваться? Ой, не говори мне об этом, не хочу даже слышать! — замахала руками Наташа. — Я за романтизм в любви, за естественное развитие отношений. А продумывать стратегию, как перед боем, расставлять сети, изобретать уловки — это уже из области военных действий, а не отношений влюбленных друг в друга мужчины и женщины.

«Ох уж эта ваша естественность, тургеневские уездные барышни! — с раздражением подумала Катя. — Естественно влюбляетесь, кидаясь как в омут головой, беззаветно отдаетесь, безумно страдаете, когда вас бросают с дитем на руках. И это называется романтизмом». Но ей не хотелось обижать бедную Наташу. Катя заметила только, что жить одними чувствами неразумно, нужно немного и головой думать. С этим Наташа покорно согласилась.

— Галя-черненькая обожает наставлять девиц по амурным вопросам. Тебе бы ее инструкции пригодились, — улыбнулась Наташа.

— Интересно! Изложи хотя бы в общих чертах, — потребовала Катя.

— Я расскажу только то, что до меня долетело. Оcобенно вслушиваться не было времени. Кажется, она считает, что у каждого мужчины, даже самого мужественного, есть слабые места. Главное — правильно их определить и… «Бей копытом по его слезной железе!» — говорит Галька.

Катя не смогла удержаться от смеха, хотя не совсем поняла смысл этого наставления. Нет, похоже, ей не пригодится опыт Галины:

слишком разные у них вкусы. Галю не мог привлечь Колесников, а Колесников в ужасе шарахнулся бы от Гали.

— Мужик, говорит Галька, даже самый эгоистичный и жестокосердный, очень чувствителен в глубине души, — продолжала излагать Наташа концепцию Гали-черненькой, на ходу очень похоже изображая ее саму. — Вечно ему кажется, что он страдает от непонимания, одиночества. Еще бы, такую неповторимую личность, как его персона, никто не в силах постичь. А ты его пойми. Думай, как он, говори, как он, интересуйся только его делами, не забывай восхищаться его умом, талантами. Ну, в общем, ничего нового, не думаю, что тебе это может пригодиться.

Катя с ней согласилась — не помогут ей советы Гали-черненькой. Тем не менее на следующий день она, проходя мимо магазина «Мелодия», заглянула туда и купила пластинки Рахманинова. Их оказалось всего три. Прихватила еще тоненькую книжицу, изданную обществом «Знание», о самом композиторе. Знание — сила, сказала себе Катя, раскрывая в метро книжку. А ей прежде всего нужно подняться хоть на одну-две ступеньки к Сергею Колесникову. Полюбить то, что любит он, постигнуть тайны его души.

Ее соседки допоздна сидели в библиотеке, в комнате никого. Она решила приступить сегодня же. Попросила у соседей проигрыватель и пила чай под звуки Второго концерта. Напившись чаю, Катя уютно расположилась на широком подоконнике с учебниками и несколькими романами, которые требовалось бегло просмотреть, — через несколько дней экзамен по зарубежной литературе.