Ниже нуля - Эли Хейзелвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец — то. Трение — это именно то, о чем я просила, именно то, что мне было нужно…
— Да, — выдыхаю я.
— Да? — Мне даже не нужно двигать бедрами. Его рука скользит вниз, чтобы обхватить мою задницу, и он каким — то образом точно знает, как наклонить меня, как подол моих шорт может задеть мой клитор. — Вот так? — Я чувствую его член железной твердостью на своем бедре и издаю лепечущие, смущенные, умоляющие звуки в его горле, непонятно бормоча о том, как это хорошо, как я благодарна, как я собираюсь сделать то же самое для него, когда мы наконец — то трахнемся, как я собираюсь делать все, что он захочет…
— Прекрати, — говорит он мне в рот, настоятельно, немного отчаянно. — Тебе нужно замолчать, или я собираюсь… Я просто хочу…
Я смеюсь у его щеки, тихо, хрипло. Мои бедра начинают дрожать. В моем животе поднимается жидкое, давящее тепло. — Хочу… хочу чего?
— Я просто хочу, чтобы ты кончила.
Это посылает меня прямо через край. К чему — то, что совсем не похоже на мой обычный, заурядный оргазм. Они обычно начинаются как небольшие разрывы, а затем медленно, постепенно углубляются в нечто прекрасное и расслабляющее. Это весело, хорошо, но это… Это удовольствие внезапно и бурно. Оно врывается в меня, как чудесный, ужасный взрыв, новый, пугающий и фантастический, и он продолжается и продолжается, как будто из меня выжимают каждую замирающую, восхитительную секунду. Я закрываю глаза, сжимаю плечи Йена и хнычу ему в горло, слушая хриплое «Блядь». «Блядь», он впивается ртом в мои ключицы. Я была так уверена, что знаю, на что способно мое тело, но это ощущение где — то далеко за гранью.
И каким — то образом, помимо того, что Йен точно знает, как довести меня до этого, он также знает, когда остановиться. В тот самый момент, когда все это становится невыносимым, его руки крепко обхватывают меня, а его бедро становится твердым, неподвижным грузом между моими. Я обвиваю его шею руками, прячу лицо в его горле и жду, когда мое тело придет в себя.
— Ну, — говорю я. Мой голос более хриплый, чем я когда — либо слышала. На полу лежит беспроводная клавиатура, кабели болтаются у моего бедра, и если я сдвинусь хоть на полдюйма назад, то разрушу один, а может, и два монитора. — Ну, — повторяю я. Я издаю обрывистый смех на его коже.
— Ты в порядке? — спрашивает он, отстраняясь, чтобы встретиться с моими глазами. Его руки слегка дрожат на моей спине. Потому что, я полагаю, я кончила. А он нет. Что очень несправедливо. Я только что испытала определяющий жизнь оргазм и не могу вспомнить свое имя, но даже в таком состоянии я могу понять несправедливость всего этого.
— Я… великолепно. — Я снова смеюсь. — Ты?
Он улыбается. — Я довольно замечательно, чтобы быть… — Я протягиваю руку вниз между нами, ладонью к передней части его джинсов, и его рот захлопывается.
Ладно. Значит, у него большой член. Ни для кого не сюрприз. Этот мужчина будет фантастическим в постели. Феноменальным. Лучший секс, который у меня когда — либо был с парнем. А у меня их было много.
— Чего ты хочешь? — спрашиваю я. Его глаза темные, ничего не видящие. Я обхватываю рукой контур его эрекции, провожу пяткой ладони по его длине, приподнимаюсь, чтобы прошептать в изгиб его уха: — Можно я опущусь на тебя?
Звук, который издает Йен, грубый и гортанный, и мне требуется около трех секунд, чтобы понять, что он уже кончает, стонет в мою кожу, зажав мою руку между нашими телами. Я чувствую, как он вздрагивает, и этот большой мужчина, разрывающийся на части против меня, совершенно потерянный и беспомощный перед своим собственным удовольствием, является, безусловно, самым эротичным опытом во всей моей жизни.
Я хочу затащить его в постель. Я хочу провести с ним часы, дни. Я хочу заставить его почувствовать то, что он чувствует сейчас, но в сто раз сильнее, в сто миллионов раз больше.
— Мне жаль, — говорит он невнятно.
— Что? — Я наклоняюсь назад, чтобы посмотреть ему в лицо. — За что?
— Это было… жалко. — Он тянет меня назад, чтобы зарыться лицом в мое горло. За этим следует лизание, и укус, и, о Боже, секс будет окрушительным.
— Это было потрясающе. Давай сделаем это снова. Пойдем ко мне домой. Или давай просто закроем дверь.
Он смеется и целует меня, совсем не так, как раньше, глубоко, но нежно и протяжно, и… по моему опыту, это не совсем тот поцелуй, которым люди делятся после секса. По моему опыту, после секса люди моются, надевают одежду, затем машут на прощание и идут в ближайший Starbucks, чтобы купить пирожное. Но это здорово, потому что Йен отлично целуется, он хорошо пахнет, он хороший на вкус, он чувствует себя хорошо, и…
— Могу я угостить тебя ужином? — спрашивает он напротив моих губ. — Прежде чем мы…
Я качаю головой. Кончики наших носов касаются друг друга. — Нет необходимости.
— Я… Я бы хотел, Ханна.
— Нет. — Я целую его снова. Один раз. Глубоко. Славно. — Я этого не делаю.
— Ты не делаешь, — еще один поцелуй — чего?
— Ужин. — Поцелуй. Снова. — Ну, — поправляю я, — я ем. Но я не хожу на свидания.
Йен отстраняется, выражение его лица любопытное. — Почему без ужина?
— Я просто… — Я пожимаю плечами, желая, чтобы мы все еще целовались. — Я вообще не хожу на свидания.
— Ты не ходишь на свидания… вообще?
— Нет. — Его выражение лица внезапно снова становится отстраненным, поэтому я улыбаюсь и добавляю: — Но я все равно с удовольствием приду к тебе. Для этого не нужно встречаться, верно?
Он делает шаг назад — большой шаг, как будто хочет оставить между нами физическое пространство. Спереди его джинсы… в беспорядке. Я хочу его почистить. — Почему… почему ты не ходишь на свидания?
— Правда? — Я смеюсь. — Ты хочешь услышать о моей социально — эмоциональной травме после того, как мы сделали — я делаю жест между нами — это?
Он кивает, серьезный и немного жесткий, и я трезвею.
Серьезно? Он действительно хочет этого? Он хочет, чтобы
