Подонок в моей постели - Рэй Блэйс

Дилан возвращается раньше, чем я смогла бы получить ответ.

— Уверен, мы могли бы использовать это, — он бросает что-то.

Это что-то мягко приземляется на моей груди. Мой шарф. Ох, парень.

— Я никогда на самом деле…

Он смеётся, но это не подразумевает насмешку. Больше похоже на… Обожание.

— Знаю. Могу поспорить, ты многие интересные вещи не делала.

Я опираюсь на локти.

— Мы делали некоторые из них сегодня.

— Это так, — он становится за мной. — Вытяни руки. Мы сделаем ещё парочку.

Я становлюсь на колени: ткань изящно скользит по внутренней стороне моего запястья, и, прежде чем я смогла бы начать волноваться, что позволяю незнакомцу связать себя, и понять, что Это-Очень-Плохая-Идея, мои руки связаны передо мной.

Он вытягивает презерватив из-за пояса своих боксёров, затем сбрасывает их и скользит защитой по эрекции.

— Вставай. Сейчас я хочу, чтобы ты подошла к окну.

Я поднимаюсь на ноги:

— Что?

Он шлёпает меня по заднице:

— Не спорь.

Я вздыхаю. Моя задница пылает. Когда боль рассеивается, посылает жжение в нижние части тела. Восхитительное жжение. Настолько восхитительное, что я думаю проигнорировать его приказ в надежде, что Дилан сделает это опять.

Но я слишком нетерпелива к запланированному им. Поднимаю руки так, что мои предплечья прикрывают соски, и иду к окну.

— Что теперь?

Свет гаснет, и мгновение спустя его грудь прикасается к моей спине.

— А теперь ты посмотришь вниз на улицу, где живёшь, где давала личные песни всем этим людям. На этот раз вместо того, чтобы отдавать, ты будешь брать.

Я прислоняюсь к нему.

— Что я возьму?

Мои шорты и трусики полетели на пол.

— Всё, что я тебе дам, — он направляет мои руки вверх и закидывает их за свой затылок, обнажая мою грудь для улицы — если кто-нибудь озаботится взглянуть наверх. Я полагаю, что на самом деле здесь не слишком выставлена напоказ, но воздух покидает мои лёгкие рваными вздохами.

Дилан толкает меня вперёд, пока мои соски не прижимаются к холодному стеклу, и сзади достигает мою промежность, погружая два пальца глубоко внутрь. Мои коленки дрожат.

— Тебе это нравится, не так ли? Я могу видеть твоё лицо в отражении, Рэйчел, — он добавляет другую руку, зажимая клитор двумя пальцами.

Я хныкаю.

— Посмотри на себя, — он шепчет, горячо дыша мне в ухо.

Мой взгляд смещает фокус с улицы на моё лицо: бледное и совершенное в своей несдержанности, в желании.

— Ты такая сексуальная.

Я. Прямо сейчас я сексуальная, и это из-за данного мужчины.

— Я хочу…

— Чего ты хочешь?

— Мне нужно…

Он всасывает мочку уха в рот и давит твёрдым членом на мою попку.

— Что ты хочешь?

— Я…

— Рэйчел, — Дилан прижимается лицом к моей шее. — Не стесняйся просить о вещах, которые тебе нужны, — он резко убирает руки от меня.

Я застонала:

— Пожалуйста.

— Скажи, в чём ты нуждаешься.

Разочарование превращается из слёз желания в требовательные слова, которые звучат из моих уст.

— Мне нужно, чтобы ты трахнул меня перед этим грёбаным окном.

Пинком он расставляет мои ноги врозь и почти раскалывает меня на две части от глубины своего первого толчка. Я кричу и тяну шарф, отчаянно желая обхватить руками обе стороны окна, чтобы сильнее прижаться к нему и лучше чувствовать каждый дюйм его члена, погруженного внутрь, но не в силах сделать ничего больше, чем просто раскрыться шире и стонать, принимая то, что он мне даёт.

— Любой может взглянуть вверх и увидеть, как я трахаю тебя.

Возбуждение и страх с толчком проходят сквозь меня, двигаясь в моём животе, заостряя чувства, заставляющие всё, к чему он прикасается, быть ещё более чувствительным. Я довольно хорошо знакома с его твёрдым телом, прижимающимся к моим мягким изгибам.

С его ртом, прослеживающим узоры губами, и дыханием у моей шеи, и челюсти, и невероятно нежной кожей ниже моего уха.

С его десятью пальцами, впивающимися в мои бёдра и возбуждающими меня, и ритмом члена, который создаёт Дилан. Этим членом, растягивающим и заполняющим меня, поглаживающим мою точку G, ослабляющим мои колени.

С моим выгибающимся позвоночником, когда всё сжимается, выдувает мои чувства глубоким оргазмом, нарушающим покой моей сердцевины, и смывает крещендо из «да».

Он освобождает мои связанные руки из-за его шеи и удерживает меня крепче, прижимая к окну, хороня себя глубоко внутри, когда кончает. Я могу чувствовать, как его член дёргается внутри меня. Наше дыхание затуманивает стекло в быстрых вспышках, крошечных пятнах конденсации, исчезающих так же быстро, как они и появляются.

Никогда в жизни я не хочу забывать это чувство.

Всё ещё держа меня в руках, Дилан быстро работает пальцами в узлах шарфа, и я освобождена.

Но я не хочу.

— Спасибо.

Я почти непристойно мокрая, когда он выходит. Дилан улыбается и потирает мои запястья, поощряя больший приток крови в углубления. Я тянула узлы сильнее из-за движений, пока мы занимались сексом.

— Что за улыбка? — спрашивает он.

Я качаю головой, не зная, как объяснить, что сегодня будто отпуск, будто я брошена в чужую жизнь и вместо того, чтобы чувствовать себя странно, вдохновлена этим.

— Я чувствую себя очень хорошо.

— Хорошо.

— Я думала о том, о чём ты спрашивал раньше, о твоём саундтреке. Я знаю, какой он сейчас, — я слышала его всё время, когда он двигался во мне, мелодия вертелась в голове вместе с ритмом его толчков.

Он выжидающе поднял бровь.

— Это та песня, которую ты включал мне в баре. Это ты. Полностью, — возможно, ассоциация исходит от того факта, что он просто включил ту композицию для меня, но это ощущается чем-то большим. Ощущается, будто это была его песня. — Не помню, чтобы ты говорил название группы, исполнившую ту песню.

Дилан отводит взгляд.

— Эм, это «Падшие ангелы». Сейчас вернусь, — он хватает свои боксёры с пола по пути в ванную.

После того, как я медленно обвиваю себя руками, нежась в ощущениях, собираю свою одежду и неторопливо одеваюсь в темноте. Я чувствую себя комфортней, чем в последний раз. Возможно, Дилан останется на ночь. Может быть, он переплетётся со мной в постели, обнимая меня, займётся со мной любовью. Мы даже пойдём позавтракать. У меня и в самом деле ничего нет в доме. Может, из закусочной ниже по улице доставляют…

И вновь я запрыгиваю в ванную, когда Дилан выходит оттуда. Умываюсь и чищу зубы, прежде чем отправиться обратно в гостиную. Я решила быть смелой и пригласить его остаться на ночь.

Но, когда я нахожу его, он полностью одет и разговаривает по телефону.

— Спасибо, — вещает Дилан трубку и оборачивается. — Такси прибудет через несколько минут.

Скрываю разочарование так хорошо, как приучила свои черты лица.

— Ох, — должна ли я поблагодарить его за лучший секс в моей жизни? — Мне было весело.

— Мне тоже.

Я иду с ним к входной двери и прислоняюсь к стене, в то время как он обувается и похлопывает по карманам, кивая, что ничего не забыл.

— Надеюсь, что твой переезд будет хорошим.

— Спасибо, — хочу придумать ещё что-нибудь, чтобы сказать, но сейчас около четырёх утра, и мой пронизанный эндорфинами мозг не оправдывает меня. К тому же единственное, что я хочу произнести, — «Останься».

Он колеблется.

— Ну, наверное, я должен идти.

— Тогда думаю, это прощай, Дилан-без-фамилии.

— Мне было приятно, Рэйчел-которая-переезжает.

Он обнимает меня, даря восхитительный последний поцелуй, который заставляет сердце колотиться. Затем он подмигивает и выходит за дверь без слов.

Проходит несколько минут, чтобы сожаление поселилось во мне. Я испугалась, что чувствую и делаю. Это не то сожаление, ожидаемое мной, потому что я не раскаиваюсь, что пустила Дилана в свою кровать, даже не зная его фамилии, даже если никогда не увижу его снова. Мне совсем не жаль, что я опустила свою защиту или что была такой же незнакомкой для него, как и он был для меня.

Сожаление, которое я чувствую, совершенно неожиданное.

Я жалею, что позволила ему уйти.

Глава пятая.

Было около одиннадцати тридцати, когда я проснулась — почти неслыханно с моим жёстким графиком — но эти последние несколько дней были довольно пустыми, что позволяло мне поваляться в постели, сначала нежась от воспоминаний о прошлой ночи, а затем продолжить находиться в таком же вялом состоянии под долгим, горячим душем. Дилан дал мне достаточно пищи для размышлений на последующие годы, когда яркость воспоминаний о прошлой ночи утихнет в глубине и наконец полностью растворится шоколадом на языке.

Я сушу волосы, надеваю юбку цвета хаки и светло-голубой свитер, нежно ласкающий кожу, провожу тушью по ресницам и добавляю блеск для губ. Алекс прислала мне сообщение, требующее детали ознакомления с плейлистом, который я обещала послушать. Я включаю песню под названием «Summertime Sadness» (прим.: Lana Del Rey) и с первыми нарастающими аккордами отключаю.