Достигаев и другие - Максим Горький

П а в л и н. Допустимо.

Г у б и н (вздохнув). Фальшивый ты человек всё-таки! Все вы, попы, ябедники богу на нас, грешных.

Н е с т р а ш н ы й (думает вслух). Как же это произошло? Жили-жили, строили дома, города, фабрики, церкви... и - оказались чужие всем. И даже друг другу.

Г у б и н. То-то вот. Жаден был ты на власть, на славу...

Н е с т р а ш н ы й (тоскуя). Армию поили-кормили, чиновников, судей, губернаторов... полиции сколько...

Г у б и н. А - попов? Попов развели, будто - крыс. Мы, старообрядцы, беспоповцы... Впрочем... ладно! Не обижайся, Павлин, давай выпьем! {Павлин молча кланяется, чокнулись, пьют.)

Н е с т р а ш н ы й. А помнишь, Лексей Матвеев, как мы в шестом году забастовщиков смяли? Как отрезвел народ? Меня сам губернатор слушался. Я тут всех властей взнуздал...

Г у б и н. Да-а... размахнулся ты широко... Большую обнаружил ярость.

Н е с т р а ш н ы й. Теперь - понял? А тогда орал на меня в городской думе, человекоубийцей называл.

Г у б и н. Ну... Ладно. Было, прошло, да - снова пришло. С каторги-то всех воротили.

П а в л и н. Справедливость жестокости доказывается библией... Идут...

Д о с т и г а е в (в одной руке платок, в другой - конверт). Надо милицию, Лиза... Засвидетельствовать надо.

Е л и з а в е т а. Глаша побежала.

Д о с т и г а е в. Скончалась дочь моя... Порфирий Петрович... Да. Освободите меня. Не в силах я беседовать о делах посторонних...

Н е с т р а ш н ы й. Посторонних? Та-ак...

Г у б и н. Видал, Перфил? Вася и на покойнице играет... Идём, брат.

Д о с т и г а е в. Что болтаешь, Губин, дикое чудовище? Что значит играет? Поставь себя, Порфирий Петров, на моё место, - подумай, что Виктор твой погиб.

Г у б и н. Ну, чего там? Идём!

Е л и з а в е т а (вбегает). Солдаты!

Н е с т р а ш н ы й (угрюмо). Это - наши. Это Виктор за мной прислал.

(Елизавета шепчет о чём-то мужу.)

Д о с т и г а е в (громко). Однако - позволь! Как же это? Как же ты, Порфирий Петров, призываешь солдат в чужой - в мой дом, какое у тебя право?

Н е с т р а ш н ы й. Теперь правами не стесняются.

{Павлин незаметно скрылся в тёмную комнату.)

Д о с т и г а е в (возвышая голос). Что это значит: ваши солдаты? Чьи - ваши? Для чего?

Г у б и н. Трусишь, Васька? Хо-хо...

Д о с т и г а е в. Вы явились ко мне с-с-с фантазиями, которые я отказался даже выслушать, чему есть свидетель отец Павлин...

(Нестрашный, стукнув палкой в пол, медленно встаёт, выпрямляется, изумлён; а Губин хотел встать и - развалился, расплылся в кресле, глядя на всех по очереди непонимающими, вытаращенными глазами. В этой позе он остается до поры, пока его уводят, лишь изредка громко всхрапывая, как бы желая сказать что-то и не находя сил. Яков Лаптев стоит в правой двери, с револьвером в руке. Рядом с ним Бородатый солдат, лет 40, с винтовкой, две гранаты у пояса, он в лаптях. Вперед Якова протискивается молодой рабочий, смазчик вагонов или масленщик, чумазый, выпачканный нефтью, маслом, тоже с винтовкой. Несколько секунд молчания. Достигаев, приложив платок к лицу, опёрся плечом на Елизавету.)

Н е с т р а ш н ы й (сначала бормочет, потом визжит). Свидетель? А-га-а... Значит, ловушка? Ловушку ты устроил мне, Васька, Иуда, сукин сын, а? Ло-овко...

Д о с т и г а е в (тоже визжит). Я тебя - звал? Звал я тебя? Ты сам пришёл! Павлин - знает! Где он? Лиза!

(Лаптев говорит что-то Бородатому, тот счастливо ухмыляется, кивает головой.)

Н е с т р а ш н ы й. Губин! Верно ты сказал, тут что-то подстроено... Даже не поймёшь - как?

Л а п т е в. Вы, Порфирий Петров Нестрашный, - арестованы.

Н е с т р а ш н ы й. Чего-о? Кем это? Ты кто? Какая власть?

Л а п т е в. Это вы узнаете там, куда вас отведут.

Е л и з а в е т а (быстро). Яков Егорович, подумайте, какое несчастье у нас: Антонина застрелилась!

Н е с т р а ш н ы й (усмехаясь, Губину). Слышишь? Власть-то Достигаевым знакомая...

Л а п т е в (удивлённо, не веря). Как это? Случайно?

Е л и з а в е т а. Нарочно, письмо есть для Шуры Булычовой, не знаете - где она?

Н е с т р а ш н ы й. Всё - свои...

Л а п т е в (Елизавете). Позвольте... Это - потом. Губин Алексей Матвеев тоже подлежит аресту...

Н е с т р а ш н ы й. А - Достигаев? Он - тоже купец, хозяин...

Л а п т е в. Товарищ Кузьмин, позовите конвой, - троих.

Н е с т р а ш н ы й. Всё-таки ты кто же? Кем поставлен в командиры?

Л а п т е в. Ну, вы - не притворяйтесь, вы знаете, кто я. В списке людей, которых вы решили завтра уничтожить, я - на шестом месте. Сын ваш и Мокроусов - арестованы, нам всё известно. Разговоры здесь излишни, завтра поговорите.

Н е с т р а ш н ы й (грузно сел). Так... Завтра? Ладно. (Кричит.) Ну арестовал, ну? А... а ещё что? Каким судом судить будешь?

Б о р о д а т ы й. Ты - не ори! Мы на тебя не орём. Суд у нас будет правильный, не беспокойся. Ты, поди-ка, не помнишь меня? А я тебя с седьмого года помню...

Н е с т р а ш н ы й. Конюх... Харя...

Б о р о д а т ы й. Вот те и харя! И - конюх!

Н е с т р а ш н ы й. Всё-таки... Лаптев... Я вас знаю... Крестник Булычова. Всё-таки - за что?

(Входят Кузьмин и три солдата.)

Л а п т е в (пожимая плечами). Будет вам дурить! Вы подготовили вооружённое нападение на совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов... Ну, теперь удовлетворены?

Б о р о д а т ы й. Он, видишь, не знал этого! Делать - делал, а - не знал, дитё! Он - как дитё, играет, а чем? Того не понимает.

Д о с т и г а е в. Так вот с каким делом пришёл ты ко мне, Порфирий Петров? Вот в какое преступление против народа хотел ты втянуть меня?

Г у б и н (встал, бормочет). Ну, вот, Перфил, добился ты своего... Погубил меня....окончательно!

К у з ь м и н. А ну, дядьки, идёмте! Где одежонка ваша? Шагайте бодро... собачьи дети!

Н е с т р а ш н ы й (толкнув Губина). Дурак! Ты - пьян. Ничего нам не сделают. Не посмеют!

Б о р о д а т ы й. Любит орать... Эхе-хе...

Л а п т е в. Где письмо Антонины?

(Достигаев подал письмо, прикрыл глаза платком.)

Л а п т е в (покосясь на него, читает). "Прощай, Шура. Ни о чём не жалею. Только с тобой, иногда, мне было тепло и ласково". (Помолчал.) Шурке об этом письме прошу не говорить. Я передам его Шуре, когда найду это удобным. Глафира - у вас?

Е л и з а в е т а. Когда пришёл Нестрашный, я послала её к вам в совет, к Тятину, она ещё не возвратилась.

(Достигаев изумлённо мигает, глядя на жену.)

Л а п т е в. А где... Антонина?

Е л и з а в е т а. Идёмте...

(Ушли. Достигаев стоит у стола, потирая лоб, щёки, точно хочет стереть улыбку с лица. Бородатый солдат щупает драпировку.)

Б о р о д а т ы й. Замечательной крепости материя! Вот из эдакой солдатам шинели не строят!

Д о с т и г а е в. Теперь будут шить из материи и получше этой.

Б о р о д а т ы й. Шинели не станут шить, мы воевать не желаем.

Д о с т и г а е в. И не надо.

Б о р о д а т ы й. Мы решили уговорить все народы: долой войну, братья-товарищи!

Д о с т и г а е в. Вот это - правильно!

Б о р о д а т ы й. Ну, то-то! Вот, даже и вы понимаете, что правильно! Мы капиталистов передушим и начнём всемирную, братскую жизнь, как научает нас Ленин, мудрый человек. А Нестрашным - конец! Это кровожадный человек! Он в седьмом году так зверствовал... Однако, как вы тоже здешний, то сами знаете, какая он стерва...

Д о с т и г а е в. Да...

Б о р о д а т ы й. А вот вокруг вашей фамилии скандального тогда не слыхать было. Хоша бывает и так, что живёт человек тихо, а вреда от него больше, чем от разбойника...

Д о с т и г а е в. Винца стаканчик не выпьешь?

Б о р о д а т ы й. Не-ет, нельзя! Я вроде как на часах при вас нахожусь.

Д о с т и г а е в (тревожно). Разве я арестован?

Б о р о д а т ы й. Это неизвестно мне. Ну, однако я - старый солдат и своё дело знаю. Которая застрелилась, - она кто будет вам?

Д о с т и г а е в (не сразу). Она?.. Дочь...

Б о р о д а т ы й. До-очь?

Д о с т и г а е в. Да... Вот как... молодёжь-то...

Б о р о д а т ы й. Молодёжь... решительная! В дураках жить не желает. Дескать, отцы-деды пожили дураками, а мы, давайте, попробуем иначе...

(Лаптев молча увёл солдата из комнаты.)

Д о с т и г а е в. Ушёл. Даже башкой не кивнул...

Е л и з а в е т а. Очень нужен тебе его поклон. Что-о? Перепугался?

Д о с т и г а е в (лирически). Ах, Лизок... умница ты моя! Как ты всё это... замечательно! Как своевременно всё... И про Антонину, и...

П а в л и н (выходит из тёмной комнаты). Да, Елизавета Михайловна, я тоже исполнен восхищения пред умом вашим.

Д о с т и г а е в. Это... как же ты? Где ты был?

П а в л и н. А я - удалился. Сказано: "Отыди ото зла и сотворишь благо". Я - не прятался, но сан мой - обязывает... Если б кто заглянул за портьеру, то увидал бы, что я - тут.

Е л и з а в е т а. Вы, отец Павлин, ночуйте у нас.

П а в л и н. Благодарствую! Хотел просить вас о ночлеге. Ещё повторю: замечательно вы о покойнице-то...

Е л и з а в е т а. Не будем говорить о ней...

Д о с т и г а е в. Да. Что скажешь? Неспособная была... (Наливает вино в стакан.) Ну, что ж? Значит - власть рабочих, а?

П а в л и н. О, господи! И горько и смешно...

Е л и з а в е т а. Ты, Вася, не беспокойся.

Д о с т и г а е в (соображает). Тятин, Лаптев, Шурка...